Пара для медведя одиночки - Сапфир Ясмина. Страница 7
– Ну, знаешь… – старый друг усмехнулся. – Ты серьезно считаешь, что я поверю, будто ты колесишь по поселкам и подбираешь женщин в беде? Нет, ты у нас парень хороший, добрый, отзывчивый. Но не до такой же степени…
– Да. ОПО подняли на дело. К ней. Из-за пробуждения второй ипостаси.
– Что ты о ней знаешь?
– Мне Рем прислал досье, но я еще не читал!
– А вот и зря! Может у нее муж, детишки. А ты тут губу раскатал.
Слова резанули по живому. Трофим поморщился – он и сам иной раз об этом думал. Но выхода не было, она – пара и ничего уже тут не поделаешь.
– Я должен ее вылечить и помочь. А там… там разберемся, – упрямо произнес он.
– Понимаю, – вздохнул Матвей. – Ладно. Будем надеяться наш трюк сработает.
– А какие шансы?
– Ну ты даешь! Какие шансы. Какие шансы… Откуда ж я знаю. Знаю, что так делают. Иногда. В редких случаях. Но вся статистика в руках ОПО. Вот у своего Рема и допытывайся.
Трофим аж дернулся от осознания этих слов. Они ввинтились в мозг одной мыслью: она может не поправиться…
Чашка чая под рукой вербера пошатнулась, и он машинально поправил ее. Несколько светло-желтых капель выплеснулись на белую столешницу, расползлись по ней кляксами.
Трофим рубанул рукой по воздуху и встал из-за стола. Метнулся в угол, вернулся, снова метнулся в другой угол.
– Спроси у помощниц как она! – рыкнул Матвею.
– Да рано же еще! Сам знаешь! Мы едва начали лечение!
– Спроси! – рявкнул Трофим, подскочив к другу. – Спроси! Я знаю у тебя есть с ними телепатическая связь!
– Ла-адно! – отмахнулся Матвей. С минуту словно завис, молчал и смотрел в одну точку. Затем повернулся к старому другу.
– Ну ей не хуже, это уже хорошо. Температура не растет, даже чуть спала, но о положительной динамике говорить пока еще очень рано…
– Рано? – вспыхнул Трофим. – А если не сработает? Если… Если…
Дальше слова прилипли к языку и выскакивать из глотки никак не желали. Да и сам Трофим проглотил их, во избежание. Мало ли… Какие-то высшие силы услышат…
Сам себе усмехнулся, мотнул головой. Да мать… же… С каких пор он верит в высшие силы и боится сказать лишнее?
С недавних пор. С недавних.
Матвей дождался пока старый друг закончит рефлексировать и произнес:
– Ей было бы хуже! Без антибиотика, без жаропонижающих, без противовоспалительных… Раз ей не хуже, значит процесс пошел. Успокойся. Постарайся обуздать нервы. Ты нужен тут сильный и целеустремленный.
– Ты уверен?
Трофим вперился в Матвея немигающим взглядом.
Старый друг вздохнул.
– Ты прекрасно знаешь, что в случае лечения никто тебе точных прогнозов не даст. Как и в больнице при человеческой терапии. Жди. Раз ей не хуже – время у нас есть.
Трофим зарычал, долбанул кулаком по стене, еще раз и еще и вошел в раж. Кулаки дубасили по краске. Кровавые разводы ползли по голубому фону.
Ни боли, ни страха перед травмами не было. Будто инстинкт самосохранения выключится, уступив место другому, куда более важному и куда более значимому для оборотня. Все. Трофим сам стал этим инстинктом.
Вот почему он продолжал осатанело бить в стену.
Пока Матвей железной рукой не удержал за плечо.
– Ты ничем ей не поможешь. Жди! – почти приказал он.
Трофим крутанулся, воззрился на волка зверем, реально – зверем. Лицо Матвея тоже слегка изменилось – стало более хищным – его волк отвечал медведю старого друга на понятном обоим языке. Мол, не балуй, мы тут тоже не лыком шиты…
Какие-то мгновения они так и стояли, смотрели, не моргали, почти скалились. Потом Трофим немного успокоился.
Ну вот чего завелся? Смысл?
Стену испачкал. То-то домохозяйка удивится!
Посмотрел на свои руки – костяшки сбиты в кровь. Регенерируют быстро. Но, что интересно, боли он до сих пор так и не чувствовал!
– Адреналин! – кивнул Матвей, словно понял – о чем речь. – Все. Хватит беситься. Сядь и жди. Ты мужик или нет?! Прояви мужественность! Не истери как баба!
– Я привык действовать, – хрипло произнес Трофим, возвращаясь на место. – И я еще помню, как… Славка…
Матвей положил руку на плечо друга.
– Она – не твоя сестра, Тим. И она не человек. Твоя сестра была человеком. Не забывай об этом. Она росла в племени оборотней, имела немного нашей крови. Но она была человеком, без второй ипостаси…
Трофим схватился за голову и прикрыл глаза. И словно старый фильм перед внутренним взором полетели кадры… Вербер аж волосы натянул руками так, что несколько прядей вырвал с корнями…
Все вернулось, словно прошлое засосало Трофима в черную дыру безнадеги…
Воспоминания приходили частями. Яркими вспышками, между которыми разлилась удушливая тьма истошного отчаяния… Предчувствия худшего… Ощущения… «все пропало». Такого отчетливо впечатанного в сознание красного флажка «ничего не изменишь».
…Влажная весенняя трасса с льдистыми осколками и потеками темного старого снега. Расквашенного до бесформенных кучек.
Щебень разметало по дороге словно комки грязи… Откуда он здесь?! Как он тут оказался этот немой виновник несчастья?!
Машина, перевернутая возле кювета, похожая на испорченную детскую игрушку. Черные кружева крон деревьев, чуть подернутые первой зеленью, на фоне серого неба… Карканье ворон… Такое предрешающее… мерзкое… хриплое…
Скорая. Мигалки. Мигалки. Мигалки. Полиция… МЧС…
Люди и оборотни в форме. Их много, они повсюду…
Трофим бросается к машине, хочет вытащить сестру, но врачи скорой и парни из МЧС останавливают.
– Стой! Парень, стой! – тормозят его у самой цели. – Ее нельзя сейчас трогать… Мы сами… Сами… Тебе нельзя… Будет лишь хуже…
Изломанное человеческое тело выглядит страшно, очень странно для оборотня. Она словно кукла, с которой играл брат владелицы и нарочно повредил все, что только мог, потому что сестренка случайно наступила на его самолетик…
Трофиму бы отвернуться. Но он смотрит… Смотрит… Смотрит…
Полицейский из ОПО отводит Трофима в сторону. Мать и отчим поехали в больницу вместе со Славой…
Трофим тут один за всех… И не уйти. Не сбежать к сестре, которая сейчас борется за жизнь. Он должен ответить. Обязан властям оборотней.
И Трофим отвечает. Кусая в кровь губы, мыслями находясь там, в приемном покое…
– Она ваша неродная сестра? Удочеренная?
– Родная…
– Но ведь она человек…
– Отец погиб на одном из заданий ПОН… Мне тогда едва исполнилось шесть лет. Мать какое-то время горевала, но затем нашла себе нэнги из сослуживцев погибшего папы… Он, видимо, давно сох по ней, но не пытался вмешаться в чужую семью. Потом, как водится, потихоньку стал помогать… поддерживать. Потом они поженились. Слава – их дочь. Да. Она человек…
Фраза почему-то звучит из уст Трофима как приговор. Он вздрагивает от этого ощущения… Да, она человек…
– Да, такое бывает, если оба оборотня не доминантные… Ни одни гены не берут верх и рождается человек с небольшими зачатками оборотня. Чуть лучше регенерирует, меньше болеет, немного сильнее обычного смертного…
– Я могу уже ехать к родным? – вскрикивает Трофим. Эмоции рвут на части и сил держаться спокойно не достает.
С минуту верпантера из ОПО смотрит, медлит, думает…
Затем дает отмашку – и словами и жестом:
– Езжайте.
…Больница…
Отточенная суета врачей и медсестер. Каждый на своем месте, но неизменно спешит. Потому что это отделение хирургии… Здесь каждая минута дорога, каждая секунда промедления может быть оплачена жизнью…
Удушливые запахи дезинфекторов, лекарств… Искусственные, такие неприятные оборотню, который привык к ароматам леса, земли, зелени… Но они хоть как-то перебивают запахи человеческой боли… Крови, плоти и… боли…