Баламут 3 (СИ) - Горъ Василий. Страница 16

В этот раз обошлось без особых свершений — мы проманьячили все те же двадцать циклов, а Машу хватило не на обычные четырнадцать, а только на тринадцать. Но такое случалось, поэтому, закончив с этим извращением и как следует оклемавшись, мы вызвали к себе Маришку, неспешно переплыли на другой берег и вернулись в Замок прямо с него.

Тренировка у матушки и завтрак тоже прошли штатно. А в половине двенадцатого мне на комм, наконец, прилетело долгожданное сообщение от Ефремова, и мы настолько воодушевились, что открыли в мастерскую деда аж три перехода!

Воспользовались двумя. Вроде как для скорости. И, оглядев напрочь замотанный коллектив маньяков от науки, превратились в слух.

— Доброе утро, молодежь! — поздоровался глава рода, плавно повел рукой, предлагая усаживаться на свободные горизонтальные поверхности, коих в помещении было немного, выждал секунд пятнадцать и уставился мне в глаза: — Броневик готов, аппарель, естественно, тоже, а в точке высадки раннее утро, слабый ветерок и волнение в один балл.

— Мы готовы, дед! — сказал я, краем глаза заметил три подтверждающих кивка и аж заерзал от нетерпения.

Он потомил нас еще секунд десять, а потом усмехнулся:

— Ну, и почему вы до сих пор тут? Дуйте переодеваться!

Мы перешли обратно чуть ли не быстрее, чем в мастерскую, вывалили на стол средневековые наряды, пошитые «третьей и последней виртуальной личностью» Шаховой в ателье Пскова вроде как для костюмированного бала, и быстренько переоделись. Потом закрепили на законных местах «парадные» клинки, придирчиво осмотрели друг друга, пришли к выводу, что выглядим смешнее… ой, круче некуда, и снова перешли в мастерскую.

Последние штрихи к новым образам добавляли уже там. Я обзавелся артефактным комплектом из золотой цепи, считающейся в Эдноре символом благородного происхождения, перевязи с коротким мечом, двух перстней и массивного обруча с изумрудом для «правильной» фиксации волос, а Язва, Бестия и Хельга — женскими вариантами статусных аксессуаров того мира, заколками для волос с острейшими стилетами вместо спиц, премиленькие кинжальчики для ношения на поясе, и… прозрачные вуали. Потом Борисыч и его команда сделали десяток фотографий и начали над нами глумиться.

Я, естественно, отомстил. Самым жутким способом из всех возможных — написал Степановне сообщение, в котором спросил, по какой причине она не захотела нас провожать.

Гнев «злобной бабки», которую просто-напросто забыли предупредить о начале самого веселья, был ужасен — вылетев из «зеркала» возле своего благоверного, «Маришка» устроила ему и его команде такой разнос, что я не выдержал и заржал. Да, получил по шее и сам, но удовольствие, полученное от «Воздаяния», того стоило. Потом мы помирились, перебрались в соседнее помещение, осмотрели подступы к нужному участку берега океана Бурь как через «Око», так и с помощью камер скоростного дрона, не нашли ни одной живой души и занялись делом. Дед открыл большое «зеркало» в метре от кромки прибоя, Ефремов с Тверитиновым вдвинули в плоскость сопряжения массивную аппарель, надежно уперли в мокрый песок и, врубив лебедку, выбрали слабину, а Язва села за руль нашего монстрика, съехала на берег и, надавив на акселератор, проложила о-о-очень впечатляющий след от воды до ближайшего холма, поросшего низкорослым кустарником.

— Красотка! — хохотнула Степановна в тот момент, когда внедорожник вылетел на вершину и замер, как памятник самому себе.

— Ага, Ларка у нас такая… — подтвердил я, открыл «Око», подвел к крыше «Святогора», продавил пелену обеими руками и загнал в память браслета-телепортатора новые координаты. Потом вывесил по ним среднее «зеркало», загнал в него Бестию и Хельгу, весело помахал рукой мужчинам и ответил на безмолвные вопросы «бабки»: — Легенду помним, рисковать не собираемся, будем давать о себе знать не реже, чем раз в полчаса и… уже скучаем по тебе-любимой!

— Подхалим! — сварливо заявила она, сжала меня в объятиях и еле слышно выдохнула самое главное: — Береги себя и девчонок — мы, старичье, живем вами…

…Карта пока еще совсем небольшого участка побережья океана Бурь, созданная Виталием Михайловичем с помощью простенького гражданского дрона, обнаружилась в корневом каталоге навигатора, и Язва, развернув ее во весь экран ИРЦ, презрительно фыркнула:

— Сразу видно, что эту картинку сваял классический маг!

— Не ворчи: Тверитинов занимался не только этим… — справедливости ради напомнил я, ласково прикоснулся к ее бедру и закусил губу, увидев, с какой скоростью эта женщина задает параметры работы дронов «Святогора».

Щупом воспользовался по привычке. А от силы через минуту, ощутив вспышку удовлетворения, опустил боковое бронестекло, выглянул наружу и проследил за стремительным взлетом обеих «птичек». Потом ткнул в сенсор пиктограммой стрелочек на фоне окна, прикипел взглядом к новой картинке, сменившей забракованную, и почувствовал себя идиотом, сообразив, что не понимаю большей части обозначений! Ну, а Шахова, явно работавшая с этой программой не первый раз, деловито выбрала нужный вариант отображения информации на лобовом стекле и… врубила музыку. Слава богу, спокойную и не очень громко.

В этот момент Хельга и Бестия почти одновременно подались вперед и вцепились в спинки наших сидений. Но если первая просто затаила дыхание, то вторая решила поразвлечься и «недовольно» заворчала:

— Жизнь дворян в Эпоху Познания выглядит более-менее продуманной и комфортной только в учебных видеокурсах и художественных фильмах! К примеру, вырезы на бальных платьях позволяют радовать любимых мужчин красотой и тонусом груди, но ограничивают доступ к другим стратегически важным частям женских тел; охотничьи брючные костюмы слабого пола замучаешься снимать; проселочные дороги так сильно разбиты, что ездить, сидя на коленях кавалеров даже в таких машинах, как наша — форменное самоубийство!

Тут Шахова тронула «Святогор» с места, направила его вниз по склону и поддержала этот крик души:

— Ага! А еще в дворцовых комплексах и дворянских поместьях Эпохи Познания нет гоночных трасс, аквапарков и даже завалящих джакузи!

Я усмехнулся, вытащил из пространственного кармана шоколадные батончики и раздал страдалицам:

— Такое горе обязательно надо заесть…

— Да!!! — хором выдохнули все три дамы, жизнерадостно рассмеялись и зашуршали обертками.

Пока веселились, наш внедорожник спустился в небольшую низину, повернул налево, вмял в землю десяток кустов, усыпанных мелкими темно-красными цветами и уверенно покатил в верх по следующему склону. Я мысленно порадовался тому, что мы, «приплыв на этот континент», «съехали с корабля» не в тайгу типа нашей. А после того, как перед капотом машины вдруг возникла бескрайняя степь, заросшая разнотравьем, на какое-то время вывалился из реальности, залюбовавшись буйством красок. Потом заметил зверька, похожего на помесь барсука и тушканчика, но размерами с лису, обратил внимание на направление «волн», прокатывающихся по зеленому «морю», и сообразил, что мы подъехали к бедняге с подветренной стороны, а значит, он нас не только не учуял, но и не услышал.

Пока размышлял о животном, на глаза попался его собрат. Чуть позже в паре метров от левого переднего крыла вспорхнула какая-то на редкость жирная птица размерами с глухаря, а минут через десять на лобовом стекле возник алый ромбик, и Язва, чуть-чуть скорректировав курс, до смерти перепугала дикую помесь кабана и косули.

В этот момент Бестия начала разминать мои трапеции прямо через «камзол» и поделилась своими соображениями:

— В наших информационных базах по Эднору слишком много лакун! Мы не знаем названий большей части местных домашних животных и всех диких; не отличим ширшату от клова [3]; имеем поверхностное представление о системе мер и весов…

— Проще перечислить то, что мы зазубрили! — весело хохотнула Лара. — Причем перечислять лучше на русском, ибо на ниир мы не выговариваем две согласные буквы, путаемся в придыханиях и не так прищелкиваем языком!