Баламут 3 (СИ) - Горъ Василий. Страница 28

В общем, местных монет мне выдали как-то уж очень много. Кроме того, рьё Шамор дал понять, что королевство Арле кровно заинтересовано в сотрудничестве со мной-любимым и решит любые вопросы в разы быстрее и выгоднее, чем любые посредники. «Научное крыло рода» добивалось именно этого, поэтому я озвучил рекомендованный ответ:

— Думаю, нам есть, о чем поговорить. Без лишний уши. Время перед прием — самое хорошо. Чтобы светлый голова и ясный ум. Устроит?

— Конечно! — заулыбался советник и сделал еще один шаг навстречу — предложил не тратить время на общение с хозяевами лавок или продавцами, а тупо выбирать то, что нравится, а торговлю и доставку оставить на откуп профессионалам.

Я, естественно, согласился и снова переключился на русский:

— Маш, солнце, предложение слышала?

— Ага!

— Тогда оставляй на каждой отобранной железяке метку деструкцией — посмотрим, насколько честно они собираются с нами играть.

Она согласно кивнула и продолжила заниматься делом, а Шахова, явно озверевшая от скуки, не преминула подколоть:

— Ты параноик, Рат! И это та-а-ак волнует…

…Три с лишним часа мотания по лавкам и безостановочного общения с рьё Шамором под улучшенным восприятием Маришки позволили совершить очередной качественный скачок в изучении ниир, так что к моменту, когда кортеж из одного «Святогора» и восьми карет остановился перед парадной лестницей дворца, я вдруг поймал себя на мысли, что могу построить почти любое предложение, не путаясь ни в склонениях, ни спряжениях! Испытание нового уровня понимания провел сразу после десантирования из машины — подождал, пока ко мне подойдет советник, и демонстративно похлопал по крылу внедорожника:

— Эта карета — один большой и очень хорошо защищенный артефакт. Пока я рядом, она не опасна. Уйду с вами — излишне любопытные обитатели дворца начнут умирать при попытке ее открыть или даже просто потрогать. Может, стоит поставить рядом с нею пару-тройку воинов?

— Поставим! — пообещал он, подозвал к себе ближайшего телохранителя и приказал не подпускать к «карете» никого, кроме меня и моих женщин. А после того, как предложил мне, Даше и Хельге последовать за ним, отметил резкое повышение уровня владения ниир.

— Люблю и умею учиться. А сродство с Разумом улучшает память… — ответил я и вальяжно двинулся вверх по лестнице.

Пока шел за рьё по хитросплетениям коридоров и анфилад, действовал ему на нервы вожделенным артефактом, фотографируя некоторые картины и статуи, хотя, откровенно говоря, местное изобразительное искусство меня не впечатлило. А вот резьбу по дереву, чеканку, кованые щиты, некоторые предметы интерьера и прислугу женского пола запечатлевал на память без внутреннего сопротивления. Первые четыре категории — исключительно из уважения к труду, вложенному неведомыми мастерами в каждый отдельно взятый предмет или элемент декора, а последнюю — поддавшись уговорам своих женщин и набирая коллекцию изображений местных «красоток» для последующего показа матушке, Степановне и другим «посвященным».

Кстати, мой интерес к представительницам слабого пола не остался незамеченным, поэтому в какой-то момент рьё Шамор намекнул на то, что любая из дворцовых «прелестниц» будет счастлива согреть мне ложе, и дал понять, что надо просто выбрать.

Услышав столь великодушное предложение, мои спутницы тихонько прыснули, а я, с трудом удержав рвущийся наружу хохот, виновато вздохнул:

— Благодарю за великодушное предложение, но мы, Елисеевы-Багряные — род воинов-магов и… в ниир, кажется, нет слова, описывающего женщину, являющуюся и воином, и магом в одном лице. Но я попробую обойтись без него. Знаете, я с раннего детства привык считать красивыми полногрудых, крутобедрых и легконогих девушек, способных не только выносить и родить здоровых детей, но и защитить их от любого врага в отсутствии мужчин. Поэтому ваши женщины вызывают во мне оторопь — я не понимаю, как им можно доверить дом при необходимости куда-нибудь уехать, для чего ан’рьё так много подданных, не являющихся воинами, и почему целители Арле скрывают, что избыток веса вреден и матерям, и их будущим детям?

Он вежливо заявил, что у меня интересная точка зрения, и… решил проверить истинность последнего утверждения — подозвал к себе одного из спутников и спросил, слышал ли тот мое мнение.

Спутник, оказавшийся личным целителем, побледнел, нервно облизал губы и осторожно кивнул.

— И-и-и? — с угрозой в голосе протянул советник.

Несчастный аж вспотел и начал выкручиваться:

— Рат’и’Бор Ел’и’Сеев-Баг’ря’Ный, вероятнее всего, в чем-то прав. Но очень худые же-…

— Я говорил не о очень худых или изможденных! — холодно усмехнулся я. — Сравните состояние здоровья любой из служанок с состоянием здоровья тренированного воина что в мужском, что в женском теле и дайте прямой ответ!

Целитель чуть не рухнул в обморок от страха перед сюзереном и, на всякий случай зажмурившись, промямлил, что тренированные воины обычно не болеют, а «красивых женщин» приходится лечить достаточно часто.

Рьё Шамор потемнел взглядом, с хрустом сжал кулаки и… вспомнил о том, что не один. Поэтому пообещал мужичку вернуться к обсуждению этого вопроса как-нибудь попозже, извинился передо мной за вспышку и снова двинулся вперед. Через несколько минут подвел к массивным дверям, по обе стороны от которых стояли вооруженные до зубов «гиганты», попросил меня подождать «буквально сотню ударов сердца» и отправился докладывать о нашем прибытии…

…Ан’рьё оказался мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти, немного раздобревшим от сидячего образа жизни, но, судя по умному взгляду, кое-каким нюансам поведения и мимическим морщинам, сумевший не поддаться «обязательным» королевским порокам. Кстати, не перегибал и с пафосом — принял меня не в каком-нибудь роскошном зале для приемов, а в кабинете довольно скромных размеров, в присутствии «всего» двух особо доверенных советников и четырех телохранителей. Правда, опуститься в кресло, стоящее метрах в семи-восьми от трона-артефакта с массивной спинкой, предложил только мне, но это было предсказуемо, поэтому я нисколько не обиделся. Да и Бестия с Хельгой тоже — они совершенно спокойно встали по обе стороны от меня и изобразили статуи.

Первые минут пятнадцать-двадцать обсуждали всякую хрень типа моих впечатлений от Арле, сложности изучения ниир, разницы в климате между Фаммом и Аммаром, максимальном весе, который моя «карета» способна тащить в прицепе, и так далее. Общайся я с ним без незримой поддержки, озверел бы уже к этому моменту. Но поддержка была, причем чрезвычайно представительная — сразу после нашего ухода Шахова открыла «зеркало» в Замок и пригласила в «Святогор» желающих виртуально поприсутствовать на встрече на высшем уровне, так что в машину набилось почти все «научное крыло рода» и направляло ход беседы через мою гарнитуру. И направляло с фантазией. К примеру, в тот момент, когда я начал излагать свои впечатления от этого королевства, дед посоветовал воспользоваться представившейся возможностью и выкатить претензии к роду Лирм, а Степановна предложила форму подачи этой самой претензии. Поэтому ближе к концу монолога я «вдруг вспомнил нечто неприятное», посочувствовал Ястелу Олму, которому «тоже не повезло» с отдельно взятыми подданными, и показал всю историю общения с родом «жадных идиотов».

Начал с записи, демонстрирующей состояние рьё Раннора и его внучки после крушения их кареты, потом показал результаты трудов моей личной целительницы, дал прослушать большую часть откровений Лирма-старшего, самые интересные фрагменты допроса младшего и, пробудив нереальный интерес «чудесному артефакту», подвел итоги:

— Случись такая неприятность на Аммаре, я бы наведался в родовое поместье этого рода, выжег его до основания и присоединил освободившиеся земли к нашему. Но земля на Фамме нам, Елисеевым-Багряным, не нужна, да и свободного времени у меня, к сожалению, практически нет. Поэтому если представители этого рода не заступят мне дорогу в третий раз, то обойдутся легким испугом. Нет — буду вынужден объяснить вашим подданным, почему нас, Елисеевых-Багряных, никто никогда не расстраивает.