Нарисованные шрамы (ЛП) - Олтедж Нева. Страница 11

Я очарован тем, как она создает нового человека. Это одновременно безумно и великолепно.

— Она, должно быть, потрясающая в постели, раз смогла так обвести своего мужа вокруг пальца, — комментирую я.

— Конечно, она такая. Иначе как бы она заставила его так потерять рассудок? Она не только очень умна, но делает лучший минет.

Я представляю, как Нина делает именно это, и мой член мгновенно становится твердым.

Она открывает глаза и буравит меня взглядом.

— Думаю, для начала этого достаточно, по ходу дела я буду развивать ее дальше. Что ты думаешь? Подойдет ли она?

— Ты часто так делаешь? Создаешь разные личности и погружаешься в них, — спрашиваю я, пытаясь подавить желание схватить ее и поцеловать.

— Я делала это, когда была ребенком. Это была игра. Моя мама ненавидела это. Представь себе, что однажды утром твоя дочь спускается вниз и отказывается от завтрака, заявляя, что она уже много лет вегетарианка, хотя накануне на ужин у нее была ветчина и яйца. — Она снова зевает.

— Ты не против, если я пойду вздремну? Я плохо спала прошлой ночью.

— Почему?

Нина моргает, смотрит в другую сторону и вскакивает с дивана.

— Кровать была слишком мягкой.

Я смотрю, как она бежит в спальню, и удивляюсь, почему ее щеки покраснели.

Когда выхожу из своей комнаты после сна, я вижу пожилую женщину, которая стоит на кухне Романа, выкладывая продукты в холодильник. Она невысокого роста с седыми волосами, одета в стильное желтое платье. Заметив меня, она поворачивается и широко улыбается, отчего появляются морщинки в уголках ее глаз.

— А я всё думаю, где вы были, — говорит она с сильным акцентом. — На кухне со вчерашнего вечера только и ходят про вас сплетни.

— Нина, это Варя, — говорит Роман, входя в кухню. — Варя знает о нашем договоре.

Пожилая женщина оглядывает меня с ног до головы, создавая ощущение, что мне шестнадцать лет и я впервые встречаюсь с мамой своего парня. Эта женщина важна для Романа, это видно по тону его голоса, когда он с ней разговаривает. Он кажется каким-то менее осторожным. Если он поделился с ней правдой о нашей сделке, значит, он ей доверяет, а не думаю, что Роман доверяет многим.

— Итак, когда планируется свадьба? — спрашивает она.

— Через несколько недель. — Я пожимаю плечами.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Роман. — Варя поворачивается к нему. — Если ты будешь держать Нину здесь так долго, тебе придется познакомить ее со своими людьми. Я не уверена, что это хорошая идея — представлять ее как свою... любовницу.

— Ты думаешь, мы должны сделать это раньше? — спросил он.

— Да. Когда ты поведешь ее к своим людям, она должна быть твоей женой. Иначе ее никто не будет уважать.

Роман несколько мгновений смотрит на Варю, потом берет телефон и звонит.

— Максим, планы изменились. Перенеси официальное бракосочетание. На завтрашний день.

Стоп, что?

— Так гораздо лучше. — Варя улыбается. — Когда мне подавать обед?

— Через час.

— Отлично. Я прослежу, чтобы его принесла Валентина, она так подробно описала сцену, которую вчера застала. Очень талантливая болтушка. Весь персонал кухни и некоторые из мужчин слушали ее с округлёнными глазами, комментируя, что вы никогда не приводите женщин в свой дом и что она должна быть особенной. — Варя поворачивается, чтобы уйти, но останавливается в дверях. — Убедись, что на этот раз она застанет тебя за чем-то более интимным. Ты же не хочешь, чтобы у людей возникли подозрения, когда ты объявишь, что вы так неожиданно поженились, Роман.

Я смотрю на дверь, через которую только что вошла Варя, растерянно и слегка испуганно, затем поворачиваюсь к Роману.

— Мы не займемся сексом для того, чтобы твоя горничная могла нас застукать.

Он смеется и направляется в свою спальню.

— Я собираюсь принять душ и переодеться. Если ты планируешь сделать то же самое, поторопись и надень что-нибудь кружевное.

— Что прости?

— Никакого секса не будет. Но Валентина принесет ужин в мою комнату, и ты будешь там. — Он бросает слова через плечо.

— В твоей комнате?

— В моей постели, Нина.

Я роюсь в кухонном ящике в поисках штопора, когда слышу, как открывается дверь в комнату Нины. Я поднимаю голову и смотрю. Нина стоит в дверях, похожая на какую-то темную принцессу в коротком кружевном ночном белье, ее полуночные волосы свободно падают по обе стороны лица.

Она входит в кухню на босых ногах и встает прямо передо мной, но глядит на мои ноги. Со стороны кажется, что она расслаблена, но потом поднимает взгляд, и ее спина напрягается. Значит, как я и предполагал, ее беспокоит не близость со мной. Дело в моем росте.

Я убираю левый костыль из-под мышки, чтобы прислонить его к кухонному острову, наклоняюсь, чтобы обхватить Нину за талию левой рукой, и поднимаю ее, чтобы она села на стойку передо мной.

— Вот так. Лучше? — спрашиваю я, но она смотрит на меня большими глазами.

Я поворачиваюсь, чтобы достать из-за спины левый костыль, и когда я снова встречаюсь с ней взглядом, я вижу, что по ее лицу стекает слеза. Меня передергивает.

— Мне жаль, — шепчет она. — Это не из-за тебя, Роман.

— Я знаю. — Я протягиваю руку, чтобы положить ладонь на ее щеку и смахнуть слезу. — Я собираюсь убить его, malysh. Медленно и мучительно. Просто назови мне его имя.

— Нет.

— Я не просил. Назови мне его гребаное имя.

— Я сказала нет. Я никого не сделаю убийцей.

— Слишком поздно для этого, Нина. Имя.

— Оставь. Я не скажу тебе. Просто... оставь это, черт возьми.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сдержать желание ударить что-нибудь.

— Хорошо. Я оставлю это на время. Но ты оттягиваешь неизбежное.

В моей спальне начинает звонить телефон. Возможно, это Варя проверяет, готовы ли мы к ужину, но у меня уже нет настроения играть в игры.

— Я должен ответить. — Я поворачиваюсь, чтобы направиться в спальню, и слышу, как Нина слезает со стойки.

Она идет следом, держась на несколько шагов позади меня, в соответствии с моим медленным шагом. Телефон перестает звонить как раз в тот момент, когда я подхожу к тумбочке.

— Я скажу Варе, чтобы она оставила поднос перед дверью, — говорю я, присаживаясь на край кровати. — Можешь вернуться в свою комнату или подождать на кухне.

— Нет. — Она берет костыли, которые я прислонил рядом с собой, и задвигает их под кровать. Я наблюдаю, как она снимает покрывало и забирается под одеяло.

— Залезай, — говорит она, приподнимая угол одеяла.

Убедившись, что, между нами, достаточно места, я ложусь, ожидая, что она не будет двигаться. Вместо этого она обхватывает меня ногами и забирается сверху, опустив голову мне на грудь. Я едва дышу, изо всех сил стараясь не пошевелиться, боясь спугнуть ее. Мы остаемся так на несколько мгновений: я лежу неподвижно, а она раскинулась на моей груди.

— Обними меня.

Я делаю, как она говорит, наблюдая за любым признаком беспокойства, но его нет. Та необычайно, но мне очень приятно держать ее в своих объятиях. Хотелось бы, чтобы это было не только ради шоу.

— Всё нормально? — говорю я.

— Да, — говорит она и закрывает глаза. — Мне нужно дать тебе несколько советов.

— Хорошо.

— Не держи меня за запястья и не хватай за шею, — говорит она, и я чувствую, как холод пробегает по моему позвоночнику. — Также не прижимай меня своим телом.

Как только слова срываются с уст, Роман замирает подо мной. Я ненавижу говорить об этом, но должна была ем сказать. Я не хочу рисковать, если он неосознанно сделает что-то из этого. Он просто лежит, и я слышу биение его сердца под моим ухом, а затем он убирает руки с моей спины.