Нарисованные шрамы (ЛП) - Олтедж Нева. Страница 7

Двое мужчин в черном с оружием на поясе стоят вдоль фасада дома, и еще несколько патрулируют территорию. Я уверена, что есть еще несколько человек, которых не вижу.

— У вас и в доме стоят камеры? — спрашиваю я.

— Если вы хотите, чтобы люди доверяли вам и оставались верными, вы должны отвечать взаимностью, — говорит Роман, сидя рядом со мной. — Размещение камер внутри означает, что я не доверяю своим людям.

Машина останавливается перед домом, и Максим открывает для меня дверь, пока водитель идет к багажнику, чтобы достать инвалидное кресло Романа. Я выхожу из машины и оглядываю здание. Всего два этажа в высоту, простирается по меньшей мере на пятьдесят метров. Оно гигантское.

Роман катится рядом со мной.

— Тебе нравится?

— Нет.

— Почему?

— Я не любительница громоздких вещей, — бормочу я.

Три каменные ступени ведут к главной двери, и я думаю, как Роман будет подниматься по ним, но потом замечаю узкий пандус у дальней двери. Он с легкостью заезжает на него. Наблюдая за ним, я чувствую укол грусти. Наверное, такому человеку, как он, тяжело, когда его жизнь так круто переворачивается с ног на голову. Я поднимаюсь по ступенькам, чтобы встретить его у входа, и охранник, ожидавший прибытия Романа, открывает перед нами большую дубовую дверь.

Роман ведет меня через большое фойе к лифту под переходом огромной двойной лестницы. Из коридора слева входит человек в таком же черном снаряжении, как и снаружи. Увидев нас, он останавливается и кивает головой Роману.

— Пахан, — говорит он.

— Варя еще не спит?

— Нет. Думаю, она на кухне.

— Скажи ей, что я вернулся. Пусть она поручит одной из девушек приготовить быстрый ужин, а потом может идти спать, — говорит Роман и смотрит на меня. — И скажи персоналу, чтобы они не совались в восточное крыло. Я не хочу, чтобы там кто-то был, пока я не прикажу.

— Только на сегодня?

Я вижу, как на губах Романа появляется загадочная улыбка.

— Нет., Вова. Скажи им, что это до дальнейших распоряжений. Я позвоню, когда мы будем готовы к ужину.

— Понял. — Мужчина кивает и поворачивается, чтобы уйти, но не раньше, чем он с интересом бросил взгляд в мою сторону.

Судя по выражению его лица и тому, как расширились его глаза после замечания Романа, сплетни вот-вот начнутся.

Когда мы выходим из лифта, Роман ведет меня по коридору налево и через богато украшенную деревянную дверь открывает дверь в огромное помещение с гостиной в центре. Слева — библиотека, справа — огромная современная кухня со столовой. Обстановка скудная, видимо, чтобы ему было легче передвигаться. Пространство оформлено в земляных тонах, в основном коричневых и бежевых, с большим количеством натуральных материалов — в основном дерева. Современно, но не холодно. Мне это нравится.

— Нам нужно пройтись по некоторым основным вопросам, — говорит он и кивает в сторону гостиной, где длинный диван, на котором могли бы разместиться пять человек, занимает центральное место перед большим телевизором, закрепленным на стене.

— Вы будете спать вон в той комнате. — Он указывает направо. — Моя спальня на другой стороне.

Пространство настолько огромное, что мне требуется несколько секунд, чтобы найти двери, о которых он говорит. Мне не особенно важно, как выглядит комната, лишь бы в ней была мягкая кровать и дверь, закрывающаяся на ключ. У меня болят ноги, поэтому я иду к дивану, снимая по пути каблуки, и опускаюсь на мягкие подушки.

Странное ощущение — быть здесь, в его доме. Я собираюсь жить здесь следующие полгода. С ним. Почему-то до этого момента все казалось нереальным, как будто все происходило с кем-то другим. Но теперь, когда сижу на его диване, в его доме, меня наконец-то осенило. Это действительно происходит.

Я должна быть напугана до смерти. Видимо, со мной что-то не так, потому что, да, я чувствую тревогу и нервничаю, но страха нет. Я поднимаю глаза, и встречаюсь взглядом с главой русского преступного мира — человеком, который обещал убить меня, если я не сыграю свою роль в его странной схеме, — и стая бабочек снова порхает в моем животе. Боже, мне нужно проверить голову, потому что вместо того, чтобы бояться, как нормальный человек, меня тянет к нему.

— Уже поздно, поэтому я проведу экскурсию по дому завтра. — Я подъезжаю к дивану. — Будет лучше, если ты не будешь бродить одна, пока я не познакомлю тебя со всеми.

— Хорошо. — Нина кивает. — И что теперь?

— Я позвоню на кухню, чтобы нам принесли еду, так как мы ничего не ели. Ты хочешь что-то конкретное?

— Я не голодна, но не помешает, чтобы персонал зашел к нам. Это заставит сплетни набирать обороты.

Устраивать шоу для персонала не входило в мои планы на сегодняшний вечер. Я предполагал, что она захочет лечь в постель, чтобы скрыться от меня, как только мы приедем, но теперь мне интересно, что у нее на уме. Немного беспокоит — то, как она ведет себя, так непринужденно, как будто вся эта ситуация совершенно нормальна. Нет ничего нормального в том, что на нее оказывают давление, заставляя переехать к незнакомому человеку и выдавать себя за его жену. Она видимо очень любит своего отца, что согласилась на это притворство и быть настолько заинтересованной.

Пока я набираю, Нина начинает вынимать шпильки из волос, и я смотрю, как длинные черные пряди одна за другой падают вниз по ее спине, словно водопад из чернильного шелка. Интересно, такие ли мягкие у нее волосы, как кажется?

— Когда, по-твоему, должна прийти горничная? — спрашивает Нина, вынимая последнюю заколку.

— В любую секунду.

— Хорошо, тогда начнем. — Она встает с дивана и подходит ко мне.

Наклонившись, она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, ее лицо — воплощение спокойствия, но я замечаю, что ее руки слегка дрожат. Наконец-то нормальная реакция. Когда она заканчивает с моей рубашкой, то склоняет голову, как будто о чем-то задумалась, а затем смотрит мне в глаза.

— Можно мне забраться?

Я сужаю глаза.

— Куда?

— К тебе на колени? Тебе не будет больно?

Она хочет забраться ко мне на колени? Я не могу перестать смотреть на нее.

— Это не повредит моей ноге.

Нина кивает, одной рукой задирает платье, а другую кладет мне на плечо. Затем прикусывает нижнюю губу, явно не понимая, что делать дальше. Я обхватываю ее за талию и поднимаю вверх, чтобы усадить ее на свои бедра. Она вскрикивает, обвивая руками вокруг моей шеи, а глаза расширяются.

— И что теперь? — спрашиваю я, пытаясь подавить смех.

— Теперь мы будем ждать, когда горничная застанет нас за объятиями.

— Но мы же этого не делаем, правда? Ты просто сидишь у меня на коленях. — Протянув руку, я убираю длинную черную прядь волос, упавшую ей на лицо, затем, держа ее, целую ее стройную шею. Другой рукой нащупываю разрез ее платья и слышу ее резкий вздох, когда начинаю водить пальцами по ее обнаженному бедру.

В дверь стучат.

— Войдите! — рявкаю я через плечо Нины, а затем возобновляю поцелуи вдоль ее шеи.

— Пахан, Варя сказала принести..., — голос Валентины обрывается на середине фразы.

— Оставь поднос на кухне и уходи. — Мои слова резкие, как будто Валентина прерывает что-то реальное. Мое тело, похоже, так и думает.

Девушка торопливо оставляет еду, а затем буквально убегает, стукнув за собой дверью.

Как только Валентина уходит, Нина отпускает мою шею и поспешно спрыгивает с моих колен. Хорошо. Если бы она оставалась там дольше, то, вероятно, заметила бы мой твердый член под брюками.

— Итак, думаю, все прошло хорошо, — говорит она и проводит руками по своим волосам, делая их еще более спутанными.

— И правда, прекрасное выступление.

— Я лучше пойду спать. — Она направляется к двери своей комнаты, но останавливается на полпути. — Могу я одолжить рубашку или что-нибудь еще? — Она бросает вопрос через плечо. — Я не хочу спать в Оскаре де ла Рента.