Посланец Небес, или Заберите его обратно! (СИ) - Чернышова Алиса. Страница 23

- Вот смотри, - я подняла местный одуван, монструозину размером в половину моей головы. - Они размножаются семянками, так? Эдакие белые зонтики. А помогает им кто? Ветер. Именно ветер уносит семена, и получается, что ветры как бы ответе за судьбу одуванчика. И это тяжёлая и ответственная работа, так? Ветры, может, и хотели бы позаботиться обо всех, но семянок-то много, таких очень на первый взгляд одинаковых, а ветров - мало, таких очень-очень разных. Так что их нельзя винить, что они не могут проследить за каждым семечком. Вот я и помогаю, как могу. Понимаешь?

Судя по лицу Шама, пока мои одуванчиковые теории не вызывали у него особенного восторга - вестимо, всё ещё пытался понять, что это такое меня покусало. Зато Овита внезапно прониклась (до сих пор поражаюсь тому, какой она в душе ещё ребёнок):

- Господин монах! А вы ведь заклинатель ветров, так?

- Я?!

Шам закатил глаза и снова начал бормотать что-то насчёт самого нелепого на свете колдуна.

- Ну вы ведь оставляете подарки ветрам! Я сама видела, - пояснила Овита. - Так почему бы вам не попросить их позаботиться о семенах?

Это официально самый странный разговор в моей жизни.

- Это так не работает, - сказала я. - Видите, сколько на этом поле одуванчиков? Как тут обо всех позаботиться?

Истинная правда: там, где мы остановили наш арендованный фургон и обосновались на привал, одуванчиков было так много, что аж почти до горизонта.

- Жаль, - сказала Овита. - Это несправедливо как-то. Кто-то вырастет лучше и краше, кто-то - хуже, а кому-то вообще не зацвести. И всё это лишь из-за того, что так подул ветер.

Н-да... стоило бы догадаться, что у неё возникнут такие ассоциации.

- Вечно вы, господин монах, как расскажете - хоть вой, - тут же встрял Джоджи. - Я всегда говорил: от большого ума - большие проблемы. Сильно умный и себе житья не даёт, и другим тоску создаёт. Думает, и думает, и думает... Росли себе - и пускай растут. Одно слово - бурьян.

Я прикусила губу. Глупо как-то получилось!

- Ладно, - сказал вдруг Шам. - Я тогда тоже поучаствую.

- В чём?

- Как - в чём? В размножении одуванчиков, - ветер был убийственно серьёзен. - В их судьбе.

- Правда? - поразилась Овита.

- А то! - Шам ухмыльнулся, и белые крылья раскинулись у него за спиной. А потом он взмыл в небо, и...

Шам... он очень сильный ветер. Холодный, пронизывающий и звонкий, приносящий с собой крохотные краеугольные снежинки, двигающий грозовые облака, поднимающий буруны сердитых волн; он совсем не похож на степные ветра. Конечно, он сбил нас с ног - это очевидно, как же иначе? Но мы быстро об этом забыли, потому что над нами в небо взмыли тысячи тысяч семян.

Казалось, что началась метель. Казалось, что вокруг нас вращается белый пушистый водоворот. А потом Шаму пришло в голову, что можно порадовать нас - танцующими белоснежными парами, и башнями, и драконами (неужели и впрямь где-то водятся?)... Он рисовал и рисовал для нас одуванчиковые картины. И я не помню, как так получилось, что мы хохотали все вместе, что я взвизгивала от восторга, что Овита прыгала от радости, а Джоджи что-то радостно кричал в небеса.

Просто оно иногда случайно получается - счастье.

***

После "одуванчикового инцидента" в нашей группе, путешествующей под лозунгом "безумие, крылья, осёл и мошенничество", установилась милая, но немного неловкая атмосфера. Такое бывает, когда вы вроде как уже совершенно точно не чужие люди (и ветры), но и близкими друг друга считать пока не получается. Не дают сомнения, и жизненный опыт, и невесть-какие-всякие различия... но больше страх, конечно.

Впускать кого-то в сердце всегда страшно. Такие дела.

Вот мы и делали вид, будто ничего не случилось. Смотрели на сменяющие друг друга нескончаемые поля, обменивались вялыми шуточками и останавливались в одинаковых, как под копирку, придорожных трактирах.

"Если так пойдёт дальше, то у меня в крыльях заведутся клопы. Я буду первым в истории ветром с паразитами в крыльях. Как так-то?!" - ворчал Шам.

Я на это понимающе улыбалась, прекрасно понимая: никакой настоящей злости тут и близко нет, это он скорее... по привычке.

И вообще поймала себя на мысли, что, когда контракт закончится, я буду по нему сильно скучать... Впрочем, в следующий момент ловлей мыслей заниматься перестала. Что это ещё такое и откуда взялось?!

Так или иначе, ехали мы, ехали. И, как водится, куда-то да приехали.

- Просыпайтесь, господин монах! Да проснитесь же уже! Ну же!

Тихонечко простонав, я оторвала голову от очередной условно чистой подушки и вопросительно уставилась на Джоджи. На язык так и простилось хрестоматийное "ну и хрена ли тебе надо?", но какая-то часть моего мозга успела вовремя проснуться и вспомнить правила поведения монахов.

- Что произошло, господин пророк?

- Овита пропала!

Сонливость с меня как рукой сняло.

- В каком смысле - пропала? Быть может, просто ухаживает за ослом или покупает свои любимые сладкие пирожки?

- Нет, - Джоджи нервно переминался с ноги на ногу. - Мы вышли в город все вместе: я, господин ветер и Овита.

Не поняла.

- А меня почему не разбудили?

- Так лучезарный вас будить не велел, - отмахнулся пророк. - Сказал, мол, отдохнуть вам надо.

Я даже глаза вытаращила недоверчиво. Шам такое сказал? Правда?!

- ...потом он улетел - крылья, значитца, размять. Мы с Овитой стали бродить тут и там. И я приметил лавку со всякими маскировочными амулетами, она - магазин тканей.

- И вы разошлись.

- Да! Но я оставил её только на минуту!

Под моим скептическим взглядом он стушевался.

- Может, я торговался с этим жуликом, выдающим себя за купца, и слегка увлёкся. Возможно! Но...

- Понял, - я не стала больше его мучить. - Сейчас выпущу Чику, пусть она посмотрит.

- Спасибочки, господин монах! Ваша птичка - чудо чудесное!

- Тут мы с вами солидарны.

Так и вышло, что я выпустила Чику, а местных ветров попросила проложить путь - Овиту хотелось отыскать как можно скорее. В нашей разношёрстной команде она была самым уязвимым - и самым доверчивым - элементом.

- Вижу её, - сообщила я Джоджи. - Сидит, плачет, но вроде бы цела.

- Плачет? С ней что-то сделали? Ведите же, господин монах! Быстрее!

Собственно, меня и торопить было не обязательно: я уже спешила со всех ног в нужном направлении.

Овита действительно выглядела целой - но очень, очень огорчённой.

Увидев нас, она опустила голову, хлюпая носом.

- Я глупая, - сказала она. - Я очень, очень глупая. Совсем дура...

- Ну что ты такое говоришь, а?! - возмутился Джоджи. - Ты самая умная баба, которую я только видел, во!

- Я отдала им осла... а они... а я... зачем я только это сделала?!

Мы переглянулись.

- Овита, а зачем ты отдала осла? - уточнила я осторожно. - Ты не думай, мы не ругаем тебя. Твой осёл, хочешь - отдаёшь. Но...

- Этот мужчина сказал, что он пророк и грядёт конец света, - сказала Овита. - Но он знает, как спастись. И...

У, как всё запущено-то! В который раз убеждаюсь: миры разные, а мрази по ним бродят вполне себе одинаковые.

- Он сказал, что я смогу спастись... - говорила она. - И спасти близких, если отдам всё, что у меня есть. У меня был только осёл и деньги, которые мне дал господин монах. Это... это очень мало, но я понадеялась, что, может, этого хватит. Может, вы все... и я... может, мы не умрём.

И она разрыдалась.

Бедная девочка. С другой стороны, ей лет восемнадцать и выросла она в глухой деревеньке. Опыт средневековых (и не только) заблуждений и предубеждений доказывает, что невежество - идеальное удобрение для суеверий.

- Дай угадаю: потом он объяснил тебе, что ценности бренны, а вот душа - вечна? - уточнил Джоджи сердито. - И что первый шаг ко спасению - избавление от ценностей материальных?