Посланец Небес, или Заберите его обратно! (СИ) - Чернышова Алиса. Страница 29

Законы разума и социума во многом схожи с законами физики. Например, та часть, где "действие всегда порождает противодействие". В случае с людьми можно сказать, что давление порождает сопротивление. Никому не нравится отдавать вожжи в чужие руки. Никому не нравится всю жизнь слышать сакраментальное "Ты должен, тебе предназначено от рождения, это всё наследственность..." и так далее. Кто-то смиряется, разумеется; кто-то всю жизнь сопротивляется, поступая от противного; у некоторых, особенно выдающихся, рано или поздно получается найти в себе силы поступать не покорно "за" или демонстративно "против", а по-своему.

Но стадия бунта... её рано или поздно проходят все.

- Ты ведь знаешь, что твои крылья прекрасны? - уточнила я тихо.

- А ты ведь знаешь, что пропасть между нами не так уж велика?

- Туше, - я глотнула ещё искристой воды. На сердце стало легче, как будто все мои тревоги смывало и уносило.

- Шам...

- Да?

- Я сейчас кое-что скажу, и это будет очень банально. И глупо.

Он приподнял бровь:

- Как-нибудь постараюсь это пережить. Я, знаешь ли, каждый день слышу множество глупостей - особенно среди людей. А уж о банальностях и заикаться не стоит... скажем так: годам эдак к двумстам банальным начинает казаться если не вообще всё, то многое. Потом, говорят, наступает стадия, когда начинаешь в самых обыденных вещах видеть некоторое очарование. Я пока не вступил в неё... возможно, скоро.

- В том-то и дело, - я покачала головой. - В том-то и дело, верно? В том, кто ты такой, что ты - такой... а ещё... слушай, я всё понимаю. Например, что у нас контракт, условий которого я даже не знаю. И если уж сдуру его заключила, призывая тебя, то должна расплатиться по счётам. И в таких условиях я не должна тебе отказывать...

Ветер досадливо поморщился.

- А я что, намекал? - в его голосе впервые прозвучало что-то вроде настоящей обиды.

- Нет! - ещё не хватало, чтобы он неправильно понял. - Было бы совершенно нечестно тебя в чём-то таком обвинять. Ты не сделал мне ничего плохого, Шам. Никогда. И сейчас... я просто пытаюсь найти слова, но они никак не хотят находиться... Слушай. Эта вода - она не совсем обычная, так?

- Не совсем, - буркнул всё ещё оскорблённый в лучших чувствах ветер. - Но она одинаково на нас с тобой влияет, так что можешь не начинать очередную лекцию на тему неравенства ветров и людей.

- Ну ты и...

- Да-да, великий и лучезарный. Ты продолжай, хорошо? Я заинтригован. Что ты там такого хотела сказать?

Я фыркнула. Стоило ждать от него чего-то подобного, верно? А ответ... когда сказать это, если не сейчас? В других обстоятельствах всё равно не хватит храбрости.

- Ты знаешь и сам, что красив, обаятелен и нечеловечески могущественен...

- Давай начнём с чего-нибудь, что я не знаю, - попросил он лениво. - Зачем озвучивать очевидное?

Вот ведь говнюк... великий и лучезарный!

- Не перебивай, - попросила я. - И дослушай. Так вот. Любая девушка с удовольствием бы провела время с таким, как ты. Я бы тоже - если бы встретила тебя вчера. Но теперь для меня это стало... серьёзней. Я не смогу увидеть в тебе просто развлечение. Ты стал важнее. И не хочу быть просто человеческой игрушкой, галочкой в списке. То есть могу, конечно - но это будет очень больно. Понимаешь?

Он помолчал.

- Что же, это банально.

- Я предупреждала.

Мы одновременно усмехнулись.

- Ладно, - вздохнул Шам. - Скоро нам нужно будет возвращаться к делам и ролям, снова натягивать дурацкие шкуры монаха и посланника. Но для начала скажу вот что. Да, я не могу пообещать тебе сейчас любовь до гроба, потому что для меня эта вся ерунда нова. Я и в страшном сне не мог представить, что буду рассматривать смертную в качестве кого-то большего, чем постельной игрушки. Одно могу сказать сейчас: для меня это тоже серьёзней. И ты тоже стала важнее.Кем именно - тут я не готов пока говорить наверняка. Но точно не галочка в списке. Тем не менее я - ветер. И не знаю, как долго и насколько счастливо смогу быть рядом с человеком. Потому дальше - твой ход.

- Мой ход?

- Я не стану принуждать. И не стану давить. И уж точно не могу дать гарантий. Обдумай это. И приходи, если решишься. Я не сделаю следующего шага первым; теперь - твой ход.

Обратно мы возвращались с чувством максимальной неловкости.

Испытывала его только я, но было оно настолько обширным и всеобъемлющим, что каким-то образом хватало на нас двоих. Честно? Я понятия не имела, как себя теперь с Шамом вести. Ещё и это его "Теперь твой ход"... вот спихнул ведь с больной головы на нездоровую! Тьфу!

Нет, умом я прекрасно понимала, что ветер поступил благородно. И честно. А вот я на этом блистательном фоне вроде как маленькой склочницей выгляжу. Даже стыдно. Будто я гарантий каких-то хочу, обещаний большой и вечной... А я - нет! Точнее... не знаю я, чего от него хочу, чего жду.

Идиотизм какой-то. Как же я попала!

Не знаю, что теперь делать. У-у, сволочь пернатая... разбередил душу, заставил метаться, сомневаться и маяться... раньше просто было. Раньше было: облизывайся издали, девочка! Не твой размер, не твой фасон; не по мозгам, не по фигуре... не по уровню. Не надейся! И точка. И никакой тебе маеты.

А теперь стало хуже. Теперь меня наглядно ткнули носом, как котёнка, наблюдавшего за акулой в аквариуме: вот она, твоя рыбка. Если смелость есть - давай, ешь! Но смотри там, малявка - не подавись...

- Не одних нас на прогулки к реке потянуло, кстати, - сказал вдруг Шам. - Смотри, кто там!

Я присмотрелась - и удивлённо приподняла брови, увидев устроившуюся в заводи парочку. Раб и Овита? Неожиданно, ничего не скажешь.

- Подслушаем? - заговорщицки прищурился Шам.

Во мне тут же разразилась нешуточная борьба между любопытством и воспитанием.

- А нас не заметят?

- Не-а.

Воспитание, как это частенько бывает, проиграло борьбу с разгромным счётом.

- Вам стоит помыться, - говорила Овита. - И вот, я взяла у Джоджи новую одежду...

- Боюсь, он будет против, госпожа, - выдал вдруг раб в ответ хорошо поставленным, красивым голосом.

Мы с Шамом переглянулись.

- Видишь? Оно разговаривает, - шепнул ветер насмешливо. - Но только не с нами.

- Да, - ответила я задумчиво. - Но я догадываюсь, почему он молчал.

- И почему?

- Ты слышишь его говор? Думаешь, это местные простолюдины так разговаривают?..

Пока мы шептались, Овита вовсю объясняла, что Джоджи глубоко в душе - очень хороший и щедрый. Даже сквозь неухоженную растительность на лице раба был заметен скепсис.

- Это ничего, что вы стесняетесь говорить с другими, - хлопала своими оленьими глазками Овита. - Но одежду лучше поменять, правда. Эта... немного старая.

Какое демократичное определение для лохмотьев, право слово.

- Спасибо, госпожа.

- Не за что, - она криво улыбнулась. - Я знаю, каково вам. Меня тоже забрали из места, где мне ужасно жилось. И я тоже всех боялась!

"Как-то непохоже, чтобы он особенно сильно боялся, - подумала я мрачно. - Обхаживает тут Овиту, пока мы глазами хлопаем. И я тоже хороша - проморгала".

- А куда вы направляетесь теперь? - спросил раб.

- В Заарду, - как на духу выложила простодушная Овита.

Ого, как у него глаза вспыхнули...

- В Заарду? Я слышал, там красиво. Хотите посетить тамошний Храм Небес?

- Не знаю, - улыбнулась Овита. - У мужа там работа. А я еду, чтобы...

Она запнулась.

- Чтобы быть с ним, - закончила чуть неловко.

- О. Так вы останетесь жить там, в Заарде?

- Ещё не знаю. Это зависит от Джоджи... от его работы, - Овита тряхнула головой. - Но это неважно. Я отпущу вас раньше.

Раб, видимо, понял, что слишком настойчиво расспрашивать не следует, и сменил тему. В очень интересном для Овиты направлении:

- Вы так любите своего мужа...