Мне снится нож в моих руках - Уинстед Эшли. Страница 9

Я была буквально никем. Просто фоновым шумом, наполнителем – и даже не замечала этого. В тот день я поклялась, что никогда больше этого не допущу.

Но комментарий Элизабет снова заставил меня почувствовать, что все четыре года учёбы в колледже я была никем и даже не замечала этого. Неужели люди правда вот так обо мне думали?

– Вот ведь тролли, – пробормотала Каро, когда мы вышли за пределы слышимости. – Акулы на охоте.

Что-то в выражении лица Каро – таком сердитом и серьёзном – пролило луч света на тёмные глубины моего разума. Я обняла её одной рукой и сжала.

– Ты и правда самый лучший друг.

– Ну вот и не забывай этого, потому что я и правда веду нас к Кортни.

– Что? Нет! – Я попыталась вырваться.

– Очень жаль, мы уже тут. Тебе это будет на пользу. Привет, Кортни! – Каро изобразила на лице широченную улыбку. Я огляделась. Мы и правда пришли сюда – в десятый круг ада, в окружение девчонок из «Чи О».

Кортни прервала разговор с девушкой возле неё и уставилась на меня в упор. На её лице расползлась самодовольная улыбка. С её невероятным соотношением объёма груди и талии и блестящими волосами она выглядела как сошедшая с полки живая кукла Барби. Которой только что выдали предел всех её мечтаний.

– Каро! И Джессика! Я так рада вас видеть. С самой свадьбы не виделись! – Она поцеловала в щёку Каро, потом меня, а я стояла, не шелохнувшись. Девушки из «Чи О» окружили нас широким кольцом.

– К вопросу о свадьбе, прости, что я рано ушла, – сказала я, стиснув зубы. – Не знаю сказал ли тебе Минт, но я опаздывала на самолёт в Париж со своим тогдашним бойфрендом. Крис Бешер из Манхэттенских Бешеров; ты, может быть, слышала.

Кортни наклонила голову набок.

– Я слышала, что ты опять одна. Какая жалость. Париж – идеальное место для помолвки. Жаль, что у тебя не сложилось.

Каро явно отчаянно пыталась найти повод встрять в разговор, но думала она недостаточно быстро.

– Ах, – сказала я, изображая удивление. – Ты любишь Париж? А я думала, что у тебя более приземлённые вкусы. Вроде, скажем, американских сетей фастфуда. Вы же с Минтом первый раз сошлись в туалете в «Вендиз», да?

Кто-то из «Чи О» поражённо ахнул. Кортни покраснела. Это был один из моих козырей; я жалела, что использовала его так рано, но общаться с ней лично было так тяжело – ни одного изъяна, ни единой ошибки ранящих словах. Но я всё же знала несколько её грязных секретиков, включая где у них с Минтом был первый раз, по пьяни после весело проведённой ночки. Я знала, потому что Минт сам мне признался, со слезами на глазах.

Не успела Кортни открыть рот как в моём поле зрения появился кто-то ещё. Я повернулась и обнаружила причину всего.

Марк Минтер. Мужчина, выйти замуж за которого должна была не она, а я.

– Джесс. – Он, как всегда, окинул меня оценивающим взглядом. От этого взгляда мне хотелось вытянуться по стойке «смирно», в остром желании соответствовать ожиданиям. Он наклонился и положил на мою обнажённую спину холодную руку, прижимая меня к себе в объятиях. У меня по спине пробежал холодок.

– Минт, ну ты гад, что ты так долго не появлялся? – Улыбнулась ему Каро.

– Привет, мелкая. – Он сжал её в объятиях. – Я тоже рад тебя видеть. – Я смотрела как они обнимаются, пользуясь поводом внимательно его разглядеть. Он стал старше. Он по-прежнему был самым красивым юношей – мужчиной, полагаю – в комнате, но точёные черты его лица смягчились от возраста. Смотреть на него было меньшим шоком, чем на Кортни.

Нас прервал громкий низкий голос.

– Да неужели это Кэролин Родригез и Джессика Миллер? Нет, не может быть, потому что если бы это были они, они бы как пришли – тут же бросились меня искать, не в силах дождаться встречи со своим лучшим другом Фрэнки.

Фрэнки широкими шагами подошёл к нам от бара, с двумя стаканами виски в руках. Он отдал один стакан Минту, а потом сжал Каро в медвежьих объятьях. Конечно же: где бы ни был Минт, Фрэнки никогда ни на шаг от него не отставал. Он всё ещё брил голову, как в колледже, но теперь его костюм превосходно сидел по фигуре, хоть плечи его и стали каким-то образом ещё шире. И костюмы тоже стали намного дороже.

Фрэнки отпустил Каро и обнял меня.

– Ты только посмотри на себя. Чёрт, Миллер, ну ты и красотка. Минти, ты не пожалел, что… – Фрэнки осёкся и сглотнул. Брови Кортни уползли куда-то под чёлку. – Извините, старая привычка. Ладно, вы только посмотрите какая встреча выпускников! Как же я по вам скучал!

Кто-то из «Чи О» с галёрки нашего разговора захихикал.

– Фрэнки, я обещала мужу фотографию с тобой. Он – большой фанат «Сэйнтс». Можно? – Она с наигранной скромностью опустила глаза, будто бы даже смотреть на него было большой честью.

Фрэнки сунул свой стакан Каро, а когда та его автоматически взяла, ринулся к вопрошавшей.

– Я бы ни за что не разочаровал фаната. Хочешь, запишем видео? Как зовут твоего счастливчика?

Я закатила глаза и поймала взгляд Минта. Мы по привычке усмехнулись друг другу.

– Что-то мне подсказывает, что превращение в звезду «НФЛ» испортило Фрэнки характер, – сказал он.

– Правда? А я подумала: «Ух ты, Фрэнки-то совсем не изменился с колледжа!»

Минт засмеялся. Кортни взяла его под руку и зыркнула на меня.

– А что хочу знать я, – сказала Каро, – так это чем занят отец Фрэнки. Помните, как он прямо-таки жил футбольной карьерой Фрэнки? Он, наверное, на седьмом небе.

Минт картинно вздохнул.

– Вот всё что ты себе представляешь, умножь на три. Отец Фрэнки переехал с Гавайев в собственный дом с бассейном. Ездит повсюду за Фрэнки, даже за границу. Он не просто самореализуется через сына, он прямо-таки живёт жизнью Фрэнки.

– Ну, это потому что Фрэнки живёт жизнью, которую его отец всегда хотел, да? Когда он сам был футбольной звездой, до травмы? – Каро покачала головой. – Родители, да? Они бывают такими ненамеренно стрёмными.

– Всё прямо по Фрейду, – встрял мрачный голос. – Чтобы обрести свободу, надо убить своего отца. – Пауза. – Или это было у какого-то рэпера?

Я замерла. От этого голоса загорелся и ожил каждый нерв моего тела. Я медленно повернулась, сражаясь с притяжением столь же непобедимым, как гравитация. Может быть, но может же быть, что если я не посмотрю, я буду в безопасности. Безопасность – это же лучше, чем то, что будет на том конце этого разворота: ничего, кроме него, из плоти и крови, и ничтожного расстояния между нами.

Я прекратила разворачиваться. И посмотрела.

Они все думали, что я скорбела по разрыву с Минтом. Что меня сломает вид его с Кортни. Да, Минт меня задел, но человеком, который ранил меня так глубоко, что рана эта никогда не заживёт, был не он. Лицом, которое я видела, силясь уснуть каждую ночь, было не лицо Минта. Не Минт был человеком, которого я предала так страшно, что вес этого предательства проник во всё: в мои мечты, в слова, которые я произношу, в самый ритм моих шагов; будто бы я везде шла, неся на себе эту лишнюю тяжесть. Минт не был причиной того, что я сейчас поняла, что нахожусь в длящейся десятилетия панической атаке, разворачивающейся в убийственно замедленном действии.

Нет. Этот человек стоял сейчас передо мной и непринуждённо смотрел на меня своими зелёными глазами – такими же опасными, как всегда.

Куп.

Глава 5

Октябрь, первый курс

Мы стояли в заброшенном поле за общежитиями аспирантов – около схрона, который мы считали тайным – и во все глаза смотрели на руины. Не было ни малейшего признака того, что произошло. Ничего, кроме двадцати студентов во власти молчания; даже белки замерли на деревьях, даже сухие, мёртвые листья под ногами онемели.

Оставался один день до парада встречи с выпускниками, а наша гордость и радость – наша парадная платформа – стала развалинами. Разгромлена. Мы назвали её «Коронованные особы Дюкета», что – по заверениям Кортни, игриво, а не самоуверенно – отсылало к тому факту, что Ист-Хауз уже пять лет подряд становился победителем Битвы первокурсников; она была четырнадцатифутовой копией Ист-Хауза в стиле замка, украшенного искусно переплетёнными настоящими вьюнами.