Печать Крайчега (СИ) - Светличная Елена. Страница 1

Печать Крайчега

Елена Светличная

Глава 1

Огонь в камине полыхал, словно в него влили добрую чашку масла. Иногда сквозь оранжевые язычки проскальзывал зеленоватый или даже голубой оттенок, но тут же переходил в яркий горячий желтый цвет.

По огромной комнате в ответ на игру пламени плясали тени, отбрасываемые богатой утонченной мебелью и двумя фигурами в дорогих праздничных нарядах. Женщина чуть старше пяти десятков выглядела великолепно для своего возраста. Удлиненное подтянутое лицо было покрыто мелкими морщинками, что только придавало ее лицу благородства. Умеренный макияж подчеркивал темные глаза женщины и линию губ, упрямую, но при этом расслабленную. Ее длинное в пол серое платье не было пышным и броским, но соответствовало празднованию.

Сельва сделала небольшой глоток терпкого вина и поставила бокал на столик. Кожаный диван немного скрипнул от этого легкого движения и ресницы женщины взлетели вверх, поднимая взор горящих глаз на мужчину. Тот, налюбовавшись пламенем, повернулся к гостье, окинув ее холодным презрительным взглядом, который отрабатывал не один год. Его плотное тело вскоре рисковало перейти в полноту, однако пока еще камзол облегал довольно подтянутую крепкую фигуру. Он был недурен, но Сельва всегда считала, что внутри он самый настоящий урод, а симпатичное лицо — это лишь ширма, великодушно подаренная природой.

— Так что вы решили, матушка? — Сельву перекосило при этих словах. Она ему такая же матушка, как мышь для удава. Ее слегка потрясывало от внутреннего волнения, но показывать это она не собиралась.

— Можешь не стараться, здесь все равно нет зрителей. Я уже сказала — нет. И это мой окончательный ответ.

— Но вы же понимаете, что скрывать от меня дочь вечность вам не под силу?

— Отчего же? Ты не можешь найти ее уже пять лет, не думаю, что со временем твои шансы повысятся. — Мужчина нервно выдохнул, и сердце Сельвы екнуло в неприятном предчувствии. Она то же чувствовала, когда ее упрямая дочь выходила замуж за этого мерзавца, но ее слов тогда никто не слушал.

— Я же нашел Вас. Что мне помешает через вас выйти на Луану?

— Можешь меня на части порезать, я не выдам ее адрес.

— Я надеюсь, вы еще не страдаете склерозом, и помните, что я — черный маг красного знака, и кое-что умею. — Сельва нервно хохотнула. В ответ на это взгляд мужчины стал еще более ненавидящим.

— Ох, дорогой, если бы ты что-то мог, то уже воспользовался бы этим. К тому же не забывай, что я тоже кое-что могу, мой прадед был чистокровным магом. — Пришла очередь мужчины холодно смеяться.

— Хорошо, если уж на то пошло, я предлагаю вам деньги, богатство, безбедную старость. То же получит моя дочь. Она будет расти в роскоши и достатке. Разве это так плохо?

— С тобой? Да, плохо. Не думай, что я не знаю, что ты сделал с собственной сестрой. Девочка разобьет вазу и за это получит гангрену? Нет уж… — Ее слова прервал громкий удар кулака об стол. Перекошенное в злобе лицо мужчины настолько покраснело, что, казалось, вот-вот пойдет носом кровь.

— Ведьма… — Он тяжело и часто дышал, словно только что пробежал марафон. Сельва подскочила с дивана с целью поскорее покинуть столь неприятную беседу, но будто оцепенела. Она почувствовала, что ее тело словно паутиной овевают сотни нитей. Она попробовала стряхнуть с себя неприятное ощущение, но ничего не видела, лишь ощущая, как затягиваются нити, впиваясь в кожу. Ее глаза расширились от ужаса, рот открылся, чтобы вымолвить хоть что-то: попросить пощады или проклясть, но ни один звук не вышел из передавленного горла. Маг смотрел на мучения женщины с нескрываемым удовольствием.

— Ты отныне проклята, ведьма. Когда ты умрешь, проклятье перейдет к твоим дочерям, а потом к их дочерям. Подумай, стоит ли это того? Проклятый род из-за гордости одной старухи? — Сельва не смогла ответить. Она металась в агонии на полу и не могла остановиться, пытаясь тактильно снизить боль от сотен противных нитей, проходивших сквозь кожу. Мужчина вышел из залы, оставив женщину извиваться в муках в полной тишине.

Сельве показалось, что прошла вечность, и она уже никогда не встанет, но боль резко куда-то исчезла. Эхом в груди отдавались отголоски боли, сердце стучало о ребра как безумное. Женщина пролежала на полу, не шевелясь еще какое-то время, словно не веря, что мучения закончились. Рискнув пошевелить рукой, и не почувствовав нового прилива боли, Сельва стала медленно подниматься на ноги. Она не чувствовала действия проклятья, но поспешила покинуть празднество — надо увезти внучку подальше и как можно скорей.

Глава 2

12 лет спустя

— Эй, а ну положи на место! Это для моей бабушки! — Бони, свесившись с ветки, хмуро смотрела в глаза Тарпу или Дирпу, она точно не помнила. Знала только, что этот парень всю деревню на уши поднимает каждую неделю, и достает всех своими разбоями. Как-то в детстве он получил от нее тумаков и больше не приставал, но теперь, по-видимому, вырос и решил попробовать еще раз.

— А что будет, если не положу? — Рослый, но худой как ветка парнишка шестнадцати лет держал корзинку с яблоками, всем своим видом показывая, что собирается с ней уйти.

— Не нарывайся, разбойник. — Бони нетерпеливо поправила вечно падающую на глаза прядь волос. Свои длинные темные волосы она заплетала в тугую косу, чтобы не мешали, но эта челка, наверное, никогда не отрастет. На овальном лице девушки огнем горели темно-серые глаза с тонкой чернеющей окаемкой по радужке. Чуть выступающая вперед нижняя часть лица девушки совместно с немного пухлыми губами делали выражение ее лица упрямым и воинственным, что вполне соответствовало характеру.

Свесившись с ветки на руках, Бони в один миг оказалась на земле, тут же поднимая одно из упавших яблок, чтобы затем от души залепить им в лоб хулигана. Тот, не ожидая столь быстрой расплаты за свои слова, поспешил отдать корзинку девушке и убраться подальше.

Бони подобрала упавшие яблоки и, взглянув на облачное небо, засобиралась домой. Не стоит оставлять бабушку надолго. Той сегодня стало лучше, но светлые промежутки быстро заканчивались, и болезнь приходила с новой силой. Бони всей душой любила бабушку, и сердце девушки часто переворачивалось в груди от беспокойства за нее. Кроме того, видеть день ото дня как страдает родной человек неимоверно тяжело.

— Бабушка, я дома! — Бони закрыла тяжелую деревянную дверь на засов, на всякий случай хлопнув по ней бедром, чтобы затвор плотно встал на свое место. Они жили в глухой деревне, и местные жители знали друг друга в лицо, но осторожность не помешает. Как-то раз в их дом пытался залезть какой-то незнакомец, тогда дворовый пес отгрыз тому часть икры, и на этом нападение закончилось. Но осадочек остался.

— Бони, девочка моя… — Сельва с постаревшим до неузнаваемости лицом шла тяжелым шагом на не сгибающихся ногах к внучке. Ее бледное изможденное постоянной болезнью лицо покрылось сетью глубоких морщин. Некогда горящие жизнью черные глаза стали небольшими щелками с едва заметной теплотой жизни. Бони едва сдержала слезы — ну за что бабушке вселенная послала такие страдания? Разве она плохой человек? Однако вместо слез девушка заставила себя улыбнуться, поцеловав старушку в щеку. Не стоит ко всем страданиям больного человека прибавлять еще и беспокойство.

— Я насобирала яблок, испеку утром пирог. — Сельва кивнула, едва ли услышав слова внучки. Бони нахмурилась, наблюдая необычную даже для больного человека серость кожи. Подхватив старушку под локти, она усадила ту в кресло, тут же укутав ее теплым пледом.

— Ты замерзла? Опять началось?

— Нет, милая. Тут другое. — Сельва прерывисто выдохнула, доставая из кармана халата помятый конверт. Бони с испугом взглянула на черную полоску в углу конверта — не к добру. Взяв письмо, девушка быстро пробежала глазами по строкам, не сразу поняв, о ком в нем говорилось. Перечитав, стала понимать смысл.