Следовать новым курсом - Беломор Б.. Страница 50

Индийский океан

…декабря 1878 г.

– Ох ты ж!..

Боль пробила руку до плеча. Барон осторожно вытащил пострадавшую конечность из-под простыни. На месте кисти – аккуратная культяпка из бинтов.

– Карлуша, ты с рукой-то того, полегче, – раздался до боли знакомый голос. – Доктор говорит, не дай бог зашибёшь, может случиться воспаление.

– Серёжка, ты? – Греве сделал попытку сесть на койке, но не смог и со стоном опустился на подушку.

– Уймись, говорю тебе! Смотри, допрыгаешься – по локоть отнимут, а то и по плечо. Давай-ка поправлю, сбилось…

Барон покорно позволил устроить подушку и подоткнуть простыню. Попутно отметил: поблёскивает надраенной бронзой окантовка иллюминатора – не простая, а с замысловатыми литыми завитушками. Отделка тёмным деревом, над койкой – подобие шёлкового балдахина. Ничего общего со спартанской обстановкой мичманской каюты.

– Где это мы? Не на «Крейсере», верно?

– Увы, вашему клиперу конец. – Серёжа Казанков развёл руками. – Поначалу хотели дотащить до гавани, но Михайлов сказал: «Топите». На ремонт в тамошних условиях ушло бы месяца два, не меньше. А англичане ждать не будут, наверняка наведаются снова. Да и кому ремонтировать-то? Одно слово, Африка-с…

До Греве постепенно стало доходить сказанное. Увы – чересчур медленно.

– Погоди… «Крейсер» утопили? А мы сейчас где, ты толком скажи! И вообще, откуда ты тут взялся?

Казанков в шутливом испуге выставил перед собой ладони.

– Погоди-погоди, торопыга, не всё сразу. Что ты хочешь узнать сначала? Только учти, доктор дал мне только четверть часа. Как истекут – выставит вон.

– Я ему выставлю… о-ох!..

– Вот видишь! – Серёжа торопливо подхватил друга под здоровый локоть и водворил на место. – Будешь ещё дергаться – вообще уйду.

– Ты… ох… ты не сможешь так обойтись с увечным! Это гнусность!

– Увечный он… скажи лучше – разумом скорбный! Так о чём рассказывать?

– Для начала – где я и откуда ты тут взялся?

В нескольких фразах Казанков описал приятелю поход «Москвы».

– После мыса Доброй Надежды мы, как и планировали, повернули на норд. Задержали три аглицкие посудины – ничего особенного, торгаши, шли в Аден. А на подходах к Занзибару узнали от капитана голландского пакетбота, что в гавани стоит русское военное судно. И вот – решили заглянуть.

– И очень вовремя! – Барон припомнил вырастающий из дымного марева силуэт под Андреевским флагом. – Значит, коммерческий крейсер? Наслышаны про ваши подвиги…

– Ну, мы же не одни такие. Есть ещё «Петербург», «Нижний Новгород»… – начал перечислять Серёжа.

– Не скромничай. А с англичанами что? «Баккант» хоть сумели ухлопать?

– А то! Да ведь вы половину работы за нас и так сделали. Правый борт так расковыряли – им и стрелять-то было нечем, когда мы пошли на сближение. Нас и заметили не сразу, а как заметили – шалишь, поздно, дистанция для пуска мины вполне подходящая.

– И пустили? – восхитился Греве.

– А то как же! – гордо ответил Серёжа. – Сам же и пускал, вот этими самыми руками.

И он снова продемонстрировал собеседнику ладони.

– Одна, правда, то ли мимо прошла, то ли затонула. Зато вторая – тютелька в тютельку под корму. Комендоры тоже не подкачали – в хлам рассадили корвету правый борт, и он стал тонуть. Ну, мы добивать не стали. Ваш «Крейсер» к тому времени уже пылал от носа до кормы, и мы пошли снимать команду. Так Михайлов, не поверишь, кричит: «Снимайте сперва султана с “Глазго”, вон они на боку плавают…»

– Сняли?

– А то как же! Видел бы ты его: гордый, напыщенный, а прочие, что были с ним, наперебой твердят: «Вы, ваше султанское величество, в одиночку разгромили весь британский флот!» Ну, мы его разочаровывать не стали…

– Могу себе представить, – барон осторожно, чтобы не потревожить культю, переменил позу. – Он теперь по всему миру об этом раструбит. Как же-с, великий флотоводец, герой! Кто из нынешних мусульманских правителей может таким похвастаться? Да они все от зависти удавятся. Шутка сказать – одолеть в морском бою не кого-нибудь, а самых настоящих англичан!

– Кстати о правителях… – Казанков щёлкнул пальцами. – Пока мы снимали султана, две оставшиеся британские посудины подошли к «Бакканту» и тоже начали спасательные работы. Стрелять к тому времени уже перестали, и нам, и им было сильно не до того. А потом англичане отошли от корвета, развернулись и дали дёру. О «Сириусе» даже не вспомнили, хотя оттуда и кричали, и палили, даже ракеты пускали. Вот угадай – почему?

Барон пожал плечами и скривился – утраченная конечность отозвалась вспышкой боли.

– Мы тоже гадали, пока не сняли остатки команды с «Сириуса». Оказывается, на «Бакканте» состояли мичманами – кто бы ты думал? Два внука королевы Виктории, Георг и Альфред собственными персонами! Положено у них, видишь ли, принцы крови обязательно должны послужить во флоте. А тут война, парни молодые, горячие, подай им службу на боевом корабле! Вот бабуля и выбрала «Баккант». Ему даже проверку устроили сильным штормом, чтобы случайно не потонул, на манер «Кептена» [13]. Вот такое у нас вышло сражение – с участием аж трёх августейших особ!

– Скорее, не сражение, а охота! – хмыкнул Греве. – Сначала они нас ловили, потом вы – их. Ты султану об этом расскажи – вот будет счастье!

Он изо всех сил старался скрыть удивление – известие в самом деле было поразительным.

– Уже сказали. Так он на радостях объявил, что награждает всех русских офицеров какой-то там висюлькой. Тебе, кстати, тоже полагается. А как раздулся от важности – я думал, лопнет…

– Ладно, аллах с ним, с султаном, – отмахнулся барон. Известие о награждении занзибарским орденом не произвело на него особого впечатления. – Как дальше-то вышло с принцами?

– Я же говорил: британский коммодор, как мы закатили «Бакканту» мину под корму, насмерть перепугался и кинулся спасать их, позабыв и о «Сириусе», и вообще обо всём на свете.

– Спас?

– Кто ж их знает? Нам не доложились. Но если спас – в первом же порту пойду в храм и поставлю за его здоровье самую большую свечку.

– Тебе-то что за печаль? – барон удивлённо поднял брови. – Ну потопли бы королевские внучки, вот, в самом деле, несчастье…

– Экий ты, братец, кровожадный! – ухмыльнулся Серёжа. – Хотя в чём-то ты прав, до Георга мне действительно дела нет. А вот его кузен – он, если помнишь, сын другого Альфреда, герцога Эдинбургского. Кстати, наш балтийский фрегат в честь него назван.

– Ну и что?

Барон явно не поспевал за мыслью однокашника.

– А то, голова ты садовая, что Альфред – супруг великой княжны Марии Александровны, в замужестве герцогини Эдинбургской, Саксен-Кобург-Готской, и прочая, и прочая, и прочая. Она же – сестра государя императора. Согласись, не хотелось бы иметь на своей совести гибель его племянника.

– Плохо скажется на карьере? – Греве изобразил циничную ухмылку.

– Уж будь благонадёжен. Нет, разумеется, прямо никто не упрекнёт, а вот косые взгляды обеспечены на всю жизнь.

Скрипнула, отворяясь, дверь каюты. На пороге возник вестовой.

– Так что, вашбродия, дохтур велел передать: ежели вы, господин лейтенант, сейчас отсюда не уйдёте, он сам вас прочь пиночьями выбьет. Извиняйте, ежели не так сказал, это всё дохтур…

– Ничего, братец, сейчас иду, – Серёжа торопливо поднялся, скрипнув стулом. – Ты, Карлуша, лежи, поправляйся, я попозже загляну.

– Постой! – барон сделал попытку ухватить его за руку и снова охнул от боли. – Ты хоть скажи, куда мы теперь?

– Через океан, и дальше, во Владивосток. Скоро будешь дома. И вот ещё что…

Серёжа взял со стола толстенький томик и протянул барону.

– Полистай от нечего делать. Там есть и про морских партизан, вроде нас с тобой.

Барон с подозрением посмотрел на однокашника – в глазах у того прыгали весёлые чёртики.