Тихушник (СИ) - Бабин Александр. Страница 23

Ура! Цель достигнута. Всё-таки я люблю проводить психологические эксперименты над людьми, наблюдая за их поведением, но вовремя нужно остановиться и не переходить черту с «красными флажками». Ведь лишние враги мне не нужны. Но их просьба — им помочь — ну никак не вписывалось в мои планы. И поймал я себя на мысли, что Палыч услышит в моих словах просьбу не поручать это дело мне, и даст задание другому сотруднику. Интуиция меня никогда не подводила — чувствовал, что не такое уж и простое у них дело, если сам генерал с «чаем» пришёл.

— В общем, никакого разбоя в отношении потерпевшего нет, да он и не хозяин товара — простой водитель КамАЗа, — продолжил я рассказ о разбоях на дорогах. — Хозяин товара — коммерсантка из Омска: информация подтвердилась, груз в машине точно был, есть накладные, я проверил. Груз состоял из японских вентиляторов и продуктов питания — шоколада там, ну и разных сладостей.

— Так почему он так поступил — заявил, что его ограбили? — спросил начальник.

— Бандиты оказались умными ребятами, таких я уважаю. Представляете, что они придумали и сделали? Пристроились позади его машины и довели до условленного места. При обгоне пригрозили пистолетом и заставили остановить машину. Водитель остановился, они подошли и «по-доброму» с ним поговорили — выяснив, что груз не его, а чужой. Хозяйка груза, как и положено, за поездку заплатила ему деньги, но небольшие. Жулики предложили свой вариант — помочь компенсировать деньги, недоданные коммерсанткой. И дали ему ещё денег — но за молчание. Он согласился. Вариант был ими продуман до мелочей: сказали, чтобы сидел в салоне и не крутил головой по сторонам — водитель так и сделал, а они ещё и своего надзирателя в кабине его машины оставили. Разбойники подогнали свой КамАЗ (судя по звуку мотора — так, по крайней мере, водитель сказал) и перегрузили груз в него. Ему сказали, что нужно будет говорить сотрудникам милиции и хозяйке груза. Первое, что ему нужно было сделать обязательно, — заявить в РОВД о разбое, а сотрудники райотдела «повелись» на его показания, поверив ему.

Сотрудники РОВД направили его к нам для разбирательства, объяснив, что такими серьёзными разбоями занимается шестой отдел. Водитель, зайдя в мой кабинет и видя улыбку на моем лице, очень «обрадовался». Он сказал, что всю жизнь «мечтал» о встрече с сотрудником шестого отдела, — ведь раньше ему не приходилось бывать в столь «святом» заведении, и ему будет «приятно» познакомиться со мной. Я сразу заметил это в его глазах. Мы с ним «обнялись, как братья», и я ему объяснил, что тоже рад этой встрече в этом «святом» месте, где я работаю на «Полтавке». Остальное время провожу в храме — «молюсь» за всех вас, грешных водителей. Пришлось потратить свое время и выслушать его «исповедь». Даже чуть не заплакал — что ему пришлось пережить, страху натерпелся, бедненький.

— Слушай, Александр, тебе бы книжки писать, а не в милиции работать, — сказал Палыч, тоном голоса намекая: «давай пошустрее говори, ещё недопитый „чай“ с гостями остался».

— Все под Богом ходим, — ответил ему я и продолжил: — Вижу, он глаза отводит в сторону, ведёт себя как-то не «по-потерпевшему». Тогда я все претензии и высказал прямо в его «честные» глаза, не согласившись с его объяснением. Много нестыковок в «правдивом» рассказе получалось. Притом для полного понимания подытожил, что в нашем заведении не врут, и прочитал лекцию о вреде курения. Ведь его лёгкие могут просто не выдержать избытка дыма в кабинете, — чего доброго, в нижнее бельё осыпятся. Конечно, не забыл сказать и о вреде злоупотребления спиртным, ну и упомянул наши «лечебные» заведения — ИВС, СИЗО и дальний всероссийский курорт ИТК на юге Магадана. Он всё осознал, «заплакал» и рассказал правду, покаявшись в содеянном. Ну, я ему и «отпустил грехи» — взял их на себя. Расстались мы с ним друзьями; как лучшему «другу», выписал ему липовую подписку о невыезде из города. Ведь дело возбуждать пока некому — следователя нет, у всех куча дел, не знаю, как буду проводить изъятие товара. Ты, Палыч, поговори с начальником следствия, — пусть мне даст путного следака хоть на время, а я ему за это — флягу спирта.

— Слушай, Александр, ещё неделю постоит твой спирт в управлении — и ты его вообще не найдёшь. Это я к чему говорю — сегодня же реши по нему вопрос. Хоть в канализационный колодец вылей. А следователя тебе найдём.

— Дай Бог вам здоровья, Палыч, и хорошего «жениха»… ой, простите, — не то сказал! «Удачи» хотел сказать, «удачи», а вырвалось ненароком… Вы же нормальный мужик? — Я взглянул на начальника.

— После обеда с гостями состыкуйтесь и обговорите совместные действия.

— Палыч, пожалуйста, повторите ваши указания, что мне делать — я ведь первый день работаю в милиции, не знаю, с чего начать…

— Начни с того, как вести себя с начальником, — вообще страх потерял.

— Так точно — понял. Пойду, «позвоню» начальнику УВД, что был у вас в гостях и вёл себя неприлично, мне наливали «чаю», а я отказался.

И снова все засмеялись. Всё-таки есть между нами понимание — значит, есть и уверенность, что в любой момент начальник поможет. А оно может наступить в любое время. Все сотрудники шестого отдела ходят по лезвию ножа, я — не исключение.

Придя в свой кабинет, хотел попить настоящего чая, но не успел: раздался звонок дежурного — прибыл посетитель на приём. Я дал команду его пропустить. В кабинет зашёл мужчина средних лет, в цивильной одежде, которую у нас в городе можно было увидеть разве что у двух-трёх человек. На его шее висела золотая цепь толщиной с указательный палец, с крестом такой величины, что и у патриарха нашей Руси не имелось подобного. Он представился и сказал, что ко мне его направил «смотрящий» по нашему городу, что сам он не местный житель, и что хотел бы поговорить по поводу спирта, так как он имеет отношение к этому алкоголю — является его хозяином.

— А что вас конкретно интересует — дальнейшая судьба спирта, или есть предложения иное к нам? — не понял я его просьбу, «зашарив под дурака» и притворясь, что не знаю: передо мной — не жулик, не вор в законе, а коммерсант.

— У меня к вам имеется предложение: вы возвращаете спирт, а я вам за это дарю новую «Волгу», — сказал он, предложив мне взятку и даже не покраснев. Видимо, в их городе это считается обычной сделкой с милицией.

— Тут надо подумать. — Я сделал вид, что предложение его заманчивое. Такие «предложения» у нас происходят чуть не каждый день, к ним мы уже привыкли, но побаивались провокаций со стороны любых структур — как бандитских, так и государственных. Ухо в нашей работе нужно держать востро. Тем более, у здания шестого отдела стоит (якобы мой) БМВ. Около двух месяцев назад к дежурному обратился молодой человек, сказал, что он поставил около крыльца авто — «подарок» для Семёнова, и оставил на вахте ключи и техпаспорт. «Подарок» оказался от одного разыскиваемого мной жулика по кличке «Волгоградский». Все сотрудники в нашем шестом отделе об этом «подарке» знают. У этого жулика при обыске в его квартире я нашёл обрез, который он прятал под кроватью. Статья за хранение оружия — надёжная, как и за наркотики и боеприпасы; судье ничего не остается делать, как дать ему срок — минимум три года.

«Волгоградский» жулик в городе авторитетный, да притом ещё и интриган. Прошёл «Рым и Крым», у меня с ним были разногласия по его «поведению» в общении с коммерсантами. Он никак не мог смириться с тем, как те сопротивлялись его требованиям отдавать часть прибыли от их бизнеса. В местах заключения он был немного, всего 9 раз. Даже бывая у меня в кабинете, не мог сидеть на стуле, предпочитая на корточках: так, мол, ему удобнее. У него такая привычка осталась ещё с тюрьмы, от частого посещения «одиночки».

БМВ явно была отобрана у коммерсанта или угнана, — по крайней мере, хозяина мы найти не смогли, да и жулики такого ранга в таких случаях образованнее нас. Возможно, она из другого региона. Запросы по установлению владельца были посланы в Москву в информационный центр, но почту надо ждать несколько месяцев: не отлажена была ещё система учета автотранспорта. «Волгоградский» скрывался в Тюмени и частенько звонил мне с просьбой изменить своё решение по его поимке. Разговоры доходили до того, что ещё чуть-чуть — и мы стали бы «друзьями». Я знал, что это провокация, и служба безопасности ФСБ или УВД прослушивает наши разговоры — как в том случае с хозяином спирта.