Тихушник (СИ) - Бабин Александр. Страница 41

— Боря, я видел разных пострадавших — евреев, татар, таджиков. Нация тут не причём, у всех народов есть свои уроды. Что, у русских скажешь — меньше? Ещё больше, в тысячу раз, — могу поспорить на литр коньяка. У меня на одного товарища телефон стоит на прослушке — он вообще хохол, так вот, целый месяц не может пристроить пять миллионов долларов ни в один зарубежный банк. Кстати, каждый день хожу в ФСБ — с утра читаю у них сводки про него, родимого, и жду, когда же он с долларами разберётся — целое состояние. И не знаю, где же он их взял-то столько много? Коммерцией не занимается, свечного заводика не имеет — правда, имеет якобы дружескую связь с губернатором, по крайней мере, он всем так рассказывает. Знаю, что часть денег — восемьсот тысяч долларов — с одного военного завода увёл также мошенническим способом, нового пока в стране ничего не придумали. Это федеральные деньги, они были выделены в помощь заводу. Так они с замом этого завода их себе и присвоили — обычное дело: имеешь в хозяйстве «пилу», что же их не попилить? Деньги дармовые, контроля со стороны государства за ними нет. ФСБшную службу подключил по этому оперативному делу специально — своей не доверяю. Так он каждый день созванивается с неким генералом из министерства обороны, фамилия у него такая звучная — Ефимов Михаил Иванович, в звании генерал-майора. Тот кормит его обещаниями — якобы уже нашёл один немецкий банк в Швейцарии, у которого есть филиал в Москве, и, мол, через него можно перевести деньги за рубеж, — но, думаю, врёт. Ну, или цену себе набивает, сумму больше хочет с него получить за посреднические дела. Схема такова, что чёрт ногу сломит, а вот взять его с поличным и спросить «откуда деньги, Зин?» — нельзя. «Уголовное дело у вас, опер Семёнов, имеется?» — «Нет, не имеется». — «Значит, отставить!»… Нарушением конституции тут попахивает, если просто взять его за жабры, не имея уголовного дела. Демократия гуляет в стране!

— И что собираешься делать? — спросил Борис.

— А ничего — буду продолжать слушать, да вдобавок наружку за ним пущу. Пусть ребята за ним походят, может, пару серьёзных эпизодов и накопают. В общем, потихоньку буду собирать на него материал. Может, успею до пенсии с ним поработать и довести дело до конца. А так — руки опускаются, помощи ни от кого нет, все заняты своими делами. Во времена настали — воруй, не хочу! Раньше всё было понятно — мы, оперá, на одной стороне баррикады, жулики на другой, а сейчас всё перемешалось: не знаешь, где свои, где чужие. Глядишь, и самого могут подвести под монастырь. Своему руководству уже не доверяю — подставляют на каждом шагу. Буду показывать вид, что работаю, а сам реализовать дела не буду — те, что по коррупции. А вот где братва проходит — с ними попроще. Вот ими и буду потихоньку заниматься: их нужно отправлять в места не столь отдалённые, там им и место. А вот чиновников сажать в «зону» никак нельзя — только время зря потратишь, пока все инстанции пройдёшь. Пусть даже дело до суда дойдёт — результат впоследствии будет нулевой. Конфискация имущества их не касается — закон не позволяет, а этого они больше всего и боятся, — а посидеть годик-другой в тюрьме им всё равно, что очередной отпуск. Они готовы присесть, лишь бы деньги государству не возвращать. Зато выйдут — и всё ворованное имущество, которое мы им не доказали, уже на законном основании легализуют и будут жить припеваючи. Я решил — лучше в тюрьму их не сажать, а потихонечку им на мозг капать на воле. Конечно, не без помощи жуликов. Помнишь — дело по врачам у нас было, года три назад, они призывников отмазывали от армии, за взятки? Думаю, помнишь. Ставили им ложный диагноз — энурез. Не прошло и трёх лет, как они сейчас все на свободе и снова занимают ответственные посты в тех же больницах, и ещё больше стали брать денег. Только стали хитрее и опытнее, используя мошеннические схемы при списании денег на ремонт медицинских учреждений и на несуществующих больных. А ты спрашиваешь— «что делать»…

— Анекдот, да и только! Представляю, сколько по стране таких комбинаторов, — не сосчитать!

— Насчёт анекдота — я тебе сейчас один свеженький расскажу. Мне его недавно мой знакомый рассказал, прибывший к нам снова на ПМЖ из Израиля. Неудачно съездил к себе на Родину, как он объясняет, хватило ему там прожить лишь полтора года. Думал — на земле обетованной можно не работать, как у нас в стране, и зарабатывать приличные деньги. Но, оказывается, в Израиле все вокруг, как он, — евреи, и должны трудиться. Направили его работать простым токарем на завод. Представляешь, его — и токарем? После продаж-то телефонов у нас на рынке? Ну, разве может выдержать еврейское сердце такую нагрузку, — конечно, нет. Плюс там климат теплее, чем у нас, градусов на тридцать. И он сбежал обратно в Россию, но подстраховался: сделал себе двойное гражданство. Сейчас снова занимается своим «любимым» делом — скупкой всего, что принесут люди с разным достатком и криминальным прошлым. Так вот, слушай его анекдот. Встретились три священнослужителя — христианский поп, мусульманский имам и еврейский раввин — и устроили дискуссию: кто из них правильнее живёт по небесным и земным законам, а кто нет. Развернулся спор из-за того, что каждый присваивал себе деньги, которые прихожане жертвуют в храм. Сколько можно положить себе в карман денег, чтобы не обидеть Всевышнего, — ведь святым духом питаться священники не могут, есть-пить тоже хочется? Христианский поп рассказал: рисует в церкви мелом круг, подбрасывает вверх деньги; что осталось в круге — то церкви, а что за чертой — его. Имам сказал — подбросит деньги, себе берёт те, что падают по правую руку, а что по левую — принадлежит мечети. А раввин говорит — подбросит деньги, так Господу — всё, что сумеет поймать, а остальное — ему, раввину. Вот вся суть менталитета данной нации. А если серьёзно — нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, — это я о нас, русских людях, говорю. Работать всем нужно лучше, и всё будет в порядке — в стране и в головах. Разруха — в нашей голове. Сказал тебе эти слова, подумал, что я им первооткрыватель, — а вспомнил, кто до меня их говорил лет 80 назад. Профессор Преображенский в «Собачьем сердце». И он прав.

— Может, Александр, в следствие нам перейти работать? Там всё легче. А потом податься в судьи или в прокуратуру… Главное — в этих службах риска никакого нет, никто тебя не застрелит, ножом в спину не ударит. Ты посмотри, сколько ребят с нашего подразделения ушли работать в эти структуры и в ус не дуют. Пусть зарплата у них меньше, чем у нас, — зато никакой ответственности и забот нет. Рабочий день у них заканчивается в пять часов вечера, а не как у нас — длится круглые сутки; головой думать не надо — всё на блюдечке тебе преподнесут. Оперá жуликов поймают, рискуя своей жизнью, допросят, экспертизы проведут, а им остаётся только сидеть в кресле и рассматривать уголовное дело потихонечку — и голова не болит.

— Борис, насчёт судей и прокуроров ты ошибаешься. Вот увидишь — пройдёт ещё немного времени, поднаворуют чиновники себе деньжат, и президент сделает им такую высокую зарплату, что тебе и не снилась. Всегда так делают власть имущие, когда у них наступает страх, что люди из криминала могут забрать всё их богатство, наворованное «непосильным трудом». Денег они достаточно поворовали, коттеджей понастроили, детей за рубеж отправили учиться, — нужно, чтобы кто-то всё это защищал, но по закону. Что интересно — по ими же написанному. Я уже это давно понял, — жаль, что времени столько потерял, пока разобрался в ситуации и в самом себе. Как-то поздновато мне начинать всё сначала. Скоро на пенсию выйду — пропади они все пропадом. А мне-то всего лишь тридцать семь лет. Служить бы да служить, но стало противно заниматься этим ремеслом — защищать власть имущих, а не простой народ. Иногда думаю — я же присягу давал Родине и народу — защищать от криминала, да и офицерская честь — не пустые слова… Но когда на тебя плюют все вокруг, от государства до своего начальника, — тут не хочешь, да задумаешься: а не дурачок ли ты? Такое присуще наивным людям, к которым я уже стал и себя причислять. Ведь такие и должны пахать, как папа Карло, на «дядюшку Сэма» в лице власть имущих, а не здравые умом. Спасибо Богу, что он дал мне немного ума — вовремя остановиться.