Мой самый-самый... (СИ) - Сакру Ана. Страница 13

Пожимает плечами.

- Тоже хочу посмотреть. Прикинуть...И, - в серых глазах мелькают едкие насмешливые искорки, - И ремонт -то хоть сделать дашь, Лиз? Или я из принципа к процессу не допущен?

Ничего не могу с собой поделать и расплываюсь в ответ в нервной жаркой улыбке, от которой у самой румянец вспыхивает на щеках.

- Если так рвешься, не вижу смысла тебя останавливать...

- М- м-м, как интересно, - Сашка подается, ко мне через стол, криво улыбаясь, - Какие еще мои инициативы будут благосклонно приняты? Список можно?

И у меня на автомате почти срывается с языка ответ "а ты пробуй и узнаешь", но я успеваю остановить себя, чуть ли не до крови прикусив нижнюю губу.

Сердце частит, дыхание сбивается. Жарко. Это ведь уже флирт, да?

Резко отвожу глаза, только сейчас подмечая, что дети замолчали и с интересном и робкой надеждой наблюдают за нами. Это плохо, черт...

- Мне пора собираться, - резко встаю из-за стола.

- Во сколько у тебя самолет? - спрашивает Сашка.

- В 13:30, в половину двенадцатого уже буду выезжать.

И все разом косимся на электронные часы на духовке. Десять утра.

- Ты на такси? - продолжает Сашка допрос, останавливая меня в дверном проеме.

- Нет, за мной заедут, - бросаю на него быстрый взгляд, обернувшись.

Вижу, как темнеют его глаза. Словно туча грозовая нашла...

- Мама с коллегами с работы едет, да, мам? - щебечет Алиска, вставляя свои пять копеек.

Детям я скормила именно эту версию, чтобы не нервировать их раньше времени и трусливо опасаясь повторения разборок с дочкой по поводу того, что я опять бросаю их с отцом ради какого-то мужика.

- С коллегами, ну да, - с едкой иронией хмыкает Лютик, откидываясь на спинку стула и постукивая пальцами по столу.

То, что он в это ни капли не верит, становится очевидно, но...это уже его проблемы. Мне плевать.

Мне должно быть плевать.

Ничего от себя не добавляя, ухожу из кухни.

***

Чтобы невольно не прислушиваться к голосу мужа, раздающемуся на кухне и в детской, а тем более не ловить Сашкин взрывной смех, я включаю музыку погромче и начинаю, не торопясь, наполнять вещами свой небольшой чемодан. Внутренняя дрожь никак не проходит, делая движения резкими и суетливыми, внутреннее напряжение растет.

Время утекает сквозь пальцы, остался какой-то час и мы снова расстанемся.

Так правильно, так должно быть, но я не могу не чувствовать эту непроходимую ноющую тоску. Она как зубная боль, дергает и не дает отвлечься. Мысли крутятся словно белка в колесе.

Почему это случилось с нами? Почему?

Если раньше я видела только Сашкину измену, то сейчас мозг постепенно подкидывает мне все новые и новые воспоминания, в которых я тоже была не права. Ужасно не права...Вот только это уже ничего не меняет.

Где-то через полчаса полностью собравшись - осталось только переодеться самой, падаю на кровать, устремляя затуманенный взгляд в потолок.

Часы показывают 10:37, осталось меньше часа...

Музыка долбит на всю комнату, не давая расслышать, чем сейчас заняты дети с бывшим мужем, и внутри все разрывается от двух противоположных желаний - пойти провести время с ними и остаться сидеть здесь до приезда Ариэля, чтобы не бередить и без того кровоточащую рану.

Пока побеждает второй вариант.

Лениво нащупаю телефон, валяющийся рядом на кровати, лезу в соцсети, чтобы просто бездумно полистать ленту и хоть чем-то себя занять. Но внезапно в мою спальню открывается дверь.

Сашка.

Резко сажусь на кровати, одергивая задравшийся до середины бедер подол домашнего платья-майки. Краснею от того, как Сашка следит за этим моим жестом, плотно прикрывая за собой дверь. И вспыхиваю жаром, когда вижу, что проворачивает замок, закрываясь от детей.

- Ты что...??? - хриплю, вскакивая с кровати и одним движением переметнувшись к комоду напротив.

Будто это что-то способно изменить.

Мой ломкий голос тонет в громкой музыке - не уверена, что Сашка слышит меня. Да и похоже, его мало интересует, что я могу сейчас сказать. Два широких шага, и он уже перехватывает мою талию обеими руками, подсаживая на комод, а затем крепко целует в беспомощно приоткрытые губы.

14. Лиза

Любовь зарядила дожди-пистолеты. Любовь зарядила холодное лето. Не жалко, не жалко. Летит твоё лето. Щелчок зажигалки, дожди-пистолеты.

Надрывается в динамике ноутбука Рома Зверь. И эта старая, пронзительная песня, наполненная гитарными басами и отчаянием, вибрирует в каждой моей клетке, резонируя с происходящим.

Я задыхаюсь, меня всю трясет от невыносимого, болезненного желания обладать. И то, что я чувствую такую же ответную реакцию, только распаляет еще больше. Мы как два конченных наркомана, дорвавшихся до дозы. Обо всём потом...

Торопливо стягиваю с Сашки толстовку одновременно с футболкой, пока беспорядочно шарит руками по моему телу, сминая грудь, живот, бедра, ближе притягивая к себе. На секунду перестаем целоваться, когда ему приходится отстраниться, чтобы через голову стащить толстовку, встречаемся затуманенными глазами.

Вдох- выдох, и целуемся опять. Жадно, глубоко, покусывая и пробуя друг друга.

От Сашиного горьковатого вкуса на языке хочется выгибаться и стонать. Трогаю его спину, живот и ощущаю, как мужские мышцы напрягаются и дергаются под моими прикосновениями словно от электрического разряда. Его запах проникает в мои легкие, его пальцы уже скользят в моем лоне, отодвинув ластовицу трусиков.

Ерзаю на комоде, подаваясь за ними, не желая из себя выпускать. Жесткие фаланги царапают изнутри нежные слизистые, но мне от этого только горячей. Сбитое обжигающее дыхание рот в рот. Сашка зарывается другой рукой в мои волосы на затылке, стянутые слабым хвостом. Крепко хватает, отчего корни начинает чуть болезненно покалывать до рассыпающихся по шее и плечам мурашек.

С губ срывается рваный стон, мне приходится запрокинуть голову и подставить горло под влажный поцелуй, язык скользит до самой ключицы, прокладывая мокрую, прохладную дорожку. Мое тело мелко бьет дрожью, Сашкины пальцы исчезают из меня, оставляя ноющую мокрую пустоту.

Оглаживая мужскую спину, путешествую ладонями вниз вдоль желоба позвоночника и добираюсь было до края спортивных штанов, но Саша уже приспускает резинку боксеров спереди и толкается налитым членом между моих разведенных ног. Всхлипываю и сильнее сжимаю коленями его бедра, когда чувствую, как он проникает внутрь.

По телу моментально разливается знойная слабость. Мне становится вообще на всё всё равно. Только бы продолжал.

Прижимаюсь к нему, оплетаю всем телом, мешая двигаться. Так близко, так...

Внутри разбухает все от прилива крови, кружится голова. Быстрые глубокие толчки, лихорадочные поцелуи в губы, перемешанные с тихими придушенными полустонами. Сашка крепче перехватывает мои бедра, подтягивая к самому краю комода. Ягодицы больно впиваются в деревянную поверхность, липнут, но мне сейчас плевать, потому что толчки становятся резче, под более проникающим углом, особенно, когда Сашка ставит мои ступни на комод и таким образом максимально широко разводит бедра.

Мне приходится отклониться и опереться на локти, чтобы удержаться. Саша тянется за мной, целует в губы, всасывая язык, а потом просто нависает сверху, упираясь одной рукой в стену у меня над головой. Изучаем друг на друга поплывшими взглядами, тяжело дыша, пока наши бедра с влажными шлепками встречаются все быстрее и быстрее.

Кожа покрывается испариной, мышцы от напряжения мелко трясет, внизу живота стремительно завязывается пульсирующий комок нарастающего болезненного удовольствия. Кажется, я расплавлюсь сейчас...Хочется кричать, очень...

Но я каким-то чудом помню, что за стенкой дети, и, если наши хриплые полустоны и звук бьющегося о стенку комода музыка, включенная на полную, еще способна перекрыть, но точно не мой рвущийся наружу крик. Но и терпеть тоже уже сил нет. Внутри все будто плавится и горит. Его член, двигающийся во мне - это сейчас настолько горько-сладко, что кажется чем-то запредельным. Живот дрожит, напрягаясь, лоно жадно обхватывает таранящий ствол и с трудом, с пошлым звуком отпускает, чтобы тут же принять опять.