Носитель фонаря (СИ) - Олейник Тата. Страница 4

– Дай куссснуть, – просипел обладатель черепа. – Куссснуть дай.

Я опасливо вжался в противоположную стенку. С другой стороны, учитывая распространенную среди обитателей Альтраума привычку кусаться с наскоку, без всяких просьб и предложений, это привлекательное создание было, похоже, по здешним меркам джентльменом и образцом хороших манер.

– Вот еще! – сказал я самым смелым голосом из имеющихся в ассортименте. – Никому я ничего не дам. Идите… Ползите прочь своей дорогой!

– Здесь все дороги – мои, кхи-кхи. А вот ты своей дороги не найдешь, не найдешь-сс. Ходить будешь и умрешь, и умрешь. А старому Гагусу придется обсасывать твои косточки, обгладывать твое тухлое мясцо. Старый Гагус любит тухлое мясцо. Но ему нужна-нужна и горячая кровь. Дай куснуть.

– Нет. Дайте мне пройти и кусайте сами себя.

– В этом нет никакого смысссла. У Гагуса нет горячей крови. Только воля и разум.

– Ну и замечательно. Наслаждайтесь всем этим и не смейте ко мне приближаться.

Я перешагнул через один из шевелящихся отростков этой гигантской сопли и решительно захлюпал по тоннелю по колено в канализационных стоках.

– Выход ищешь? Ищи-ищи. Ничего ты не найдешь без старого Гагуса. Еще вернёшься и будешь умолять чтобы я выпил кровушку из твоих жилушек.

Я решил проигнорировать гнусное пророчество и как можно быстрее забыть об этой чудесной истории, так как есть вещи, которые очень не хочется вспоминать в минуты уютных размышлений о пройденном жизненном пути. Ну что же, очередное доказательство того, что Lesto горячо привечает в своих рядах психопатов и извращенцев всех мастей. Ведь кто-то сидел, придумывал для этого Гагуса скрипты, сценарии, с удовольствием конструировал все эти желеобразные бородавки и полупереваренные черепа. А потом шел домой: к жене, к детям, несвязанный, без смирительной рубашки, наслаждался домашним покоем… А я вот тоже хочу насладиться домашним покоем, но вынужден убегать от всяких ублюдков, ледяными ногами брести по мерзкой каше и задирать голову в надежде увидеть выход из ситуации. И если бы хотя бы еще так не воняло…

Я слонялся по канализации примерно вечность или около того. Всё было одно и то же: низкие, поросшие мхом и покрытые слизью полукруглые своды тоннелей, фосфоресцирующая жижа, длинные бледные поганки на стенах, всепроникающий, пропитавший меня насквозь дух гнили и разложения – и ни единого выхода. Я попытался использовать вычитанное где-то «правило левой руки» – шел вдоль левой стенки, сворачивая налево же в каждый проход на ней, но канализационный лабиринт был то ли неправильный, то ли просто слишком обширный, во всяком случае «правило» не сработало, ни к какому волшебному выходу я так и не пришел. Вымокнув, провоняв и измотавшись вконец, я присел на крошечный, жесткий и страшно неудобный выступ на стене, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. Мыслей как таковых не наблюдалось. Во всяком случае, могущих принести хоть какую-то пользу. Единственный гениальный план, который я смог придумать – это утопиться в гнусной жиже и воскреснуть на кладбище. Будь я героем какой-нибудь книжки, непременно так бы и сделал, но в реальности, по крайней мере, в том, что заменяет мне реальность, это было почти немыслимо. Штраф на самоубийство подарил бы мне незабываемые ощущения. Можете сами как-нибудь попробовать утопиться в зловонной луже, чтобы понять, насколько невозможно это сделать нормальному человеку.

– Пристрелите меня кому не жалко, а?! – простонал я.

– Пистулета нетссс, – просипели из мрака бокового тоннеля.

Сказал бы мне кто часа три назад, что я обрадуюсь этому кошмарному Гагусу как родному…

– Ладно, – сказал я со вздохом, – кусай и показывай дорогу.

– Так я и знал, все вы одинаковые, – просипело чудище. – Сперва орете и тыкаете в Гагуса всякими железными палками, а потом умоляете, чтобы он попил вашей глупой кровушки. Но ты умный, ты быстро передумал.

– Я не умный, я хилый. И очень устал. И очень хочу домой. И не имею привычки верить в себя и свои силы. Кусай быстрее, можешь хоть насмерть закусать, лишь бы это все скорее кончилось.

– Зачем насссмерть? Гагус честный и исполнен сострадания. Гагус выпьет всего четыре… нет, пять глоточков и покажет тебе путь наверх. Зато в следующий раз, когда ты сюда упадешь, ты уже не будешь спорить и обижать Гагуса, потому что будешь уже знать, что Гагус – единственный ключ от дверей и единственный ответ на твои мольбы.

Шепча все это, разумная слизь выбрасывала из своего тела длинные отростки, которые поползли и впились мне в руки, в шею и в загривок. Послышалось мерное и даже в чем-то мелодичное урчание. Гагус вздувался и опадал, мурчал, как самая жуткая кошка в мире, толкал меня горячими присосками. Мне стало странно спокойно и очень захотелось спать.

Из состояния дремоты меня вырвал вопль Гагуса

– Больно! Больно! Гагусу жжетеньки! Мерзкий, ядовитый, подлый враг, обманул Гагуса, отравил его своей дурной кровушкой!

Присоски отпали от меня и быстро втянулись. Гагус дергался, дрожал и верещал на разные голоса.

– Ядовитая, ядовитая тварь! Ох, как больно!

– Я могу чем-то помочь? – вяло и равнодушно спросил я.

Казалось что все, происходящее вокруг, – где-то очень далеко и все равно ненастоящее.

Вместо ответа Гагус снова взвыл, взметнулся вверх и с неожиданной скоростью потек по потолку тоннеля, периодически взрываясь клубами зеленого вонючего газа, причем каждый взрыв сопровождался новыми отчаянными причитаниями. Я попытался плестись вслед, но ослабевшие ноги подкосились и я плюхнулся в жижу.

Ну что же, приплыли. Если Гагус не врал, и он – действительно единственный способ отсюда выйти, то теперь я обречен на жизнь в канализации. Буду тут ползать, жрать крыс и поганки, в конце концов сам, небось, превращусь во что-то вроде Гагуса. Если он сейчас помрет от моей отравленной крови, – кстати, почему она у меня отравленная? – то, возможно, я органично его заменю, начну охотиться на неудачливых игроков и клянчить у них кровушки.

Представив картину такого своего будущего в красках, я неожиданно громко расхохотался: чувства возвращались кое-как и вразнобой, и сейчас, видимо, настала очередь чувства юмора. От смеха я повалился назад, ударился затылком о кирпич, торчащий из стены, и уставился вверх, не веря своим глазам. Далеко-далеко надо мной виднелся крошечный голубой квадратик люка

Полз по скобам я долго и мучительно, слабость все еще оставалась, а склизкие обувь и руки подъему не способствовали, равно как и мокрая одежда. Больше всего я боялся, что решетка на люке будет закрыта или так тяжела, что я не смогу ее поднять, но, к счастью, оставшейся у меня жизненный энергии хватило, чтобы сдвинуть металлическую решетку – щель получилась не слишком широкая, но я смог кое-как протиснуться. Нарядные и умиротворенные гости фешенебельного курорта Виван, судя по отдельным возгласам, были несколько фраппированы видом кучи вонючих отбросов, вылезающих из канализации, но я перенес отвращение почтенной публики стойко и, оглядевшись по сторонам, уяснил, что нахожусь в самой туристической клоаке, как раз неподалеку от шатра «Магесс-Бомбесс». Как ни странно, все еще продолжался день, может, разве слегка смеркалось. Подавив в зародыше соблазн рвануть в шатер, найти там Еву и нажаловаться ей, я поступил мужественно и ответственно. А именно: сам потопал домой, распугивая прохожих и оставляя на тщательно выметенной мостовой Вивана мокрые зловонные следы.

Одно хорошо, если я сейчас нарвусь на патруль фиолетовых, они меня точно не признают. Хотя о чем это я? Ник и знак клана на груди никакая грязь не скроет, нужно будет пробираться к нашей гостинице самыми узкими и заброшенными закоулочками. Интересно, что же случилось с Гагусом? Это у него сценарий такой дикий, или с моей кровью действительно что-то не так?

Проигнорировав выражение ужаса на лице Лукася, я залез в жестяную лоханку, заменяющую нам ванну, и битый час качал деревянную ручку насоса, добывая жалкие струйки тепловатой воды из того, что в этой гостинице именовалось душем. Виван – дорогой курорт, а это значит, что всяким нищебродам, не умеющим платить по сто золотых за ночь в приличном отеле, жизнь надо всячески затруднить. Я еще раз горячо пожелал работникам Lesto несколько статей из медицинской энциклопедии, включающих в том числе гайморит, гангрену и геморрой, (что-то меня на букве «г» заклинило, видимо, я все еще нахожусь под сильным впечатлением от Гагуса). Одежду вместе с ботинками я пихнул в мешок для местной прачечной, хотя и подумал, что некогда нам в прачечную белье сдавать будет. Раз фиолетовые пронюхали, что мы в Виване, они будут землю рыть, но нас из-под этой земли найдут. Я уже на собственном опыте убедился, что Эллана – крайне целеустремленный и настойчивый в достижении своей цели человек. А, значит, из Вивана нужно сматывать удочки. Делать ноги. Драпать, не оглядываясь.