Лисьими тропами (СИ) - Ви Мари. Страница 44

Зацепилась за какой-то корень, когда дождь из листьев обсыпал меня сверху. Я заорала, испугавшись, что меня сейчас снесет. Да, листьями! Я напугана! Мне можно орать по любому поводу.

— Лиса! — Услышала свое имя, нашла взглядом Шина. Он сполз ко мне насколько мог, дальше только кубарем катиться вниз, если он хоть пошевелится. Он протягивал мне руку. — Хватайся! Слышишь!

Слышу. Но страшно так, что… что… я уже ощущала свободное падение, почувствовала, как смерть сжимает свои костлявые пальцы, утаскивая почву у меня из-под ног. И вовсе это был не Шин, чтобы радоваться…

— Лиса!!! — Звал меня он. — Посмотри на меня! Посмотри!!!

Только исключительно потому, что надо было смотреть наверх, в сторону, где находилось мое спасение, я и посмотрела. Сползаю, я продолжаю сползать…

— Лиса! — И снова Шин привлекает внимание, пытаюсь на нем сосредоточиться, но только лишь делаю глубокие, рваные вздохи, будто меня лишают воздуха. — Лиса!!! Послушай: сегодня ты не умрешь. Слышишь? Я клянусь тебе своей жизнью. Не сегодня. Не сегодня.

Его слова откликаются в моей душе, внутри водоворот из страха, ужаса, отчаяния. Но Шин… наверное, он единственный в этом мире, кто может успокоить мои первобытные инстинкты.

— Хватайся за меня, — настаивает он. — Отпусти одну руку и хватайся за меня, слышишь?

Да, теперь слышу, точнее — понимаю. Я сегодня не умру, жнец смерти мне это гарантирует. Поэтому…

Смелею настолько, что выполняю то, что говорит мне Шин. Отпускаю рукой корень, с ужасом обнаруживая, что это не он держал меня, а я его (не думать об этом сейчас, не думать), а затем, видимо, на адреналине, подтягиваюсь чуть выше, хватаясь за руку Шина. Он сцепляет пальцы на моем предплечье так уверенно, что ком застревает в горле. Кто еще мог бы меня сейчас спасти?..

Всё меняется в мгновение. Вижу за спиной Шина мрачную тень. Что-то надвигается, а он не видит этого, держит меня.

— Шин!!! Сзади!!! — Кричу его. — Шин!!!

Но он не реагирует, продолжает меня вытаскивать, подтягивает. Так-то я для него бараний вес, это я уже раньше выяснила, но если зацеплюсь за что-нибудь, полечу обратно. Поэтому Шин осторожничает, не торопится.

— Шин!!! Отпусти меня!!! — Кричу ему, в ужасе перебирая ногами, как будто это может помочь мне отбиться от ёкая. — ШИН!

— НЕТ! — Сцепив зубы, не выпускает меня из виду он. — Не отпущу. Ни за что на свете, слышишь?

— Шин! Ты обещал мне, что я выживу! Пожалуйста… — перед глазами мутнее, — я удержусь, я обещаю. Но!.. ШИН!!!

Ёкай ждать нас не собирался, просто налетел на Шина, и, судя по тому, как шинигами взвыл от боли, припав к земле, это было не дружеское похлопывание по спине. Но он держал меня, все еще держал так крепко, казалось, ничто в этом мире не заставит его отпустить…

— Шин, пожалуйста! — Кричала я, срывая голос. Он морщился от боли, пытаясь сосредоточиться, но ёкай хотел спихнуть нас вниз. — Пусти. Видишь? Я держусь!

Да, все еще за листики какие-то, но…

Ёкай снова набрасывается, всё, что я могу, это кричать, визжать так громко, что даже сама глохну от своих воплей. Удерживая меня одной рукой, каким-то невероятным образом Шину все же удается обернуться, подставляя свой меч под удар. Он в ножнах, просто не дает достать до самого Шина, но удар такой силы, что его вновь прибивает к земле.

Надо что-то делать! Вариантов немного — вообще нет! Знаю, что бесполезна, но это всё на что я способна. Сосредотачиваюсь, как могу, и свободной рукой выпускаю огненный ветер. Было похоже на последнее издыхание крошечного вентилятора в жару. Какого?.. Еще! Давай же! Тупой кицунэ! Не мог подкинуть что-нибудь посущественнее?!

Шин продолжает держать меня, вытаскивать, я же, как шалтай-болтай, раскачиваюсь изо всех сил, пытаюсь зацепиться ногами, чтобы хоть как-то помочь, упереться. Ветер — ну, давай же! К сожалению, мои усилия вообще не помогают…

— ШИН! Отпусти! Я справлюсь! Пожалуйста… — он поймал меня взглядом, когда на меня накатила истерика. — Я тебе верю, слышишь? Только прошу, отпусти меня. И бейся нормально! Давай же! Прошу…

Снова удар, он, стиснув зубы, всё равно выдыхает стон. Морщится от боли. Я же судорожно нащупываю какой-то корень и мертвой хваткой сжимаю его.

— Шин! Давай!!!

Он снова ловит меня взглядом на мгновение, но в этот раз он уверен в моей страховке, поэтому, когда отпускает меня, я даже не сползаю. Шин немедленно обнажает меч и что есть силы рубит ёкая напополам. Но потом спотыкается, будто вместо врага рассек воздух, оглядывается по сторонам. Ёкай снова появляется и всё повторяется.

Должно быть Шину очень плохо, раз я вижу, как он сражается. В схватке с кицунэ я даже тени не различала.

Так! Не время тут висеть и ждать, когда прекрасный принц меня спасет. Хватаюсь за корень второй рукой, начинаю подтягиваться. Сосредотачиваюсь на своем спасении, кровь в моих жилах подогревает заверение Шина. Ну, раз уж я сегодня не умру, значит, выберусь. Другие варианты не рассматриваю, страх наконец-то прошел.

Отвлеклась всего-то на пару мгновений, но пропустила, что там произошло. Раздался жуткий хлопок, потом неприятно засосало под ложечкой. А дальше Шин снова вернулся ко мне, схватил меня за руку и уже более уверенно вытянул к себе, отползая от края пропасти вместе со мной на пару метров.

Я бросилась ему на шею, обняв так, будто он был единственной опорой этого мира. Но, если задуматься, ведь так на самом деле и было. Но…

— Где ёкай? — В ужасе стала оглядываться, замечая, что вокруг неожиданно начало будто светлеть.

Мы что? Всю ночь тут провели? Нет, это не рассвет, что-то другое.

— Это не он, — ответил Шин, прижимая меня к себе. — Это его… вроде проекция. Она жила здесь и питалась жизненной силой других ёкаев.

— А? — Хотела отстраниться, чтобы заглянуть Шину в глаза, но он категорически меня не отпускал. — То есть… ты не сразил его?

— Нет, — глухо ответил Шин. — Нужно найти первоисточник и сразиться с ним.

— А первоисточник, как я полагаю, где-то у храма кицунэ, — подытожила я, все еще силясь хоть немного отстраниться. Но Шин не пускал. — Мы не дойдем до него по этой тропе, так ведь?

— Нет, — все еще сжимал меня Шин. — Но она может восстановиться. С твоей помощью.

Хочу видеть его лицо, его глаза, но он продолжает меня обнимать. Решаю переждать немножко, но, похоже, это продлится миллион лет, если ему позволить. Делаю глубокий вздох, осматриваюсь. Да, действительно светлеет. Не до разноцветных переливов, скорее, как если бы перемазанное машинным маслом белье постирали один раз.

— Спасибо. Что спас мне жизнь, — решила больше не сопротивляться, снова обняла покрепче. — Но не смей больше рисковать собой, слышишь? Если ты пострадаешь, кто меня будет спасать?

Шин уткнулся лицом мне в плечо, мне показалось, будто он хотел бы мне что-то сказать. Но не стал. Сердце застучало чаще, волнение поднялось, но уже не из-за ёкаев. Нужно было чуточку отвлечься, чтобы острота произошедшего перестала ранить слишком больно.

— Это он? Он разрушил храм кицунэ? — Спрашиваю.

— Может быть, — неопределенно отвечает мне в плечо Шин, с трудом, но наконец-то чуть ослабевает хватку, позволяет мне наконец-то сделать то, что я хотела — заглянуть ему в глаза.

Измучен, устал, совершенно вымотан. Беру его лицо в ладони, хочу видеть больше, потому убираю его густую челку чуть назад.

— Не смей больше так пугать меня, — прошу я серьезно.

— А ты не смей думать, будто я не спасу тебя, — не менее серьезно говорит мне Шин, и моя душа снова переполнена эмоциями.

Закусываю губу, делаю глубокий вздох, не могу оторвать взгляда от Шина. Никогда не смогу, никогда…

— У тебя кровь, — замечает он, даже не глядя. — Нужно перевязать твои раны.

— И твои.

— Я — шинигами. Что мне сделается?

— Сначала я посмотрю, а потом решу, — строго, словно какая-нибудь учительница из школы, наказываю.

Шин едва заметно ухмыляется, я же расплываюсь в улыбке и снова обнимаю его. Он делает то же самое, прижимая меня к себе.