Утёнок и Лебедь (СИ) - Ячменева Алена. Страница 22

– Но…

– С конкурса я тебя снимать не буду, – строго ответила она, не дав мне договорить. – Если не хочешь участвовать, слейся сама. Участницы уже объявлены, ты заняла одно из мест, которое могла занять девчонка, действительно желавшая этого.

– Это не я подала заявку.

– Тебя выбрали семеро из десяти членов комиссии. И за внешность, и за мотивационное письмо, которое, видимо, написал Лебедев… а я еще подумала, как смело и на тебя не похоже… – Она осуждающе покачала головой. – Тем не менее дело сделано. Если я сейчас сниму тебя с конкурса, то создам себе головную боль. Кому-то ты понравилась, кто-то захочет занять твое место… Мне не надо этих проблем, поэтому с конкурса я тебя не сниму. Но не переживай, возьму на вооружение, предупрежу следующего организатора, что надо, видимо, уже подписывать согласие на участие в подобном смехотворном мероприятии. – Она откинула волосы от лица резким, раздраженным движением.

Я пыталась понять ее позицию как организатора, но и своего нежелания участвовать не могла побороть.

– И как мне «слиться»? – спросила.

Кристина поморщилась, словно не хотела слышать от меня этот вопрос.

– Ничего не делать либо делать плохо. На отчетный концерт пройдет только десять участниц. Но я бы на твоем месте все-таки подумала, – заметила она, отпивая из стаканчика, а затем отставляя его в сторону. – Повторюсь, ты хорошо стартанула. К тому же Лебедев всерьез собрался тебя продвигать. Глупо раскидываться такими успехами и подарками. Не всем так везет. А тебе именно везет, – заметила она, и я услышала в ее голосе осуждение. – Ты ничего еще не сделала, а уже входишь в десятку, заинтересовавшую аудиторию. Тебе сейчас главное – все не испортить и занять активную позицию. Если плыть по течению и даже не пытаться бороться, ничего в жизни не достигнешь.

– Как конкурс красоты и жизнь связаны? – огрызнулась, не сдержавшись.

– Спасуешь в одном, спасуешь и в другом. Конкурс научит побеждать, даст пинок для развития… хотя бы для того, чтобы причесаться, – вставила она, а я нервно провела рукой по волосам. – «Мисс Осень» не крутой, не особо известный конкурс. Придавать ему серьезное значение глупо. Но он может и поднять настроение, и отвлечь немного от повседневности, и чему-то научить. Если не воле к победе, то навыкам, которые будут преподавать на мастер-классах. – Пока говорила, Кристина поднялась с диванчика, спрятала смартфон в карман и притянула к себе сумку. – В общем, решать тебе. Я считаю, что терять тебе нечего. Только приобретешь.

– Я не хочу, чтобы надо мной издевались, – сказала неожиданно для самой себя, признаваясь в том, что тревожит меня больше всего.

– А почему должны издеваться? – удивилась Кристина. – Тебе надо спокойнее относиться ко всему, ты какая-то зажатая… – Она подхватила сумку и повесила ее на плечо, застегивая куртку. – Завтра после пятой пары у нас с участницами сбор, приходи послушай. Может, заинтересуешься. Если будут вопросы, звони.

Она кивнула на прощание и направилась к выходу, оставив меня в одиночестве. Со все больше одолевавшей меня безнадежностью. От этого разговора мне легче не стало. Наоборот, почувствовала себя только хуже.

Кажется, Кристина посчитала меня трусихой. Но именно такой я и была.

Мне бы и самой хотелось совершить что-то смелое, что-то за гранью моей зоны комфорта, но… конкурс красоты для девочки, которая всегда считалась главной страшилкой? Это было слишком… слишком… просто слишком.

Когда вышла из кафе, наткнулась взглядом на знакомую троицу. Кристина еще не ушла и стояла в обществе Дениса и Максима около черной, дорогой машины. Заметив меня, Лебедев тут же подскочил:

– А я тебя жду! Кристинка тебя убедила?

Снова очень хотелось сказать ему что-то резкое, но вместо этого хлопнула дверью кафе, повернулась и направилась к автобусной остановке.

– Эй? Утенок? Олеся, ты обиделась? Очень сильно? Решила со мной не разговаривать?

Представь себе!

20. О том, как Утенок и Лебедь ходили на осеннее собрание

Дома не решилась ни с кем поделиться своими проблемами. Не рассказала ничего ни маме, ни Оле, ни даже Ляле, которая не была особо болтлива. А все потому, что знала – все трое поддержат мое участие в конкурсе: «Олеся, это же великолепно! Ты у меня такая красавица! Точно победишь! Так… нам надо, наверное, купить тебе платье?», «Круто! Участвуй, конечно! Это же прикольно! Когда еще возможность выпадет? Найдешь там себе какого-нибудь мальчика-красавчика! Хотя бы того же певуна, который тебе понравился!», «Конкурс красоты? Пустая трата времени… хотя тебе полезно будет. Для самооценки как минимум». Они бы поддержали меня в три голоса, еще и подтолкнули в это адское пекло. Мама бы взялась руководить моей «победой» на пару с Лебедем.

Вечером вместо того, чтобы готовиться к завтрашнему дню и делать домашнее задание, я продолжала следить за страницей конкурса. Под конец дня комментарии стали появляться реже, но под моей фотографией оживление не затихало. Среди десятков положительных сообщений я видела только несколько отрицательных. Но именно они привлекали внимание и ранили.

Что делать с конкурсом, так и не придумала. Организаторы на мое письмо не ответили, да и, наверное, бесполезно было ждать от них какой-то реакции после разговора с Кристиной. Моя фотография со страницы никуда не делась. Описание под ней не изменилось. Я продолжала оставаться загадочной участницей под номером двадцать с подписью «Утенок».

И самым ужасным было то, что самой хотелось попробовать что-то настолько непривычное, непохожее на меня. Конечно, признаться в этом было страшно даже самой себе, но, когда забывалась, перед глазами невольно появлялся образ в длинном платье на сцене с букетом и короной на голове… или какой атрибут победительницы в этом конкурсе? Правда, заканчивались мои мечты плохо. Я одергивала себя, вспоминала про обратную сторону медали в виде кряканий, смеха, злых слов и снова проверяла: не случилось ли чуда и не исчезла ли моя фотография со страницы конкурса.

Однако ничего не менялось. Я была там и вечером, и ночью, и утром.

Перед выходом из дома вновь долго крутилась около зеркала, но на этот раз с вполне определенной целью. Вчера меня дважды упрекнули в том, что я лохматая. И поэтому пыталась «причесаться». Правда, выходило это не очень хорошо. Эту «лохматость», которую сама зову «объемом», я создавала каждое утро, чтобы скрыть топорщившиеся уши. Волосы у меня хорошие – густые, прямые, длинные. Вот только если с ними не проделывать никаких манипуляций, то сквозь них будут выглядывать кончики ушей. Особенно когда я двигаюсь. Поэтому каждое утро я делала небольшой начес по бокам, который надежно скрывал мои «локаторы». Но да, со стороны это выглядело как птичье гнездо. Добиться же и сокрытия ушей, и аккуратной прически было непросто. А вернее, невозможно, поэтому и этим утром пришлось вернуть «лохматость» и бежать на пары, чтобы не опоздать.

На крыльце меня уже привычно поджидал Лебедь.

С ним я тоже не знала, что делать. С одной стороны, он мне и раньше не нравился, а теперь вообще подставил не по-детски, но с другой… мы уже месяц общались, не вполне успешно, но довольно часто и близко. Так долго я еще ни с кем не состояла в приятельских отношениях. К тому же не чувствовала в нем злого умысла или неискренности. Надеялась их увидеть, искала, но до сих пор не замечала даже с учетом своей приобретенной подозрительности. И сейчас, после того, что совершил и за что даже не пытался попросить прощения, я не чувствовала, что он преследует какие-то свои цели. Конечно, могла ошибаться, но что-то мне подсказывало, что руководили им безделье и веселый нрав.

Он не извинялся, продолжал настаивать, что во время конкурса мы вдвоем неплохо развлечемся и повеселимся, но все-таки вину чувствовал. Это я поняла по молчаливому сопровождению меня до академии утром. Если вчера он еще пытался разговорить меня, то сегодня только настороженно смотрел, будто гипнотизировал.