Научу тебя плохому (СИ) - Победа Виктория. Страница 11

А еще злился, до зубовного скрежета, до ломоты в костях, злился, потому что она — маленькая трусливая мышка — не поддавалась никаким уговорам. А я просто хотел ее увидеть, я бы нашел, приехал, если бы она только захотела, если бы сказала куда. Я знал лишь то, что мы с ней из одной страны, что в общем-то упрощало задачу. И, наверное, реши я ее отыскать — нашел бы. Связи отца, возможности братьев, я бы нашел, но ведь слово дал, не предпринимать ничего.

Испугался, что исчезнет, когда после одного неосторожного моего сообщения, она слово с меня взяла, что без ее одобрения, без ее на то желания, ничего делать не буду, не буду ее искать, иначе она просто уйдет, и больше никогда не появится в чате. Я слово дал и каждый день себя за дурость свою корил. Нахрена вообще тему завел, зачем обещал?

По-другому решил зайти, к себе привязать, глупо, конечно, какой-то непонятный хрен с просторов интернета, но она ведь хотела, сама ко мне тянулась, пусть только так, пусть лишь на расстоянии, пусть только на уровне переписки, но тянулась. О себе рассказывала, по ночам мне отвечала, а я как одержимый, каждого ее сообщения ждал. Крыша потекла окончательно и порой казалось, что я сошел с ума, что у меня реально кукуха поехала, но отказаться я уже не мог.

Мне не нравилось, чертовски не нравилось то, что она где-то там совершенно одна, что нет у нее никого, из ее слов опять же, из информации, которую я из нее по крупицам каждый день выуживал, и кайфовал каждый раз, когда она мне открывалась. Одурел практически, когда она себя описала, мышка, моя мышка. Неуверенная в себе, с кучей дурацких комплексов. А я уверен был, что она хорошенькая, маленькая, очаровательная мышка со светло-каштановыми волосами и орехового оттенка глазами. Она, конечно, могла соврать, могла выдумать, но я нутром чувствовал, что не врет, да и незачем, ведь в ее планах, в ее маленькой головке наша встреча была невозможной.

И, если бы мне кто-то сказал, что однажды, одним ранним утром она появится на пороге моей квартиры, сама придет, совершенно случайно, я бы рассмеялся этому человеку в лицо и назвал бы его сумасшедшим. Потому что это невозможно, а оно, сука, оказалось возможным. И она появилась, пришла, нашла по объявлению, которое даже не я давал. В одном городе, сука, я жил с ней в одном чертовом городе, так не бывает просто, это же сюр какой-то.

Я же ее не узнал даже, нет, того, что передо мной стояла моя мышка, я знать вчера не мог, но девчонку, придавившую мне ногу и окатившую меня молоком — вполне. А я не признал, это потом я два и два сложил, а в то утро просто никакой был, после слишком бурной ночи, очнулся в каком-то баре дешевом, пробухал всю ночь после очередного отворота от мышки. Я помешался на ней, просто помешался, окончательно и бесповоротно. И когда на пороге моего дома на следующий день появилась девчонка, напомнившая мне мою загадочную, трусливую мышку, я просто выставил ее за дверь. Наплел какую-то хрень про оплату сексом и отправил от греха подальше. Разве мог я знать, что передо мной стояла та самая мышка? Разве мог я хотя бы предположить? Нет, не мог, потому что в здравом уме никому в голову подобное стечение обстоятельств не придет и мне не пришло.

Мне ее жаль, конечно, было, но пустить в свою квартиру лишнее напоминание о той, что никаким уговорам не поддается было выше моих сил. Я смотрел на нее и злился, до ряби в глазах злился: на себя, на сестру, на спор этот глупый, и желание, мною проигранное. И Дарька ко мне прицепилась. Один раз, один долбанный раз я заработался так, что просто сил не было, ни за домом следить, ни пожрать себе приготовить, и меня все в общем-то устраивало.

И устраивало бы и дальше, если бы сестренка в гости не решила без предупреждения заявиться, и все бы ничего, но квартира эта ее. В прошлом, конечно. После возвращения Демьяна она с этой квартирой распрощалась, как утащил ее братишка в пещеру свою, так и не выпускает оттуда по сей день. А квартира ко мне перекочевала, так сказать, в наследство. И мне проще было просто согласиться выполнить ее идиотское желание, чем выслушивать словесный понос на тему: «как можно было так засрать квартиру».

А я работал без перерыва, а когда не работал — учился. Подумаешь, срач устроил, так в своей же жилплощади. Я этого, конечно, вслух не произнес, просто героически, а главное — молча снес лившийся из сестры поток ее сознания. Сестру я люблю, ее и потерпеть можно. А вот клининговую службу, которую она вознамерилась вызвать — нет. Тут-то и грянул гром, я терпеть не могу все эти компании и их работников, и даже близко к своему дому не подпущу.

Сестра меня, конечно, не поняла, только посмотрела, как на дебила последнего, выслушав мои аргументы. А они довольно просты и ясны, в общем-то. Я не хочу, чтобы тряпкой, которая побывала в унитазе, протирали мебель в моей спальне. И плевать мне, насколько там охрененно безупречная компания, с зашибенным рейтингом и безукоризненной, якобы, репутацией. Я такое видел, своими, блин, глазами видел, и никто меня в обратном не убедит.

Предложение нанять домработницу я тоже отмел. Причина все та же. Ну не доверяю я людям в этом деле. И я вполне чистоплотный, даже чересчур. Просто тогда была внештатная ситуация. Но с Дарей спорить, все равно, что со стеной говорить. И ведь вспомнила же, ведьма мелкая, про дурацкий, совершенно неуместный спор, годовалой давности, и желание, которое я задолжал.

Квартирантка.

Кому скажешь — не поверят. Вот и я не поверил… ушам своим, когда он выкатила идею поселить здесь совершенно чужого человека.

— Ты в своем уме, Дарь? Чем это отличается от наемного работника или клининговой службы? И что ей помешает точно также использовать одну тряпку?

— У тебя очень странные загоны, Марк, никому бы и в голову такое не пришло, кроме тебя, честное слово!

— О, ну да, я это придумал, конечно. Нет, не будет здесь никто жить.

— Марк!

— Даря!

— Ты торчишь мне желание.

— Ты маленькая шантажистка.

— Марк, ну в самом деле, ну не будет человек, сам живущий в этом доме заниматься такой дичью!

— Ты этого не знаешь.

— Марк.

— А если ей что-то не понравится, и она решить мне насолить?

— А ты не веди себя как мудак, и все будет нормально. В моей квартире по крайней мере будет чисто.

— Это моя квартира, документы показать?

— Марк!

— У меня нет времени искать жильца.

— Я сама найду.

Больше я с ней не спорил. В конце концов потерпеть месяц-другой присутствие квартирантки в своей квартире я мог, а потом — желание выполнено, свободен, как ветер. Да и в целом мог ведь нервы сестренке потрепать, не обязательно было соглашаться на первую попавшуюся. В общем, когда раздался звонок среди ночи, я не удивился, Дарька бывает не в меру упертая, если задалась целью. Позвонила среди ночи, приказала ждать гостей, скинула ссылку и привет. Я не поленился, открыл профиль даже. С фотографии на меня смотрела вполне симпатичная блондинка. Решил, что не такой уж и плохой расклад. Так я думал до того самого момента, пока на пороге мой квартиры не появился совершенно другой человек. Девчонка, так сильно, напомнивший мне мышку, мою мышку, которую я ни разу не видел, но так часто представлял.

И стоявшее на пороге моей квартиры чудо, в сером пальто, с растрепанными волосами, собранными в небрежный хвост, неуверенно на меня поглядывающее, меня просто из равновесия вывело.

Сказать, что я разозлился — ничего не сказать. Словно кто-то сверху надо мной насмехался, откровенно угорая над тем, как один двадцатидвухлетний дебил создал себе иллюзию и вляпался в эту иллюзию по самые яйца. Самому себе признаться стыдно. Это же клиника, прямое направление в дурку.

Девчонка эта, смотрела на меня глазищами своими ореховыми, мямлила чего-то, просила сдать ей чертову комнату, а я не знал, просто не знал, как отвязаться. Напугал ее, конечно, но слова мои вполне действенными оказались, такие девочки-припевочки на секс с первым встречным не соглашаются. Из квартиры моей она вылетела со скоростью света, только пятки сверкали, а я выдохнул с облегчением, ругая сестру на чем свет стоит. И кто бы знал, кто бы, мать его знал, что мышка передо мной все это время стояла, моя вполне реальная мышка, до которой я потом весь оставшийся день дописаться не мог.