(не)идеальный брак (СИ) - Матрохина Дарья. Страница 31

— Что ж, этого следовало ожидать, — сама себе признаётся Света. — Вероятно, мы и так достаточно потрепали друг другу нервы и теперь должны просто разойтись.

Димик прилетает вечером: с букетом, шоколадом и улыбкой до ушей. Разувшись у двери, цивилизованно ставит ботинки в ряд с покрывшимися пылью парадными туфлями жены и проходит на кухню.

— Ужин привезут через полчаса. Я заказал пасту с грибами, как ты любишь, — сообщает он, пока Света ищет вазу для роз. — Если хочешь чего-то другого, надо позвонить сейчас.

Видимо, теперь муж будет всеми силами избегать серьёзных разговоров. Что ж, неплохой вариант, учитывая общий уровень напряжения.

— Как работа? — подыгрывая, спрашивает женщина. — Всё в порядке?

— Да. Мне выделили команду местных работников, которые обычно или опаздывают, или курят весь день напролёт. Сначала распоряжения оставались на бумаге, а я грёб мусор сам, но потом они втянулись.

— Прям-таки сами втянулись?

— Ну, те, что не втянулись, уволены «по собственному желанию», — улыбается Димик. — Мне бы хотелось сделать людей более ответственными и менее ленивыми, но, к сожалению, подобные чудеса бывают только в сказках.

— Ты прав.

Они садятся рядом за стол, с которого Света торопливо убирает машинку и целую пачку заготовок для штанов, заказанных магазином школьной формы.

— Большой заказ? — когда она кивает, Димик поднимается на ноги и осторожно помогает. Так аккуратно, словно боится ненароком прикоснуться к собственной жене. — Мне бы хотелось забрать тебя отсюда, помочь увидеть больше, чем бесконечные ряды ниток и куски ткани.

— Говоришь прямо как герой любовного романа, — хмыкает Света. — Моя жизнь не настолько плоха, как тебе кажется. Я всегда любила возиться с тканью, ещё в детстве училась у бабушки в деревне вязать спицами и подшивать штаны. Можно сказать, что сейчас я просто играю во взрослую девочку, которая всё ещё учится шить как взрослые.

— А теперь ты говоришь как книжная героиня.

— Знаю. Однако это правда. Мы ведь… никогда об этом не говорили, верно? Мы встретились, познакомились, столкнувшись в школьном коридоре, подружились, потом снова столкнулись в коридоре училища, попали в общую компанию, поженились, жили вместе, переезжали и переживали невзгоды, но никогда… не говорили по душам. Нет, мы безусловно пытались, ещё там, где-то в прошлой жизни, у нас даже почти получилось…

— Это слишком сложно, ты знаешь, — бормочет он. — Я ещё до свадьбы предупреждал тебя, что разговоры даются мне тяжело, и…

— Помню.

— Но ты всё равно постоянно пыталась.

— Да. Извини, если причинила боль.

— Иногда я забываю, что живу в реальном мире, где люди не горят желанием открывать друг другу души. Мы с радостью впускаем своих партнёров в тела, но сердца оставляем под замком. Прискорбно, но факт: большинство браков заключаются из-за беременности или денежных вопросов. Да, ты не была беременна, а я — не был престарелым богачом с больным сердцем… Однако мы поженились. После, будучи рядом, мы изучали друг друга с настойчивостью, достойной лучшего применения. И, как нам казалось, до самого конца распознали малейшие детали поведения, расшифровали привычки. Но это не так.

— О чём ты? — напрягается Света. — Мы никогда не говорили о таком.

— К сожалению, мы вообще мало о чём говорили. Сколько тебе было, когда мы поженились, милая?

— Двадцать один.

— Мне тоже. Сейчас тебе двадцать девять. Прошло восемь лет, за эти годы можно вырастить целый яблочный сад. А я всё также думаю, будто знаю кто ты. Хотя это не так.

— Дим, не слишком ли много философии для обычного вечера?

— Ты заботилась обо мне долгих два года. Держала на плаву. Да, я тоже работал, точнее — убегал от реальности на работу, где можно полностью отключить голову. Я не приносил особых денег, не помогал тебе в доме. Временами я думаю о том, почему ты выбрала меня, ведь вокруг было полно других, более подходящих тебе по духу и мечтам парней.

Он замолкает, теребит галстук.

— И почему же? — не выдерживает женщина минуту спустя.

— Потому что…

В дверь звонят. Света поднимается, чтобы встретить курьера, но муж её мягко оттесняет, заставляя сесть обратно за стол.

— Это «извинительный ужин», так что я должен сделать всё сам, — он и правда кружит вокруг: расставляет тарелки, наполняет их потрясающе пахнущими порциями пасты, высыпает салат в большую миску, разливает вино… — Мне нравится быть рядом с тобой. То счастье, что переполняет меня от осознания, что ты заботилась обо мне долгих два года и, вероятно, заботишься обо мне и теперь, невозможно измерить. Ты всегда была безусловно предана, именно поэтому я даже не знаю, как отплатить за эту ощущение безопасности. Ты позволяла мне быть собой, копаться в себе, думать только о себе, вообще концентрироваться только на себе, забыв об остальном мире. Ты защищала меня от соседей, случайных прохожих, бытовых мелочей… Однажды я проснулся, словно вынырнул из-под толщи воды, и понял самого себя. Это было невероятное, чудесное открытие, перевернувшее мою жизнь. И ты… была первым, что я увидел, открыв глаза. Ты стала точкой опоры, ради тебя не страшно и не тяжело перевернуть этот мир. Ты достойна гораздо большего, чем можешь получить, сидя в той глуши, где родилась.

— Поэтому мы увёз меня из родного города? Ради лучшей жизни?

— Прости…

— Я ни в чём тебя не обвиняю, ты знаешь. Лишь иногда, когда слишком сильно злюсь, могу позволить себе стать грубой и высказаться насчёт некоторых решений.

— Ты никогда меня не критиковала. Даже от злости. Словно принимала по умолчанию любое решение. Ты… как тебе удаётся просто принимать меня таким, какой я есть?

— А я не знаю, какой ты на самом деле, — признаётся Света. — И никогда не знала. Мне было достаточно понимать твоё желание жениться на мне, чтобы сказать «Да» в ЗАГСе, и достаточно признавать твоё умение вести машину, чтобы сесть рядом. Я никогда не пыталась… понять истинную суть твоих действий. И поэтому, наверно, мы так и не смогли открыться друг другу, — она грустно вздыхает. — Это прощальный ужин?

— Нет, что ты! Конечно я не собираюсь расставаться, просто…

— «Просто» что? Дим, ты никогда не думал о том, почему у нас всё так спокойно и размеренно, несмотря на проблемы? Мы же никогда всерьёз не ссорились, не выясняли отношения и не… как это называется, когда люди тратят целый вечер на высказывание претензий, которые всё равно ничего не изменят?

— Скандал.

— Да, точно, — притворно улыбается Света. — У нас никогда не было полноценных скандалов. Так, лёгкие тёрки по мелким поводам. Посуда, сиденье унитаза, маленькая квартира? Люди из-за такого разводятся, а мы даже не считали нужным обсуждать. Знаешь, вероятно это из-за того, что на самом деле, где-то в глубине души, нам друг на друга наплевать.

— Это неправда.

— Думаешь? — она сжимает губы, чтобы не выдать что-нибудь вроде «ты поэтому изменял?». — Ты правда думаешь, что нас… объединяет нечто большее?

Света молчит. Их брак с её стороны с самого начала был основан на желании жить «взрослой жизнью», иметь что-то своё, «быть как люди». Будучи молоденькой дурочкой, она наивно полагала, будто брак и мужчина рядом способны исправить целый мир. Момент осознания наступил слишком поздно и однажды она обнаружила себя стирающей носки и вкалывающей по двенадцать часов в полутёмном цеху взрослой женщиной двадцати трёх лет отроду. Рано состарившейся и ненавидящей любого, кто рискует выделять из общей массы, особой.

Старухой.

Переездами и необходимостью общаться с людьми он заново сделал её молодой и сильной, а трудности и заботы — омолодили тело, сделав его крепче. Теперь она может смотреть на мир по-другому и даже иногда видит его краски.

Да, измена стала ударом, но не разрушила ни их брак, ни её саму. Скорее, заставила бесконечно задаваться вопросами о правильности некоторых решений. Но Димик остался рядом с ней, даже более того — решительно взялся за улучшение их быта. Он до сих пор крутится, проявляя своеобразную заботу. Хотя Света почему-то уверена, что муж снова изменяет.