Изгои Интермундуса (СИ) - Дронова Анастасия. Страница 25
– Мама! – маленькая девочка дергает девушку с русыми волосами за край кремового пальто, – а зачем люди осенью собирают листья в мешки? Чтобы, посыпать ими дорожки?
– Нет, доченька, – девушка наклоняется, чтобы одернуть розовенькую курточку своей дочери, – чтобы было чисто.
Грустно улыбаясь, смотрю, как мама заправляет девочке за ухо выбившуюся прядь. Интересно, будет ли у меня когда-нибудь нормальная жизнь? Семья, дети... жена.…
Нет, все это мне ну никак не светит, если… только она в этот раз она не забудет.…
Нет. Этого не произошло за столько лет, не произойдет и сейчас.
Поднявшись со скамьи, иду домой – чувства подсказывают, что Дея уже там. Стараюсь не думать о том, что она не одна…
Зайдя в квартиру, прохожу дальше по коридору, игнорируя легко жжение шеи и губ. Боюсь представить, что будет, если они перейдут на этот «другой уровень»… Надеюсь, я не доживу…
Обессилено прижимаюсь лбом о прохладную стену, так и не дойдя до своей комнаты. Злость каленым железом сжигает меня изнутри. Как же мерзко, когда по насмешке судьбы самый близкий человек не понимает твоих чувств.… Нет, я все исправлю. Вытравлю из сердца воспоминания, что причиняют такую боль... Как и в прошлый раз. Настой из коры той древней сосны почти готов, папоротник уныло стоит на подоконнике. Остальные компоненты не столь важны. Главное – составить список. Вот это точно хуже всего.
Слышу, как хлопает дверь. Ушли? Было бы неплохо...
Вдруг что-то теплое касается моей руки. Резко повернувшись, отдергиваю руку и исподлобья смотрю на девушку. Дея неуверенно мнется, словно хочет в чем-то признаться.
– Там... в холодильнике... стояла банка... Я нечаянно...
Ее слова отдаются эхом – я почти не расслышал конец фразы, но грудь пробило чувство безысходности. И это невыносимо, это предел… всего…
– Заткнись! – сознание, попавшее в тиски безудержному гневу, пульсирует и бьется о стенки преграды. Единственное желание – прекратить поток ее бессмысленных оправданий.
– Но я... – произносит Дея, протягивая руку мне навстречу.
– Не трогай меня, мерзкая эгоистичная тварь!
Девушка замирает, с таким видом, будто бы сейчас попросит повторить: просто смотрит на меня, прижав руку к своей груди. Ее молчание лопатой выкапывает из глубин самые мерзкие мои качества.
– Не смотри на меня так! Разве я не прав? Ты не думаешь ни о ком, кроме себя! –тело охватывает мелкая дрожь, и я начинаю ходить взад-вперед по коридору, чтобы дать ей выход. – Ты никогда не считалась со мной! Никогда! Ты думаешь, что мне доставляет удовольствие проводить время с тобой?!
– Но почему…? – она совсем теряется.
– Я не могу избавиться… от тебя. Да и плевать, – даже сейчас не могу признаться в своей слабости. – Лучше скажи, ты действительно веришь, что будешь жить долго и счастливо с этим уродом?!
Хватаю девушку за плечи, стараясь игнорировать чувство, засевшее глубоко внутри. Тряхнув хрупкое тело, смотрю Дее в глаза, пытаясь отыскать в них хоть что-то... дающее надежду... Но не могу долго выносить взгляда этих турмалиновых глаз и резко отворачиваюсь.
– Это невозможно. Рано или поздно он умрет. А ты будешь тешить свое эгоистичное сердце тем, что, может быть, он когда-нибудь вновь переродится, – гнев понемногу сдает позиции, но я не могу перестать ранить ее, ведь с каждым словом моя боль утихает. – Ненавижу. Тебя. До глубины души.
«Люблю… невыносимо… до боли смешно и нелепо…», – выстукивает сердце в разрез сказанных слов.
Я замолкаю. В воздухе витает роковое напряжение: будто после моих жестоких слов весь мир затих, ожидая ответа вместе со мной. Но она молчит. Можно подумать, что девушка ушла, но я спиной чувствую ее присутствие. Медленно повернувшись, встречаюсь взглядом с парой широко распахнутых глаз, блестящих от слез. Дея бледна, правая рука, сжатая на груди в кулак, дрожит, а по щекам беззвучно текут слезы.
«Что же я наделал…», – осознание своего меркантильного поступка холодом окутывает голову, и я вспоминаю слова того никчемного парнишки:«Если у тебя проблемы, она тут не причем!»
Но как… я ведь не могу ее просто так… отпустить. Она всегда будет той причиной…
Я почти делаю шаг ей навстречу: мои сомнения и растерянность пробивают брешь в барьере, и на меня обрушивается поток боли, сковывавший сердце девушки. Но что хуже – это ее… страх.
Она боится. Боится. Меня.
Резко отворачиваюсь. Дея тихо, почти бесшумно, уходит. Через пару минут, дверь с приглушенным хлопком закрывается. Мир вокруг начинает кружиться – оказывается, я задержал дыхание – тяжело выдохнув, прислоняюсь к стене и опускаюсь на пол. Из моей головы все не уходит образ ее полумертвого лица...
Она боится меня.
Было бы лучше, если бы она меня ненавидела…
Глава 8. Прогулка с (не)другом
Бодрая музыка на будильнике вырывает меня из лап полусна. Я плохо спала ночью, прокручивая в голове сказанное Теоном.«Ненавижу тебя. Эгоистичная тварь».Отголоски наполненного яростью голоса бросают в дрожь. Поворачиваюсь на бок, прижав коленки к груди. Беру телефон, отключаю будильник. 6:00. Голова гудит от мыслей: и если вчера я думала, что они будут о предстоящем походе в кино и прогулке со своим любимым, то сегодня голова забита отнюдь не радостными предвкушениями. Вначале это была обида. За что? Почему? Но потом воспоминания прошлого начали бесцеремонно вламываться в голову, убеждая меня, что я это заслужила.
Встаю и с тяжелым сердцем плетусь в душ в надежде, что горячая вода взбодрит холодеющую душу.
Все так и есть, он прав. Я не думаю ни о ком, кроме себя. А он всегда был рядом. Да, Теон мне не совсем друг, все же он не раз рисковал своей жизнью ради меня. Но вчера… его слова будто пробили стену... И мне пришлось признать то, что я игнорировала все эти годы.
Он был со мной не потому, что этого хотел или ему некуда было идти.
Из рассказов родителей, друзей и из книг королевской библиотеки я знала, что Septimus Sensu – связывает не только души, но и тела. Конечно, я считала, что наша поврежденная из-за моего поступка Связь оставила после себя только способность к телепатии. Теона много раз на моих глазах ранили, и если я и ощущала боль своего спутника, то очень туманно и поверхностно, не говоря уже о том, чтобы разделить с ним его раны.
«Он остался со мной потому, что я тоже полумаг, хоть и ущербный» – вот, что я себе внушила. Оказывается, расовые чувства тут не причем... Мама говорила, что без особых колец и талисманов, Связанные, находясь далеко друг от друга, испытывали жуткую боль... Страшно представить...
Чувствую небольшой укол обиды: он ведь ничего мне не сказал. Я бы сделала, как он хочет, поехала бы туда, куда ему нужно...
Нет. Это ложь. Теон с самого начала не хотел переезжать в Янлинск. А я, найдя в соцсетях парня, которого искала уже почти 300 лет, сломя голову понеслась в соседний город, радуясь, что счастье оказалось совсем близко... И я бы сделала это снова.
Внезапно ощущаю пронзающую тревогу в районе груди. «Если он скрыл это, что он еще мне не сказал?» – пульсирует мысль где-то в голове, отдаваясь в глубинах сердца. Переключаю воду с крана на душ (идея с ванной была загублена – я забыла заткнуть слив), и встаю под горячие струи воды, в надежде унять дрожь.
Насколько сильна Septimus Sensu с его стороны? Я не хочу быть счастливой за счет его боли, физической или духовной... Мне стоит... бросить Кира...
Решение – еще зыбкое, неоформленное, наполненное «а может» и «а вдруг» – накрывает меня, словно серое покрывало. Все вокруг тускнеет – и мысли, и мои планы и даже пакет, с бережно уложенным платьем и зеркальным фотоаппаратом, приготовленный специально для сегодняшнего сюрприз-свидания, больше не вызывает во мне того восторга. Тоска тысячами иголок вонзается в кожу.
Натягиваю халат поверх еще мокрого тела и выхожу из ванной. Из кухни доносится манящий запах томатного крем-супа. Моего любимого. Иду на запах и тихо опускаюсь на стул. С мокрых волос капает вода, а дрожь от смены температур заставляет тело нервно вздрагивать. Разглядываю узор на ПВХ-скатерти, пытаясь смирится с принятым решением и затолкать свои брыкающиеся чувства подальше. Вдруг, словно из воздуха, передо мной возникает тарелка с красной похлебкой. Медленно поднимаю глаза на своего благодетеля, но вижу лишь его спину у окна.