Конфетка для мажора (СИ) - Драгам Аля. Страница 24

Приходится обраться и ответить незнакомой собеседнице. Выражаю соболезнования, сообразив, что звонит все та же баба Рая. Объясняю ей про состояние и подруги и выслушиваю краткие наставления: что, где и когда.

— Ларис, — трогаю аккуратно за плечо. — Надо ехать. Как ты добираешься?

Мы хоть и подружились, но о родных местах друг друга имеем весьма смутное представление. Знаю только, что Ларе ехать ближе, чем мне: до её города ходит автобус.

Боль в глазах сменяется непониманием, а потом Ларка соглашается с моими словами. Истерика отступает, оставив икоту и заложенный нос. С этим справимся. Мысленно отмечаю, что надо добежать до аптеки и купить успокоительное, потому что ей в ближайшие дни оно точно понадобится.

Мы не разбираем её сумку, а докладываем всё, что может понадобиться. Проверяем документы и, сверившись, с расписанием, выходим из общежития. Хорошо, что на работе входят в положение и обещают в течение недели подменить. В вузе еще проще: мы звоним старосте, и она обещает передать информацию куратору. Учитывая, что они все еще на базе отдыха, Сычёв быстро должен узнать про Ларин отъезд.

До автовокзала ехать прилично: трамвай, метро и автобус, но мы последний километр решаем пройти пешком. Вещей мало, время позволяет, а Ларе надо выговориться.

Глава 31

Юля

У касс собирается большая очередь, и мы разделяемся: я остаюсь с сумкой в стороне, пока Лариса медленно продвигается к окну. Надо было оформить билет через интернет, но мы обе думали о чем угодно, только не об этом.

Когда до заветного окошка остается четыре человека, подхожу обратно. Лариска так расстроена, что забыла о документах, которые находятся в боковом кармашке.

— Твой паспорт, — протягиваю книжечку в забавной обложке с толстым котом.

— Юль? — Лариса хватает меня за руку и крепко сжимает. — Поехали со мной? Пожалуйста! Я не смогу там… Одна не смогу…

До окошка три человека. Это ничтожно мало, чтобы принять правильное решение. У меня учёба, репетиции и, чего уж скрывать, в обрез денег. Но на другой части весов заплаканная подруга, успевшая стать близким человеком. Тем близким, которого мне когда-то не хватало.

Два человека. Словно сама судьба помогает: в кассе происходит заминка, и я вытаскиваю из кармана смартфон. Первому звоню Виталию и в двух словах обрисовываю ситуацию. Получаю не только разрешение пропустить несколько дней, но и спустя минуту после разговора смс из банка. Вспыхивают щёки, когда вижу сумму, но следом приходит сообщение, что это зарплата за отработанные в коллективе дни. Понимаю же, что никакой зарплаты нет, но времени на выяснение не остается.

Я обязательно верну или отработаю помощь… А сейчас мне надо успеть дозвониться старосте. Она отвечает со второй попытки. Снова везет: Альберт Игоревич с ней рядом, и разговариваю я напрямую с преподавателем. Он, скорее всего, недоволен просьбой, но не возражает. Берет обещание с меня выполнить дополнительные работы и отпускает нас с Шумковой до выходных.

В автобусе прохладно. Работает кондиционер, и я ёжусь. Хочется закутаться потеплее, но у меня из вещей… ничего… Смущает, конечно, отсутствие белья, но его можно купить. Самое простое. А футболкой Лариса обещала поделиться. Она выше меня, но не настолько критично. Да и… Повод не тот, чтобы перед-либо красоваться.

Из новой порции откровений я предупреждена об отце Шумковой. Тихий и добродушный мужчина при первом же намёке на стресс уходит в запой. Это плохо. Очень-очень плохо, потому что все хлопоты лягут на наши плечи. Я очень надеюсь, что Лариса возьмет себя в руки: в незнакомом месте при всём желании помочь… Я просто растеряюсь…

Монотонная картинка за окном и накопившаяся усталость дают о себе знать. Откидываюсь назад и засыпаю. Сквозь сон слышу объявление об остановке, но мне безумно лень двигаться. Лара выходит и возвращается с бутылкой воды. Та, которую мы купили на вокзале, давно закончилась. Я делаю глоток и снова проваливаюсь в сон.

Мне снится крыша и пронизывающий ветер. Не понимаю, во сне или наяву я обхватываю себя руками, закрываясь от холода. Прикусываю губу, чтобы зубы не стучали друг о друга. Картинка меняется и вот уже по венам течёт жидкий огонь: от ветра закрывают сильные руки, а в лёгкие проникает потрясающий аромат ментола, кофе и лёгкого цитруса. Я делаю глубокий вдох и в ужасе распахиваю глаза. Трясу головой, чтобы прогнать кошмар: не хватало, чтобы этот самовлюблённый павлин мне начал сниться.

В родной город Ларисы мы приезжаем глубокой ночью. Но это лишь по ощущениям. В больших городах не так остро чувствуется наступление темноты: витрины, рекламы, фонари… В небольших же городках, как правило, света меньше, поэтому вечера наступают раньше.

Я совершенно не ориентируюсь и от этого неуютно. Шумкова же передвигается заторможено. У меня складывается впечатление, что она просто оттягивает возвращение в квартиру.

— Лар, ты не хочешь туда идти? — Всё-таки задаю вопрос, когда она в очередной раз замирает около четырехэтажного дома. В нём два подъезда, но я понятия не имею, куда дальше.

— Не хочу, — подруга морщит нос и обводит глазами здание, большой тенью нависнувшее над нами. — Мне страшно.

— Если честно, мне тоже. Я никогда не ночевала там, где… Откуда недавно увезли… Ну ты понимаешь…

— Я тоже, — шепчет Лара. — Тоже никогда. А ещё отец. Если он там пьёт…

— Блин! Может, гостиница?

Конечно, разбрасываться деньгами не хочется, даже при условии, что здесь вряд ли цены запредельные. Но всё-таки.

— Нет, — машет головой. — Я позвоню тёте Рае. Если она не спит, можно будет пойти к ней.

Я соглашаюсь и присаживаюсь на скамеечку у подъезда. Вытягиваю ноги, которые гудят от нагрузки — сидеть столько часов в автобусе оказалось той ещё пыткой.

Старушка-соседка не отвечает и мы, посидев еще минут двадцать, все-таки решаем подняться: завтра предстоит тяжёлый день, надо отдохнуть и набраться сил. Всё, о чём я сейчас мечтаю, это кровать. Ни поздний ужин, ни душ не манят так, как горизонтальная плоскость, которая позволит вытянуться и забыться.

На первом этаже горит тусклая лампочка. Я была готова ко многому, но не к удивительной чистоте парадной. Даже при скудном освещении видно, что за порядком здесь пристально следят.

Около почтовых ящиков стоит стол, на котором расположились цветы. Много цветов!

— Бабушкина заслуга, — замечает Лариса и шмыгает носом.

Понятно, характер её ба был боевым, если она умудрялась даже соседей держать в кулаке.

Минуем еще один пролёт и останавливаемся у обычной двери, обитой чёрным кожзамом. Меня на пару секунд выкидывает на несколько лет назад, когда я также впервые замерла перед точно такой же дверь.

Промаргиваюсь и возвращаюсь в настоящее время. В дверном проёме показывается залитая светом прихожая. Крошечная, но тоже аккуратная и уютная.

— Ларочка, деточка, приехала! — Подругу сжимает за плечи сухонькая бабулька. Причитает, поглаживая Ларису по волосам. — С подругой приехала? Умница! Умница наша! Как тебя зовут, деточка?

— Юля, — представляюсь, слегка опешив от тёплого приёма. Со мной не просто знакомятся, а тоже обнимают, и целую в щёку.

— А баба Рая, соседка. Это я звонила. С тобой разговаривала?

— Со мной.

Баба Рая оказывается не только доброй, но и понимающей. Сходу ловит наше замешательство и настойчиво выталкивает из квартиры на лестницу. Тащит в квартиру напротив.

Здесь порядка меньше, но безумно аппетитно пахнет пирогами.

— Ждала, Ларочка, ждала тебя.

Соседка суетится вокруг, предлагая нам чай и выпечку. И хоть я мечтала лечь спать, неудобно отказываться, когда к тебе проявляют такое внимание.

Пробую предложенный пирожок и закатываю глаза. Безумно вкусно!

Лариса не ест, а только крошит сдобу на блюдце. Приходится почти силой влить в неё чай, а затем и капли, которые баба Рая разводит в стакане. Потом также общими усилиями мы укладываем Ларку спать, а сами прибираемся в кухне.