Девочка Да Винчи-2. Любовь (СИ) - Блио Элен. Страница 6

Но любит он Варвару, так что… пусть лучше отмечает Новый год с ней.

- Соня, а он тебе нравится, да?

- Кто?

- Данечка. Мне очень нравится, - Вздыхает картинно, что-то, а это она умеет, моя любимая актрисулька. – Только я маленькая. Я понимаю. Если бы я была как ты…

- То что?

- Я бы была его девушкой.

Милая моя малышка… Я бы тоже была, с удовольствием, но…

- Ариш, у Дани есть девушка, он её любит. Понимаешь?

- Ну и что? У нас в саду Никита, он любил Алису, а потом я сказала, что он будет мой и всё. Теперь он любит меня.

Если бы всё было так просто! Как в детском саду…

- А мне кажется, что ты ему нравишься. Ты же не видишь, как он на тебя смотрит?

- Как? – улыбаюсь, потому что уверена, моя сестрица нарочно придумывает.

- Вот так! – Аришка таращит глаза, открывает рот. Получается очень смешно и совсем не похоже на Даню. И я сомневаюсь, что он смотрит именно так. Смеюсь, и ласково глажу сестренку по голове.

- Салат готов, садись за стол.

- А с чем салат?

- С «таком», - Вспоминаю, что так всегда говорила бабушка. – Сейчас еще макароны будут и соус «болоньезе».

Моё счастье, что макароны Аринка любит, и соус тоже, а я его удачно ухватила по акции.

Накладываю сестрёнке в её любимую тарелку с диснеевскими принцессами, сажусь рядом. Мне есть совсем не хочется.

- А ты? Опять на диете? Надо кушать! А то ты будет тощая и некрасивая, как Варвара.

Имя заставляет меня встрепенуться.

- Какая Варвара?

- Которая Михайловна. Она злая и тощая. Её никто не любит.

Эх… Увы, моя сладкая, кое-кто её очень любит.

Сжимаю зубы, а потом накладываю себе полную тарелку макарон, и даже сыр натираю на терке. Не хочу быть как Варвара.

После ужина читаю сестре книжку про Волшебника Изумрудного города, она засыпает, а мне не спится.

Я думаю о том, что зря так резка была с Да Винчи. Зря.

Пару дней Даню не вижу. Пытаюсь себя уговаривать, что это к лучшему, но червячок гложет.

Мне стыдно, что я ему отказала, заявила, что не буду больше его моделью. Стыдно, потому что поставила личное выше творческого. Знаю, что ему было нужно сделать серию, что он хотел попасть на какой-то важный конкурс. Кручу в руках телефон, который жжёт руку.

Уговариваю себя – напиши ему, напиши, напиши!

И… не могу.

Надеюсь просто встретить его на студии и выяснить всё. Но вместо него в один из дней сталкиваюсь с Варварой Михайловной.

- Красовицкая, нам нужно поговорить, зайдите в мою аудиторию, пожалуйста.

Она говорит это с таким видом, будто аудитория её личная! На самом деле у нас нет помещений, которые закреплены за определенным педагогом. Есть несколько преподавателей рисунка, к примеру, они занимают три аудитории, меняясь. Акварелисты занимают другие помещения. Графисты – третьи. Есть общие залы, например греческий и римский. Есть зал импрессионистов и зал абстракции.

- Я на занятия опаздываю. – Отвечаю немного резковато, просто так получается. Не у меня желания с ней говорить.

- Это всего на пару минут. Не задержу, зайдите.

Она говорит таким официальным тоном, на «вы». Но всё меняется, стоит ей только закрыть дверь.

Глава 11 (26.04)

- Соня, ты… Прости, что я не в свое дело лезу, но… Ты что, поссорилась с Даней, да?

Смотрю на Варвару и не очень понимаю, с чего вдруг она говорит таким мягким, елейным голоском, и чего, собственно, она от меня хочет?

- Сонь, я знаю, что он работал с тобой, снимал тебя для конкурса. Это для него очень важно. Не знаю, что там у вас произошло, но… ты же сама понимаешь, что нельзя смешивать личные отношения и профессиональные, да?

- Знаю. Но я ничего не смешивала.

- Я понимаю, тебе неприятно, что вас застали в такой… ну, в таком виде. Представляю, как тебе было неловко, учитывая, что вы действительно просто работали. Но я знаю, что Данила ходил к Ирине Вениаминовне, что он всё объяснил, и никаких претензий к тебе ни от кого нет.

Молчу. Очень хочется сказать ей, что претензии как раз были. И именно директрисе удалось всё замять. Пока. Кто знает, что будет в следующий раз.

- Что вы от меня-то хотите? – задаю прямой вопрос, потому что мне непонятно к чему она клонит.

- Пожалуйста, помоги ему, Сонь? Ему надо закончить серию фото. Без тебя никак, в там сроки поджимают. Еще и Новый год на носу, у Дани в школе концерт репетиции, он совсем вымотался. – она опускает голову, проводит ладонью по лицу, такой томный жест получается, и вся она такая… Женственная до тошноты. Хрупкая, нежная… Я знаю, что именно таких любят мужчины. Читала об этом. Таких им хочется защитить. Срабатывает что-то на уровне инстинкта. Сначала как охотнику догнать, схватить, а потом защищать, как свою собственность.

А я вот, видимо, не вызываю желания защитить. Не получается из меня неженки женственной.

Ну да, где клининг и где женственность? Уборщица не может быть нежной, наверное.

- Сонь, я тебя прощу… как друга, как женщина женщину. Не могу смотреть как он переживает, мучается. Мы с ним… Ну… я же могу с тобой откровенно, да? Ты же нас не выдашь? Я знаю, что тогда ты ничего про нас не говорила, Даня сказал и я ему верю. И тебе верю. Ты хорошая, честная.

Варвара Михайловна такая искренняя в этот момент! Трогательная. Заботится о любимом мужчине.

Только я вот смотрю на неё и не верю ни единой её эмоции. Кажется, что она играет. Всё играет! И этот её монолог выстроен с филигранной точностью.

- Мы вчера с ним весь вечер говорили на эту тему. Он сильно нервничает. И я тоже. Из-за него. Даня не заслуживает такого отношения с твоей стороны.

- Какого? Что я сделала?

- Он ведь тебе помог? И заплатил прилично, насколько я знаю? И фотосессию вам устроил с сестрой, тоже заплатил, хотя это было… Ой…Прости, я… Я не то хотела.

- Что это было? – переспрашиваю, хотя ответ знаю. А Варвара голову опускает и так натурально краснеет. – Благотворительность, да? Подачки? Весело… То есть вы что, думаете, это всё игра для меня что ли?

Я понимаю, что нельзя срываться. Нужно сохранять спокойствие. Но просто не могу!

Меня бомбит не по-детски!

Значит вот оно что! Данечка решил, что он может меня облагодетельствовать? А по факту просто использовал? Для чего? ЧСВ своё почесать? Доказать всем вокруг, какой он хороший, правильный?

Надо же, помог бедным сироткам заработать на хлеб!

Боже, как противно!

- Соня, ты не поняла, Даня на самом деле хотел тебе помочь, из самых лучших побуждений!

- Всё я поняла. Спасибо. Извините, мне правда нужно идти. У меня сегодня много работы.

- Соня! Боже… я всё испортила! Прости меня! Прости Даню! Ему очень нужна твоя помощь!

- Ну, если она ему очень нужна – пусть обращается. Помогу. Только цена будет выше. Тарифы поменялись. Десять тысяч за съемку.

- Сонь, не сходи с ума. Ну прости меня, что я вот так… Боже, я просто… ужасно себя чувствую.

- Да ладно, не парьтесь. Даня же мажор, заплатит, если ему так надо. Всего хорошего.

Злюсь так, что сама себя перестаю контролировать. Вот-вот взорвусь.

Вылетаю из аудитории, быстро сбегаю по лестнице, заскакиваю в помещение, где хранится инвентарь, и просто ползаю по стене, пристраиваясь между ведром, на котором сохнет ветошь и шваброй.

Вот оно, твое место, Красотка. Вот где ты должна находиться. Ты уборщица, а не модель. Съемки – это так, жест благодетеля. А ты себе возомнила…

Уничтожает этот обман, словно растворитель краску. Чувствую себя «Данаей» Рембрандта – краски бесценного холста пузырятся под кислотой, которую плеснул на полотно дикий фанатик.

Разъедает душу.

Ложь. Помощь – ложь. Дружба – ложь.

Прикосновения – ложь. Всё, что было между нами – тоже ложь. Вернее – мои фантазии.

Потому что ничего не было.

Это я себе всё придумала. Это я надеялась, что у Дани ко мне есть хоть какие-то чувства.