Порочный (СИ) - Грин Эмилия. Страница 12

Все мои светлые чувства к этому мужчине будто слили в канализацию. Мерзкий предатель и извращенец, которому плевать на всех, кроме себя! Темная сторона окончательно взяла верх, и я, не разбирая дороги, летела вперед. Хорошо хоть на ногах были кроссовки, иначе последствия могли оказаться весьма печальными.

– Эй, ну-ка стоять! Куда собралась?! – сводный брат всё-таки оказался проворнее.

Со скоростью молодого льва, он преодолел лестничные пролёты и резко дернул меня за руку.

– Я пойду гулять с другом! Отвали! – заорала, стиснув челюсти с такой силой, что из глаз чуть не посыпались искры.

– Почему ты вечно лезешь туда, куда не надо?! – назидательно поинтересовался блондин, возвращаясь к своей обычной немного равнодушной манере разговора.

Мой взгляд заскользил по телу мужчины. Вздрогнула, обнаружив, что из одежды на нём только расстёгнутые джинсы, которые болтались чересчур низко, обнажая светло-русую дорожку волос. Сердце забилось быстрее.

– А дверь закрывать не учили?! – ответила вопросом на вопрос, глядя на то, как Вильям удерживает меня за запястья.

Попробовала выдернуть руки, но тщетно – его пальцы обвили меня, словно ядовитый плющ. Он продолжал с такой силой надавливать на тонкую кожу, что казалось – еще немного, и она порвётся.

– Пусти! – прошипела, ощущая, как подгибаются коленки.

Кожа под его пальцами немного пульсировала, а от созерцания идеальных косых мышц живота во рту пересохло. От Вильяма пахло гелем после бритья. Его скулы и подбородок казались такими гладкими, что хотелось провести по ним языком. Мне опасно находиться рядом с ним – тело начинало подводить…

– Пойдешь куда хочешь, когда успокоишься, – насмешливо повёл подбородком красавец, глядя на меня сверху вниз.

Он всеми силами старался изображать безразличие, и меня это уже порядком достало.

– Я спокойна. Можешь убрать руки…

Еще секунду мы смотрели друг на друга в упор, а затем взгляд блондина опустился ниже. Он похотливо покусывал губу, заглядывая в V-образный вырез моей футболки. С этим бюстгальтером моя и без того немаленькая грудь казалась ещё больше и всё-время норовила выбраться на свободу.

– Мне поручили присматривать за тобой, так что приходится выполнять работу няньки, – вдруг безразлично пожал плечами, и я взорвалась.

– У меня впереди тоже очень приятный вечер! А этот эпизод в спальне подкинул идейку… Думаю, Филиппу понравится! – игриво достала языком до верхней губы, загадочно прищурившись.

– Сейчас договоришься, что никуда не пойдешь! – Вильям потянул меня на себя, так, что я практически уперлась грудью в его обнаженный торс.

В аквамариновых глазах сверкнула вспышка гнева. Но я не собиралась сдавать оборону. Язвительно рассмеялась, глядя на него с вызовом.

– Только попробуй меня остановить! Прямо сейчас позвоню отчиму и расскажу ему о твоих дурных наклонностях! Вот он удивится, – последнюю фразу прошептала низко и хрипло.

– Что-что ты сделаешь? – сводный брат оскалился, парализуя немигающим взглядом. – Ну-ка повтори?

Неожиданно он перестал удерживать мои запястья, сложив руки на груди, отчего вены на бицепсах вздулись.

– Что слышал! И не ждите сегодня – приеду к утру! Можете орать на весь дом, сколько влезет! Никто не помешает! – резко развернулась и со всех ног понеслась к выходу.

Машина Филиппа уже стояла у ворот. Слабо улыбнулась, испытывая небольшое облегчение. Находиться сейчас в одиночестве не было никаких сил. Я уже подходила к автомобилю, как вдруг белоснежный «Citroen» резко сорвался с места, устремившись вперёд.

– Какого черта он творит? – недоуменно прошептала вслед удалявшемуся авто, топнув ногой по асфальту, а затем, выудив из сумки телефон, заорала, кажется, на всю улицу.

– Фил, куда поехал? Разве не видишь меня?! Ну-ка живо возвращайся!

– Мона, прости… У меня появились очень важные дела… Мне пора! – прохрипел друг и тут же отключился, оставив меня глупо хлопать ресницами посреди подъездной дорожки к дому.

– Да что за придурки меня окружают?! – тихо застонала, усаживаясь на прохладный бордюр.

Вернуться домой, увы, не могла. Глаза бы мои не смотрели на этого извращенца и его высокомерную подружку! Поэтому, не придумав ничего лучше, вызвала такси, забив в приложение адрес ближайшего кинотеатра. Нужно же было хоть как-то убить пару часов!

Когда я вернулась, было далеко за полночь. Свет не горел. Судя по всему, голубки уже спали, а экономка миссис Фармер ушла в своё крыло. Глухая безжизненная тишина, царившая в гостиной, беспричинной тревогой отдавалась в груди. К сожалению, сна не было ни в одном глазу. Зашла в кухню, чтобы заварить себе успокаивающий чай, и чуть не закричала от страха, на полном ходу в кромешной темноте врезавшись в обнаженный мужской торс.

– Снова ты? Ну что, как потрахался? Она громко стонала? – тихо выдала я, резко отшатнувшись, обошла стол и, ловко запрыгнув на подоконник, упёрлась ладонями в тёплое дерево.

– Мы разругались. Джен обиделась, что я побежал за тобой. У нас ничего не было, если тебе от этого станет легче, – безэмоционально выдал Вильям, делая шаг ко мне. Его губы подрагивали.

– Мне станет легче, только если ты выгонишь ее отсюда пинком под зад! – глаза сузились, а ладони сжались в кулаки.

До сих пор не могла отделаться от чувства брезгливости, вызванного увиденной картиной. Тем временем сводный брат стоял в опасной близости и взбудораженным взглядом скользил по моим голым ногам. Даже немного пожалела, что надела сегодня джинсовую мини-юбку. Вильям явно не оставил эту деталь одежды без внимания.

– Она и так со дня на день вернётся в Нью-Йорк. А ты ведёшь себя как капризный ребёнок. Может, наконец, поговорим! – красавец блондин сделал ещё один шаг и, упершись в мои колени, обезоруживающе улыбнулся.

Безупречный светловолосый полубог сверлил меня обжигающим взглядом, тяжело дыша. Только сейчас обратила внимание, что с волос мужчины капает вода. Его чересчур развитая грудная клетка в призрачном свете луны поблескивала от капелек влаги. Сводный брат склонил голову вбок и с дикостью во взгляде шумно сглотнул. К запаху пены после бритья добавился аромат марокканской мяты. Он уже успел принять душ. Душ…Ох, черт. Кровь отхлынула от лица, а перед глазами поплыли круги. Низ живота стал наполняться горячим воском. Свела ноги вместе, ощущая приятное покалывание в районе центра.

Между нами установилась пауза. Я часто-часто хлопала ресницами, а он, упираясь в мои колени, вдруг положил обе ладони на подоконник, отрезая всякие пути к бегству, наклонил голову и у самого уха, обжигая шею тёплым дыханием, ещё раз сказал:

– Поговорим, Симона?

Подняла голову, стараясь сбросить с себя оцепенение, вызванное близостью его сильного здорового тела. Вильям закусил губу, словно невзначай касаясь моих бедер пальцами. Соображать становилось всё труднее, но, увы, я так и не смогла выкинуть из головы недавнюю сцену в его спальне.

– Уже поздно разговаривать! Очень жалею, что сразу не рассказала обо всём родителям. Не понимаю, почему так долго держала это в себе… – в одну секунду его невообразимые голубые глаза потемнели.

– Мона, малышка, ты неправильно всё поняла… Позволь мне объяснить… – озабоченно выдал, стискивая мою талию горячими ладонями.

От этих опытных беспардонных касаний дыхание сбилось, но я всё-таки нашла в себе силы возразить.

– Да как же не понять? Это настоящее извращение, Вильям. По тебе плачет клиника для душевнобольных…

Сводный брат резко наклонил голову, сталкивая нас лбами. Он болезненно зажмурился, словно раненный лев. Пыталась не реагировать на прикосновения гладкой кожи к своему лицу, но это было невозможно: мятное дыхание проникало глубоко в ноздри, вызывая волны сладостной дрожи в самых потаённых местах. Секунда – и, по всей видимости, делая титаническое усилие над собой, Вильям отстранился. Сводный брат стал мерить кухню размашистыми шагами, словно у него белая горячка.