Рождественский подарок - О'. Страница 28

– Джеффри, – прервала она его мысли и полностью поменяла тему разговора. – Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Чем ты занимаешься?

– Что ты имеешь в виду, Иветт? – нахмурил он брови.

– Я хотела узнать, чем ты занимался, когда отсутствовал. Путешествовал? Когда ты уезжал во Францию, то сказал, что едешь отчасти по делу. – Она выпрямилась и с любопытством смотрела на него. – Что это за дело?

Он совсем не ожидал от нее такого вопроса и не знал, насколько правдиво стоит ей ответить.

– Гм, разнообразные деловые предприятия требовали моего внимания. Корабельный бизнес, например.

– Да, но я однажды подслушала, как вы с Люсьеном говорили о правительстве, и задалась вопросом, не действуешь ли ты в сфере политики.

– Ты спрашиваешь, работаю ли я на правительство?

– Да, – кивнула Иветт. – Работаешь?

– Время от времени, – неохотно признался Джеффри. – Когда они во мне нуждаются.

Ее лицо вспыхнуло от волнения.

– Это тайные дела?

Иветт казалась такой взволнованной, что ему снова захотелось поцеловать ее.

– Да. Очень. И не следует, чтобы кто-нибудь еще об этом знал.

– Твой секрет в безопасности. – Она помолчала. – Это опасно?

– Временами.

– Ты осторожен?

– Очень, – подмигнул ей Джеффри.

– Извините, мисс Иветт. – В комнату, в которой сделалось темно с тех пор как солнце закатилось на осеннем небе, вошел Грейнджер. Он зажег газовую лампу на стене, и комната осветилась желтоватым светом.

– Да, Грейнджер? – откликнулась она.

– Вы и лорд Эддингтон будете сегодня ужинать в столовой? – заботливо спросил он. – Или мне принести что-нибудь в маленькую гостиную?

– Джеффри, ты останешься на ужин? – тихо спросила Иветт из глубины своего кресла. – Пожалуйста, не считай себя обязанным оставаться из-за меня. Ты находился здесь прошлую ночь и сегодня весь день. У тебя наверняка есть другие дела, чем сидеть тут со мной.

– Я ни о чем другом думать не могу, так что я лучше поужинаю с тобой, Иветт. – Конечно, у него были дела и обязательства, требующие его внимания, но ее искренняя восторженная улыбка стала ему наградой за пренебрежение ими.

– Мы поужинаем в маленькой гостиной наверху, Грейнджер, – сказала она. – Чтобы быть рядом с мамой.

Джеффри не мог быть счастливее. Он собирается провести вечер наедине с Иветт Гамильтон. Снова.

Глава 17

Дела на Западе

Колетт Гамильтон Синклер с нарастающей тревогой читала последнее письмо Иветт, стараясь не обращать внимания на младшего сына, который нетерпеливо дергал ее за юбку.

– Мама! Пойдем со мной! Пожалуйста…

– Сейчас, Саймон, обещаю. Пожалуйста, потерпи немного, милый, – машинально пробормотала она, глядя на строки, написанные небрежным почерком сестры. Мать внезапно заболела, и Иветт не на шутку разволновалась. Младшая сестра особой любовью к письмам не отличалась, и то, что она написала такое подробное и длинное письмо, заставляло сердце Колетт биться тревожно.

– Ну, мама, – снова заныл Саймон. – Филипп и Сара прячутся, и я нигде не могу их найти. Пожалуйста, помоги мне.

– Хорошо, Саймон, – вздохнула Колетт. Зеленые глаза мальчика слишком походили на глаза его отца, чтобы не уступить.

Сложив письмо и сунув его в карман платья, Колетт взяла пятилетнего сына за руку. Дети весь день просидели в доме из-за дождливой погоды и, очевидно, устали друг от друга.

– Я уже сказала им, чтобы они прекратили прятаться от тебя, Саймон. Идем, давай поищем их.

Обнаружив хихикавших Филиппа и Сару за длинными бархатными шторами в спальне Джульетт, Колетт отвела всех троих в детскую и строго запретила прятаться друг от друга.

– Играйте дружно, – наказала она, изображая строгость и стараясь не рассмеяться. Особенно над своей хорошенькой темноволосой племянницей, чье дерзкое личико было так похоже на Джульетт и наводило Колетт на воспоминания о собственном детстве. Оставив детей собирать деревянную мозаику под присмотром няни, она вышла из детской.

Колетт нашла мужа, зятя и сестру в главной гостиной красивого поместья в Нью-Джерси. Все трое весело болтали и попивали кофе перед уютным огнем в камине, пока на улице продолжался холодный дождь.

– Думаю, нам надо отправляться в Лондон, – объявила Колетт, войдя в комнату. – Возможно, еще до конца недели.

Люсьен, взглянув на встревоженное лицо жены, поставил чашку и спросил:

– Почему, дорогая?

– Я получила сегодня письмо от Иветт, – объяснила, подходя, Колетт. – Похоже, мама очень больна.

Голубые глаза Джульетт заискрились, она со смехом отмахнулась.

– Ох, Колетт. Когда наша мама не была больна?!

– Нет, на этот раз серьезно и отличается от того, что случалось в прошлом, – покачала головой Колетт. – У нее случился апоплексический удар, она упала на пол. Это реальность, а не фантазии. – Колетт покачала головой. – Иветт, кажется, просто голову потеряла, и пишет, что в первую ночь боялась, что мама может умереть. – Она заморгала, отгоняя слезы. – Там был доктор, он опасается, что мама может потерять способность говорить или двигать правой стороной тела.

В комнате стало тихо, ирония исчезла с лица Джульетт.

– Правда?

– Так пишет Иветт. – Колетт держала письмо в руке. – Поэтому, думаю, нам нужно отправляться домой как можно скорее.

Она села на софу рядом с мужем. Он взял ее руку в свои, и Колетт мгновенно почувствовала себя спокойнее. Само присутствие Люсьена оказывало на нее магический эффект, даже после восьми совместно прожитых лет. Его глаза были полны заботы, когда он поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Это очень похоже на то, что произошло с моим отцом, – сказал Люсьен. – У него тоже случился апоплексический удар, его парализовало, речь стала неразборчивой. Я согласен с Колетт, нам нужно возвращаться. – Он взглянул на своего шурина. – Это возможно, Харрисон?

– Конечно. Я могу подготовить «Морскую проказницу» за день. – Высокий светловолосый красавец капитан Харрисон Флеминг, обветренный за годы судоходства на своем клипе, был сильным и харизматичным человеком.

Хоть и успокоившись, что они вернутся в Лондон раньше, чем планировали, Колетт немного загрустила, что их каникулы закончились. Это был их первый визит в Америку, они чудесно проводили время в доме Джульетт. Но теперь мать и сестра нуждаются в них.

– Значит, все улажено? – спросила Джульетт. – Мы уезжаем?

– Да. Мамина болезнь кажется серьезной, и я очень тревожусь, – сказала Колетт. – И бедняжка Иветт. Она еще написала, что Лизетт занята малышкой Элизабет, которая серьезно разболелась, и Иветт заботится о маме одна.

– Думаю, она сообщила Полетт. Разве они с Декланом не возвращаются вскоре из Ирландии? – с надеждой спросила Джульетт. – Они наверняка окажутся в Лондоне еще раньше нас.

– Думаю, да, – устало вздохнула Колетт. – Иветт пишет, что уведомила Полетт, я уверена, что Полетт поспешит в Лондон с Декланом и детьми, как только узнает о состоянии мамы. И все-таки я очень переживаю, что Иветт одна. Надо бы нам настоять, чтобы она поехала с вами.

– Тогда все легло бы на плечи бедняжки Лизетт, а она только недавно родила, – покачав головой, заметил Люсьен. – Хорошо, что с твоей мамой Иветт. Я уверен, что она прекрасно может справиться.

– Да, – согласилась Джульетт. – Она уже не дитя, Колетт. Я уверена, что она справляется лучше, чем ты думаешь.

Колетт оглядела комнату.

– Она написала, что с ней был Джеффри и очень помог.

– Джеффри помог с мамой? – улыбнулась Джульетт. – Как чудесно.

Колетт кивнула:

– Иветт написала, что Джеффри приносит ей огромное успокоение. Она очень высоко о нем отзывается.

– Иветт и Джеффри. Пара, составленная на небесах.

Три пары глаз уставились на Харрисона Флеминга.

– Что ты сказал? – недоверчиво глядя на мужа, спросила Джульетт.