Лея Леса (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 49
Но кровь он выпил.
И — торжествующе взревел. И лес ответил ему. Криками зверей и птиц, шумом листвы, треском деревьев… теперь Таня его понимала.
Он — счастлив.
Хранителю было тяжело одному, а сейчас у него появился шанс. И помощь пришла.
Его услышали. Он дозвался.
Салея подняла руку — и приложила ее к Таниной руке так, чтобы две раны соприкоснулись.
— Именем Даэрте!
Взлетел зеленый язык пламени, обвил кисти сплетенных рук — и угас.
И волшебство закончилось.
Две девушки стояли на траве и держались за руки. И все.
Или нет?
Раны не было. Шрама не было. Руку Тани, от запястья до локтя, покрывала сложная татуировка. Не синяя, нет.
Изящная, зеленовато-золотая сложная вязь, которая напоминала то об узоре листвы, то о волнующейся траве…
— Это…
— Навсегда, сестра.
И Таня счАстливо улыбнулась.
Навсегда…
Картина, достойная кисти Бориса Вальехо.*
*- художник, прим. авт.
Поляна в лесу, вековые деревья, громадный медведь, который раскинулся в зарослях высокой травы — и на него непринужденно облокачиваются две обнаженные девушки.
Салея не испортила бы картины художнику. И уши, и цвет кожи, и волосы — длинные, зеленые, сливающиеся с травой так плавно, что не отличить, где заканчивается одно и начинается другое.
Таня…
Здесь и сейчас она тоже походила на лесную дриаду. Той же прозрачной зеленью наливались прежде серые глаза. Светилась молочным цветом кожа, сияли волосы… темные? Может, и так. Но сейчас в них словно вплетались золотистые и зеленые нити. И было это красиво. И правильно.
— Хорошо, — тихо сказала Таня. — Действительно хорошо.
Салея кивнула.
— Теперь ты одна из даэрте.
— Я не похожа на вас.
— Это неважно. Деревья тоже все разные. Теперь ваша земля стала родной и мне. И ваш Лес меня принял.
— А ваш? Примет меня?
— Обязательно, — Салея смотрела в небо, на котором высыпали крупные чистые звезды. — Сама увидишь, когда мы будем на Дараэ.
Таня кивнула.
Она действительно начинала видеть.
И линии силы, пронизывающие мир, и их взаимосвязь, и ауры — намного четче, чем раньше…
— Мне придется делать упражнения.
— Да. И постоянно, — кивнула Салея. — Пока ты не освоишь полученное, тебе придется сложно.
Таня кивнула еще раз.
— Ты мне можешь показать что-то такое… с чего проще начинать?
Салея кивнула.
— Могу. Хочешь — попробуем почувствовать Лес?
— Как?
— Дай мне руку.
Таня повиновалась. Салея сжала ее ладонь — и мир начал таять, расплываться, уходить куда-то вдаль…
Она была человеком. Да, когда-то она была человеком.
И еще — она была Лесом.
Биоценоз? Система?
Какие странные и нелепые слова для такого древнего и мощного существа. Живого, разумного, чувствующего боль и знающего жизнь.
Лес безмятежен.
Он величав и спокоен, равнодушен и любопытен, дружелюбен — и опасен одновременно.
Он протягивает свои зеленые ладони, разворачивает их, мягко качает девушек, словно на громадных качелях. Он так рад…
Ему хорошо и спокойно, потому что рядом есть люди, которые его любят и понимают.
И…
— Салея?
По нервам словно ножом резанули.
Салея тоже выглядела встревоженной.
— Лесу плохо. Я это чувствую.
— И что мы будем делать?
— Попросим Хранителя доставить нас туда.
— К-как?
— В своем Лесу хранители почти всесильны. И могут открывать для нас лесные тропы… мы пройдем туда, где Лес кричит от боли.
— И что мы там будем делать?
Салея качнула головой.
— Не знаю. Посмотрим, что случилось, а там и решим.
Таня и не спорила. Лес…
Сейчас она уже не смогла бы развернуться и уйти. Это и ее Лес. И зеленая кровь в жилах пела и звенела, приветствуя новую… нет, пока еще не Хранительницу. Но Ее сестру, помощницу, женщину, которая может ей стать.
Власть — это ответственность. И Таня ее приняла.
Лесные пожары…
Песня была такая когда-то.*
*- фильм «Граница. Таежный роман». Исполняет Г. Трофимов, автора не нашла, прим. авт.
Только вот песня — это красиво. А пожар…
Это ужас.
Это бегущие во все стороны звери, обезумевшие от страха.
Это гибнущие деревья.
Это уничтоженный подлесок… пожар бывает низинный и верховой. И если огонь пошел поверху, перепрыгивая с верхушки дерева на соседнее — это страшно. Это не остановишь, не потушишь…
И гибнет Лес.
Гибнет, корчится, кричит от боли, умоляет о помощи… много ли надо, чтобы начался этот кошмар? Да практически, и ничего. Каждый год, каждый горят леса, каждый год корчатся от боли деревья, и не стоит говорить, что потом на усыпанной золой земле снова вырастут деревья.
Тем, кто гибнет в огне здесь и сейчас не станет от этого легче.
И стоит сказать о тех, кто грудью встает на пути огня. Кто борется, ищет, тушит, сбрасывает с вертолетов пену, бесстрашно летит чуть ли не в эпицентр пылающего ада, рискует жизнью, зачастую, за копейки…
И все равно — идет.
И усмиряет жестокого рыжего зверя.
А как часто огонь берет жизни пожарных взамен спасенного куска леса?
О таком не напишешь и не расскажешь. Но тот, кто видел лесной пожар, не станет бояться ада. Он уже побывал в его земном филиале.
Впрочем, Гена Суворов об этом не думал.
Он делал то, что нужно — боролся с огнем. Сбивал его с деревьев, кое-как держался… в костюме было жарко и душно, по лицу ручьями тек соленый пот… да, можно сбить верховой огонь пеной, но низовой-то останется.
И не дай Бог — пойдет на болота. Там же торфяники, которые могут тлеть годами…
Не допустить, не дать прорваться, стоять… а огонь все ближе и ближе. И рвется вперед… словно знает, что его ждет богатая пожива. Словно чувствует…
И что ему огнетушитель в руках человека, раскалившийся так, что его даже держать больно? Огонь шепчет, насмешничает, издевается…
Словно громадная змея сверкает бешеными рыжими глазами.
Осссстановить меня хочешшшшь, человечишшшка? Рассссмечталссссся….
Скоро, очень скоро у тебя закончатся и силы, и оружие. А я вечен, я бессмертен и практически неуязвим…
Гена только зубы стиснул.
Огнетушитель…
Дождя бы!
Ливень! Такой, чтоб смыло все к чертовой матери, чтобы промочило насквозь… вот где пожалеешь, что не существует облакопрогонников!*
*- старое русское название для колдунов, которые умели действовать на погоду. Умеют. Прим. авт.
Гена бы сейчас ничего не пожалел за такую помощь…
А это что такое?
Затрещали кусты так, словно через них зубр ломился. Остальные животные мелковаты… Гена напрягся.
Ну, зубр, не зубр, а те же лоси…
Тонна мяса с весьма своеобразным характером. Плюс рога и копыта. Звезданет — мало не покажется… если вовремя не увернешься, вмиг стопчут.
Гена напрягся, думая, в какую сторону бежать, но… на поляну вывалился медведь.
Лесник похолодел.
Вот это было куда как серьезнее лося. Лоси — глуповаты, а медведи… это самые умные и коварные таежные хищники. От лося ты хоть на дерево залезть можешь, а от медведя…
Он и за тобой залезть не поленится, и стряхнуть тебя может. Очень даже запросто.
Гена так растерялся, что даже не сразу заметил на спине у громадного, наверное, размером больше иного лося, зверя две женские фигурки. Сначала не заметил, а потом, когда они спрыгнули на землю…
— Лея?
— Пожар. Надо тушить…
— А как?
Гена молча упал мордой в лопухи.
Девушки просто не обратили на него никакого внимания. Пожар же! Где там смотреть, есть кто рядом, нет кого рядом… а вот он жадно впитывал каждую деталь их внешности. От зеленых волос до зеленых глаз…
Это — кто⁉
Фрики какие-то?
Но верхом на медведе?
Может, хиппи или кто там, и практикуют слияние с природой, но медведи точно не практикуют ничего подобного. Разве что скушать могут особо умных.