Блуждающий Трактир (ЛП) - "pirateaba". Страница 246

На мгновение Эрин вздрогнула. Банка зашаталась в её руках, но она смогла её удержать, а затем огляделась.

Мёртвые были повсюду. Но внизу холма стоял Шкуродёр и смотрел вверх. Он командовал ходом битвы. Как генерал. Как король.

Эрин предполагала, что это делало её вторым королём. И это был шах. Что ж. Она повысила себя до королевы.

Шкуродёр уставился на Эрин. Багровый взгляд приковал её к месту, посылая нити ужаса в её сердце. Но она к этому уже привыкла. Это был старый трюк. Она подняла банку с кислотой.

— Ну давай, ублюдок!

Её голос эхом разнёсся с вершины холма, прорезав звуки битвы, как гром. Эрин удивилась, но вспомнила, что у неё есть Навык. [Громкий Голос].

Шкуродёр не моргнул. Он не мог. Но, насколько могла судить Эрин, он выглядел удивлённым. Его взгляд сместился в сторону, и она почувствовала, как нежить двинулась к ней. Рабочие преградили путь мертвецам.

Банка с кислотой покачивалась в её руке. Тяжёлая. Без навыка [Малая Сила] она едва ли смогла бы её поднять. Но она поставила её на одно плечо, а затем бросила в воздух, словно гигантское ядро, которое бросают олимпийцы.

Светящийся зелёный снаряд полетел вниз по склону к лицу Шкуродёра, словно стрела. Он поднял руку, но слишком медленно. Банка разбилась, и зелёная жидкость залила гигантское чудовище.

Кислота покрыла лицо и тело Шкуродёра. Он завизжал. От высокочастотного звука у Эрин заныли зубы, а антиниумы зажали ладонями ушные отверстия. Но он не умер. Он рвал свою плоть, сдирая слои кожи. Затем посмотрел на Эрин и опять завизжал.

Мертвецы заполонили вершину холма, и Шкуродёр, визжа от ярости, потянул себя к Эрин, упираясь руками в почву и землю.

— Ну давай!

Эрин стояла на вершине холма, подняв сковороду, пока Рабочие окружали её. Её кровь пылала. Её сердце болело. Но она продолжала бороться.

Шкуродёр уставился на неё. Эрин уставилась в ответ. Ни один из них не моргнул. Он был её целью. Она продолжит сражаться, пока он не умрёт.

Она не остановится. Она будет продолжать, невзирая на страх или смерть.

До того момента, когда он не перестанет двигаться. До её последнего вздоха. Пока её друзья не будут в безопасности. Или пока все они не будут мертвы.

До самого конца.

Мертвецы бросились на Эрин, и она, вскинув сковороду, ударила первого зомби достаточно сильно, чтобы выбить ему все зубы. Тьма сместилась, и мёртвые были повсюду.

Повсюду.

1.44

Когда первый скелет ранил её, она поняла, что умрёт. Эрин посмотрела вниз – на открытый порез на руке – и мельком подумала, сумеет ли сомкнуть две красные половинки вместе. А потом подняла сковороду и со всей силы ударила ею скелет.

Он упал. Эрин пинала его до тех пор, пока свет в его глазницах не погас. Она была сильной. Сильной, как мужчина? Достаточно сильной, чтобы убить. Она била мёртвого дрейка до тех пор, пока железная сковорода не покрылась вмятинами, а его череп – не раскрошился.

Но мёртвые были повсюду, и почему-то каждый раз, когда Эрин оборачивалась, антиниумов вокруг неё становилось всё меньше. Но нежити всегда было только больше. Их светящиеся глаза преследовали Эрин, а когтистые руки жаждали забрать её жизнь.

Как-то ей показалось, что она приметила Торена. Её скелет танцевал среди пришлой нежити, взмахивая мечом и нанося колющие удары. Его собратья, казалось, игнорировали его до тех пор, пока он не наносил первый удар, и только лишь после этого отбивались. Но он был всего один, и девушка не могла отличить его от других скелетов.

Эрин бегала взад и вперёд, уворачиваясь от медленных ударов, бросая в гулей те банки с кислотой, которые у неё оставались, отбивая удары скелетов и следя за чёрными фигурами, защищавшими её. Каждый раз, когда очередной меч готов был вонзиться ей в сердце или она спотыкалась, Рабочий оказывался рядом, оттаскивая зомби или хватая гуля за горло.

Девушка сражалась, и каждый раз, когда она оборачивалась, умирал ещё один Рабочий, ещё один друг.

А потом она обернулась, и увидела только нежить. Те немногие Рабочие, что остались, боролись в одиночестве, в изоляции.

Эрин отступила к своему трактиру. Восемь Рабочих последовали за ней. Остальные лежали молча. Они забаррикадировали двери, но нежить уже начала ломиться в окна. Эрин отбросила в сторону сковороду, которая была погнута практически до неузнаваемости, и осознала, что содрала кожу с ладоней, когда схватилась за стул.

Мертвецы бились в дверь, и антиниумы атаковали руки и головы, пробивавшиеся сквозь ставни, а снаружи багровый взгляд Шкуродёра освещал трактир. Он был близко.

Эрин истекала кровью. Кровь покрывала её руки и ноги. Что-то вонзилось ей в одну из грудей, и она была уверена, что никогда не слышала, чтобы такое случалось в рассказах. Она схватилась за кровоточащую грудь и села.

Всего на секунду.

Было очень темно.

***

Зевара стояла в центре улицы, когда нежить устремилась к ней. Она сделала глубокий вдох и выдохнула огонь.

Из её рта вырвался поток яркого пламени, испепеляя первый эшелон нежити и заставляя остальных остановиться, вцепившись когтями в свои горящие тела. Зевара поддерживала поток яркого огня столько, сколько могла. Пять секунд. Десять. А затем ей пришлось остановиться и жадно втянуть в себя воздух.

Мир был тёмным. Вращающимся. Она задыхалась. Но враг был на мгновение остановлен. Но лишь на мгновение.

Мертвецы были повсюду. И они оттесняли защитников города назад, назад, пока центр сражения не сместился к главной улице, рядом с казармами, у входа в улей антиниумов. И, хотя битва всё ещё продолжалась, Зевара знала, что это конец.

Конец. Как только их ряды прорвут, то отступать будет уже некуда. Дети и те гражданские, которые не сражались, окажутся под угрозой. Они и так были зажаты, словно сардины, так как стражники заставляли их отходить всё дальше и дальше от места сражения. Ещё немного и…

Она не виновата. Зевара хотела сказать именно это. Она сделала всё, что могла, чёрт побери. Она сдерживала тысячи всего с сотнями воинов. Кто мог требовать большего?

Но она потерпела неудачу, пусть это и было неизбежно. Стража никогда не предназначалась для защиты города от осады. Их было немногим более четырёх тысяч в городе, где проживало более восьмидесяти тысяч разумных. Они могли подавлять драки, ловить воров, останавливать набеги бандитов…

Но никак – не армию. И уж тем более – не армию мертвецов.

Сколько их было? Тысячи. Десятки тысяч. Они продолжали прибывать. Живые становились мёртвыми, а мёртвые отказывались умирать. Колотые раны их не замедляли. Огонь плавил их кожу, но, прежде чем они падали неподвижно, требовалось переломать их кости. Обезглавливание не замедляло некоторых скелетов, а Повелители Склепа могли убить десятки, прежде чем удавалось их упокоить.

Если бы. Если бы стены были удержаны, Стража одержала бы верх. Если бы они удержали первые несколько улиц, вместо того чтобы сражаться в каждом проклятом переулке, они бы удержали фронт.

Если бы она позволила Рэлку попытаться убить Шкуродёра, они могли бы вытеснить нежить из города. А если бы к ним присоединились антиниумы, они могли бы победить.

Они всё ещё сражались. Солдаты Ксмвра перекрыли несколько улиц, ведущих к их Улью. Ещё больше Солдат охраняли уходящий в землю туннель, но никто из них не присоединился к Страже. Все они вернулись, чтобы защищать свою Королеву.

По улице пробежала ещё одна группа нежити. Зевара глотнула побольше воздуха.

Будь он проклят. Будь Ксмвр проклят. Она рассчитывала на антиниумов. Они были нужны, но он отказался их посылать. Солдаты и Рабочие Улья могли бы всё изменить. Они могли выставить гораздо больше трёх сотен, если бы в том была необходимость. Но Ксмвр отказался. Он был бессердечен. Совсем не таким, как его предшественник.

Гуль бежал впереди зомби и скелетов. Слишком быстро. Зевара вскинула меч и ударила мертвеца в грудь. Мёртвая женщина пошатнулась, но затем вскинула руку. Слишком быстро, и меч Зевары зацепился за кость.