Закат империи - Горелик Елена Валериевна. Страница 15

- Вот именно, - произнёс Джеймс, старавшийся побольше наблюдать за гостями. - Мы, джентльмены удачи, и так не отличаемся избытком добросердечности. Боже помилуй человека, решившегося ею злоупотребить!

- Я наслышан о вашей нелюбви к бездельникам, - тонко улыбнулся дон Хуан. - Однако рассказанная сеньорой генералом история не окончена. Мне интересно было бы узнать её продолжение.

- Всё очень просто, дон Хуан, - Галка улыбнулась в ответ, как полагалось гостеприимной хозяйке. - Я тут же послала человека за доктором, и распорядилась подыскать вдове домик или квартиру из тех, что освободились после отъезда желавших покинуть остров.

- И вы, разумеется, объявили об этом? - иронично поинтересовался дон Иниго.

- Конечно же нет, - на этот раз "дон Команданте" удостоился холодного испытующего взгляда пиратки. - Такие вещи лучше делать потише - иначе не отобьёшься от толпы любителей пробить на жалость и поживиться дармовщинкой. Тем более, что действительно нуждающиеся при этом будут мгновенно оттёрты ими в сторону. Мы помогли вдове как сумели, потихоньку разыскали таких же бедолаг и так же тихонечко их устроили. А когда была провозглашена независимость, приняли соответствующие законы. И… вы видите результат. У нас нет сверхбогачей, зато нет и нищих.

- Налог на богатых, - догадался дон Иниго. - Не скрывают ли эти люди свои доходы, дабы уйти от налогов?

- Для этого у нас предусмотрена парочка любопытных вещей, - снова заговорил Джеймс. Гости почти не ели - слушали хозяев. Сен-Доменг по тем временам был действительно успешным государством, если умудрялся, воюя, ещё и вести прибыльную торговлю, и обеспечивать достойную жизнь населению. И оба дона были не прочь перенять опыт. - Во-первых, это надзор за денежными потоками. За каждой монетой не уследишь, но все сделки на сумму свыше пятисот ливров мимо внимания налоговой стражи точно не проходят. Во-вторых, у богатых есть ещё законный способ снизить налоговые выплаты: вкладывать часть свободных средств в государственные проекты. Всё равно - наука это, помощь бедным, производство новых товаров или ремонт кораблей. Вложив некую сумму, скажем, на постройку нового здания или ремонт дороги, богатый человек может заметно снизить процент взимаемого с него налога. Чем выше вложенная сумма, тем меньше он уплатит налогов в казну. Кроме того… Если вы задержитесь у нас на два дня, сможете стать свидетелем необычного аукциона. Наша верфь нуждается в переустройстве: мы желаем строить и крупные корабли, не одни лишь сторожевики. Следовательно, нужны серьёзные денежные вложения. И тот, кто вложит туда деньги, впоследствии получит неплохую прибыль. Послезавтра будут выставлены на продажу десять акций верфи. И уверяю вас - желающих приобрести их куда больше: прибыль предвидится недурственная.

- Но если все эти акции скупит один человек, он сможет диктовать свою волю государству - мол, я желаю строить то-то, и мне плевать, что нужно или не нужно государству.

- Купивший одну такую акцию, выбывает из дальнейших торгов, - Джеймс охотно прояснил этот момент. - Его имя и уплаченная сумма вписываются в сей документ, и в соответствии с ним каждый год будут начисляться проценты. Продать её частному лицу он также не сможет - только передать по наследству или обменять на указанную в ней сумму в государственном банке, если, к примеру, ему срочно понадобятся деньги. Но тогда владельцем акции будет уже республика, а не конкретное лицо. Во избежание мошенничества или подделки акций во время торгов будет составлен реестр их владельцев, который отпечатают в нашей газете, а копии реестра поступят в архивы всех городов республики… Как видите, много канцелярской возни, зато надёжно.

- Это касается предприятий, которые приносят прибыль, - добавила Галка. - Что же до вложений на общественные нужды, то здесь, конечно, прибыли никакой, аукционов никто не устраивает, но деньги всегда есть. Кому же захочется платить большой налог или нарушать закон, скрывая доходы, если можно просто заняться благотворительностью?

- Какой же налог на тех, кто не вкладывает средства на общественные нужды? - предметно поинтересовался дон Хуан.

- Двадцать процентов на прибыль для обладателей состояний в размере от семидесяти до ста пятидесяти тысяч ливров. Двадцать пять - для тех, у кого состояние оценивается суммой от ста пятидесяти до двухсот тысяч. Тридцать процентов для тех, чьё состояние свыше двухсот тысяч. Это не касается плантаторов: с них берут не больше пятнадцати процентов, а если они соблюдают государственные квоты на посев тех или иных культур, то десять. Те, кто вкладывает в благотворительность или государственные проекты, платят налоги в зависимости от того, насколько они щедры. Чем больше дал, тем больше скидка - и экономия ему лично. Но минимальный, общий для всех налог в десять процентов всё равно останется, сколько ни дай.

- Но казна в таком случае недополучает большие деньги! - удивлённо воскликнул дон Иниго. - Разве не проще получить всё сполна, чем несколько тысяч ливров налогов и благотворительных вкладов вместе взятых?

- В том-то и дело, что мы как раз и хотим получить с конкретного сеньора те самые несколько тысяч, - хитро усмехнулась Галка. - А чтобы он охотно платил означенную сумму, нужно запросить вдвое больше, но оставить вполне законный способ снизить налоги до минимального предела. Иначе там начнётся такая уголовщина, что казна не выдержит расходов на полицию, - добавила она со смехом. - А если всё же будут выявлены какие-то махинации, налоговая стража сдерёт сумасшедший штраф: мошенник попросту разорится. Тут уже были такие случаи.

- У вас выгоднее быть честным человеком, - согласился дон Хуан. - Однако это означает, что у вас действует система строгого надзора каждого за каждым. Вы должны тонуть в доносах, сеньора.

- Поначалу так и было, - согласилась Галка, сделавшись серьёзной. Тема и впрямь больная, причём, не только для Сен-Доменга. - Когда здешние испанцы убедились, что их жизни ничто не угрожает, они принялись портить бумагу в таких количествах, что месье Рамбаль, владелец бумажной фабрики, сразу озолотился. Справедливости ради стоит сказать, что наехавшие из метрополии французы от них не отставали. И в один прекрасный день мне это надоело. Я издала распоряжение: во-первых, принимать к рассмотрению только подписанные конкретными именами и конкретными адресами бумаги. Анонимки тут же шли на растопку, без рассмотрения. Во-вторых, по каждому такому доносу тут же начиналось разбирательство. Сперва проверяли, действительно ли этот конкретный человек написал это конкретное письмо. Если нет, и автора установить по почерку не удалось, эту бумагу тоже отправляли в печку. Кстати, сейчас за подписывание подобной кляузы чужим именем - пять лет каторжных работ, как за лжесвидетельство под присягой. Если же авторство подтверждалось, следующим шагом была тщательная проверка правдивости изложенных в доносе фактов. И если выяснялось, что там написана чистая правда, полиция получала жертву в лапы и открывалось уголовное дело. Но если, не дай Бог, донос оказывался ложным - а в девяти случаях из десяти так и было - доносчиков за шиворот и в крепость. Долго их там не держали. От пяти до двадцати плетей, в зависимости от обстоятельств - и домой. Или на кладбище.

- Сурово, - покачал головой дон Иниго. - Я слышал, флотские плети-девятихвостки - страшная вещь.

- Вы правы, здесь кляузники не на шутку боятся за свою шкуру. Зато теперь если и доносят, то только по делу. А мы, повозившись как следует вначале, избавились от лишней бумажной возни.

- Я не думаю, что вам удалось полностью исключить вероятность ошибки и осуждения невиновного, - засомневалась донья Маргарита. Галка про себя отметила, что держалась эта майянская дама весьма независимо, и явно имела большое влияние на своего мужа. - Порой истину установить почти невозможно. Но я уверена и в том, что в этой стране уже сейчас справедливости побольше, чем в иных местах. Самое сложное - удержать это.

- Вы правы, дорогая, - согласился дон Хуан. - Иной раз удержать достигнутое труднее всего.