Закат империи - Горелик Елена Валериевна. Страница 97

4

- Как говорил генерал Бонапарт: "Сперва ввяжемся, а там посмотрим".

- Потому его и отстранили от власти?

- Не иронизируйте, друг мой. Русские никогда не потерпели бы диктатора-иностранца.

Серменьо усмехнулся. За неделю, которую он провёл, копаясь в документах, многое прояснилось, многое наоборот, породило новые вопросы без ответов. Но главное… Он совсем не ожидал того, что в конце концов с ним произошло. За строчками старинных документов, записок, дневников он увидел людей. Живых людей, а не просто имена, даты и события. Иногда от этого становилось страшновато: эти люди принадлежали прошлому, в настоящем жили последствия их дел. Зачем он тревожит их тени, казалось бы, навсегда оставшиеся на этих стенах и мостовых?

Но… Разве не тем же самым он занимался, скажем, в Египте?

Господин директор между делом напомнил ему о любопытной странице истории России - свержении династии Романовых в конце восемнадцатого века. Так случилось, что после Петра в царской семье не осталось наследника-мужчины. Только женщины. Три дочери самого Петра, три дочери его старшего брата Ивана, две дочери племянника Алексея. И вот между этими принцессами - Петровнами, Ивановнами и Алексеевнами (за последними стоял родственный им клан Голицыных) разгорелась ожесточённая борьба. Царевны и их потомство двенадцать лет вырывали друг у друга власть, пока не победила та, за которой стояла гвардия - младшая Петровна, Наталья[В нашей истории у Петра действительно была дочь Наталья, которая умерла в возрасте девяти лет через две недели после смерти отца.]. Эта оттеснила от трона всех, даже двух малолетних племянников. Затем она продавила через сенат решение о своём замужестве. Муж её, принц Вюртембергский, честно говоря, был больше похож на егеря, чем на принца. И спустя лет пять после рождения наследника - будущего Петра Второго - благополучно погиб на охоте. Болтали всякое, но мало кому захотелось спорить со всесильной Натальей Петровной. Её беспрецедентно долгое царствование до сих пор называли золотым веком русской монархии. Победа над прусским королём Фридрихом, развитие науки и торговли, появление среднего класса и его усиление к концу царствования Натальи Первой, двухэтапная отмена крепостного права в семидесятых годах, стоившая императрице грандиозного конфликта с родовитыми дворянами. Впрочем, ей, легитимной и весьма решительной императрице, нечего было опасаться: дворянство она поприжала, а на первые роли в государстве давно уже стала выдвигать талантливых разночинцев… Но вот с наследником ей не повезло: удался в отца. Нет, он не был ничтожеством. Просто посредственностью. А посредственности на тронах могут удержаться только при наличии поддержки сильной личности из своего ближайшего окружения. Пётр Второй таковой поддержки не имел: его министры были ещё серее, чем государь. Зато генерал Голенищев-Кутузов, герой русско-турецкой войны, имел поддержку в армии… Нетрудно догадаться, чем закончилось бесцветное правление бездетного и бездарного государя императора Петра Фёдоровича. Потерявшая всякую поддержку народа и церкви, монархия в один прекрасный день просто перестала быть. Императора арестовали, заставили подписать отречение и отправили доживать свою серую жизнь в Петровом посаде. Образовался триумвират - Кутузов, Ушаков, Бонапарт. Генерал русской армии Наполеон Бонапарт[Самое интересное, что только случай помешал Наполеону (в нашей истории) поступить на русскую службу.].

- Бонапарта погубила самонадеянность, - проговорил Бенуа. - Он решил, что сможет справиться с Россией в одиночку. Увы, несоответствие масштаба личности и страны - залог поражения.

- Кого - страны или личности?

- А это, друг мой, зависит от многих обстоятельств. Как правило, от того, что это за личность. Вот, скажем, генерал Касадо…

- Ваш национальный герой?

- Да, он.

- Неужели он пытался…

- Не пытался. Но вполне вероятно, что замышлял. Ещё бы: народный герой, спасший Сен-Доменг от захватчиков, организовавший восстановление страны, вернувший в кильватер отечественной политики отложившуюся было Кубу… Однако есть документы Учёного и Торгового советов тех лет. В этих бумагах явно чувствуется напряжение между ними и Советом капитанов. Такое возможно лишь при одном условии - если два совета прилагали все усилия, чтобы ограничить чрезмерную активность третьего. И Касадо сдался. Он решил, что лучше быть живым героем, чем мёртвым диктатором.

- А Бонапарт, в таком случае, забыл, когда следует остановиться… Что ж, логично.

Малекон есть Малекон. Здесь можно и смешаться с шумной толпой, и остаться в одиночестве - кому что любо. Два человека - старик директор музея и сорокалетний палеоисторик - присели на лавочке в тени пальм. Теперь они могли говорить предметно, а не отвлечённо. Серменьо сумел прикоснуться к духу изучаемой им эпохи. А Бенуа жил в нём большую часть своей жизни. И не только потому, что был директором музея.

- Вы спрашивали меня о возможном родстве с генералом Бенуа, - неожиданно сказал он. - И я сказал вам чистую правду: с генералом Бенуа меня не связывает ничто, кроме общей фамилии. Но я связан, так сказать, генетически с одним героем изучаемого вами периода. Вы, надеюсь, успели прочесть об адмирале Роулинге?

- Да. Списанный на берег по старости, он всё сожалел, что умирать придётся на шёлковой постели, а не на палубе, как положено пирату. Он ваш предок?

- Я потомок его дочери Маргарет.

- Ирония судьбы: вам всё время приписывают родство с совсем другим, куда более известным человеком.

- О, адмирал Роулинг не так прост, как кажется, - улыбнулся Бенуа. - Он не любил выскакивать впереди толпы, хоть и сделал блестящую карьеру на флоте. Вы знаете, что Сен-Доменг первоначально был его идеей?

- Нет, - опешил Серменьо. - Но как…

- У моего предка часто возникали хорошие идеи, но не всегда он имел возможность и способности их реализовать. Поэтому реализация проекта под названием Сен-Доменг выпала другому человеку, который имел желание и способности, а возможности создал сам.

- Вы говорите о первом генерале - об этой женщине?… Видите ли, месье Бенуа, я до сих пор не могу понять - зачем вообще она это сделала?

- Очень просто, мой друг: чтобы выжить.

- Простите, не понимаю.

- Так ведь она жила среди пиратов, - Бенуа лукаво усмехнулся. - Единственное, почему её вообще по первому времени держали на борту и старались не трогать, так это потому, что считали девушку талисманом удачи. Одна оплошность - и ей пришёл бы конец.

- Даже когда она завоевала их уважение и захватила лидерство?

- Даже тогда. Она ввела новые правила, и ей пришлось жестоко расправляться с теми, кто демонстративно их нарушал. Наконец, она захватила Сен-Доменг в первую очередь для того, чтобы у её людей появилась своя земля, где они могли жить по своим законам. А чтобы не превратиться в разбойничий вертеп и не нажить во враги весь мир, ей волей-неволей пришлось строить торговую республику. Но и этого было недостаточно для выживания, и она принялась щедро финансировать науку… Кстати, вы знаете об одной интересной подробности? Система мер и весов, предложенная Лейбницем, практически по всем параметрам лишь на доли процента отличается от современных эталонов, имеющих привязку к длине меридиана. Откуда он взял тогда эти метры с килограммами - загадка. А предсказанное Порт-Ройяльское землетрясение? А знаменитые сен-домегские карты и лоции? Некоторыми из них пользуются до сих пор… Можете мне поверить, мой друг, загадки могли загадывать не только египтяне с шумерами. Наши предки, оставив нам всё это в наследство, забыли - или не пожелали - объяснить некоторые детали. Наконец, войны и нелепые случайности уничтожили много бесценных документов, способных пролить свет на эти загадки.

- А как вы, лично вы, можете объяснить себе эти загадки?

- А я, друг мой, тоже не знаю на них ответа. Как и вы не знаете, откуда в Вавилоне взялись электрические батареи и почему древние египтяне вдруг принялись строить колоссальные пирамиды - самые наглядные загадки прошлого… Мы здесь, в Сен-Доменге, просто живём, принимая все загадки нашей истории как данность. Принцип таков: если случилось - значит, было возможно. А раз предки воспользовались предоставленной им возможностью, они молодцы.