Морской эмир (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 19

— А он должен быть в восторге? — спросила я чуть хрипло и почему-то покраснела. — Разве ему не все равно?..

Девушки переглянулись и возмутительно всхихикнули, так ничего мне и не объяснив. Словно я не понимаю какой-то им одним известной истины.

Снова захотелось их пристукнуть, но те, будто что-то почувствовав, поспешили ретироваться со словами:

— Вас уже ждут, скорее!

Насколько можно было судить из морского письма, далеко ходить, то есть плыть, мне не придется. Праздник намечался в Жемчужном дворце, где и находились мои покои. То есть покои эмира, которого, кстати, в них уже давненько не было. Я была ему за это и благодарна, и нет. Хотелось его увидеть и не видеть при этом никогда больше.

Едва я собралась выйти на поиски зала Цветов, как к моему балкону подплыла еще одна гостья. Но эту я хотя бы уже знала по имени.

— Латимерия? — удивленно поприветствовала я двоюродную сестру Тирреса.

Девушка счастливо заулыбалась, словно думала, что я уж десять раз забыла ее имя. Раскосые серебристые глаза блеснули какой-то врожденной хитрецой. Но у Латимерии были ноги, в отличие от русалок, и это изначально делало ее для меня гораздо привлекательнее и приятнее остальных.

На ней сегодня было такое же восхитительное платье, как и на мне. Тоже с открытым животом и глубоким вырезом по моде Айремора. Позади метра на два струились легкие белые ткани, блестящие жемчугом и делающие ее слегка похожей на диковинного мотылька.

Пока она проплывала мимо светящихся цветов на балконе, часть этого красивого шлейфа стала цепляться за живые лозы растений. У меня вдруг екнуло что-то внутри: стало жалко, если цветы оборвутся. Только они одни все это время и спасали меня от кромешного мрака и депрессии.

И потому я невольно выбросила одну руку вперед в попытке остановить Латимерию от резких движений. Но получилось что-то совсем другое.

От меня к девушке помчалась теплая и сильная волна. Она заставила цветы зашевелиться и распахнуться в стороны, будто створки дверей.

Платье Латимерии никак им не повредило. А я не знала, что и сказать.

— Как я рада тебя видеть! — воскликнула тем временем кузина Тирреса. — Вижу, ты уже обустроилась, попривыкла к нашему Айремору?

Я неловко пожала плечами. Как уж тут привыкнешь, когда на шее жабры, а питаться приходится травой да икрой. Но стоило признать, что чувствовала я себя здесь уже не так плохо, как прежде.

— Тогда поплыли скорее на ужин. Все только тебя и ждут.

— Меня? — ахнула я, надеясь, что ослышалась.

— Конечно! — подмигнула Латимерия. — Это же ужин в твою честь!

Схватила за руку и потянула за собой.

— Как это… зачем… в мою? — начала заикаться я.

— Ты же его первая и единственная эола, — улыбнулась девушка. — Я даже тебе немного завидую. У меня никогда не было такого учителя и такой связи с ним. Да и не могло быть, я же принадлежу геносу Черной жемчужины, мы все можем быть только эоланами. Так что, может, и у меня когда-нибудь появится эол, которого я буду обучать и с которым поделюсь своей силой, — с какой-то наивной улыбкой проговорила она. — Но пока будем праздновать твой новый статус, дорогая.

Я судорожно втянула воду и выдохнула через жабры, покрывшись от этого странного ощущения мурашками с головы до ног.

Вот вам и мысли к размышлению: в Огненной империи в Хальвейле Красного дожа я была бесправной рабыней. А здесь я — гостья и подмастерье самого эмира. Его эола.

Как после этого хотеть вернуться? Что после этого я должна была думать об императоре, который, несмотря ни на какие доводы рассудка, не желал покидать мое сознание?..

Тем временем мы выплыли за черту балкона и направились куда-то вверх, все выше и выше, минуя этаж за этажом, пока башня дворца внезапно не закончилась, явив плоскую поверхность крыши, украшенной высоченными столбами-колоннами с тысячей цветов.

Я не могла поверить своим глазам.

Это был не зал, а почти что открытое поле, на котором плавали, кружились в танцах, смеялись и что-то ели сотни гостей. Откуда-то со стороны лилась негромкая медленная музыка, пронизывающая насквозь. Я завертела головой в поисках музыкантов, которые могли бы извлекать звук из инструментов на дне моря, и обнаружила далеко на другом конце «зала» несколько русалов с большими штуковинами типа валторны или сузафона. То, что им удавалось творить с помощью этих инструментов, иначе как магией назвать было нельзя. Из широких горловин труб повсюду разливалась мелодия одного уровня громкости, при этом ее интенсивность не менялась от расстояния. А еще из труб вверх поднимались красивые пузырьки воздуха.

— Ваше приглашение, дивные инфы? — раздалось сбоку.

Оказалось, что возле нас с Латимерией стоит, помахивая пушистым рыбьим хвостом, мужчина с обнаженным торсом и кучей зеленовато-голубых татуировок. Его волосы были убраны в косу-гребень и достигали плеч.

— Вот, пожалуйста. — Кузина дожа поспешила протянуть ему два листа водоросли, свой и мой, о котором я успела забыть.

— О, благодарю, — немного покраснел мужчина, взглянув в лицо Латимерии. — Простите, что не узнал вас сразу, эмирита Латимерия…

— Ничего-ничего, все формальности должны быть соблюдены, я понимаю, — широко улыбнулась девушка, встряхнув своими короткими серебристыми волосами. Те вспорхнули вверх, сделав ее похожей на одуванчик, а потом снова красиво опустились на плечи, словно по волшебству.

О своей шевелюре я предпочитала не думать. Зеркал в Айреморе мне пока не попадалось, и к лучшему. Хотя, признаться, чароводницы из служанок что-то там сотворили со мной, и теперь проклятые пряди не лезли больше ни в глаза, ни в рот.

Латимерия уже схватила меня за руку и потащила дальше. А я только и успела заметить, что с некоторых сторон от башенной крыши виднеются головы каких-то животных, украшенных красновато-серебряными костяными гребнями…

Кто это был, рассмотреть пока не удалось. А моя новая подруга уже начала таскать меня от одного небольшого стола с угощениями до другого. Столы тут были в виде распахнутых ракушек на длинных ножках-постаментах. И вокруг них толпились приглашенные всех мастей. Русалки с шикарными хвостами, в корсетах из драгоценных камней и жемчужин, мужчины с ногами и хвостами, с обнаженными торсами и в жилетках, прилегающих к телу, словно вторая кожа. И все улыбались, завидев меня издали.

Латимерия знакомила меня с каждым, к кому мы подплывали. И уже минут через десять я начала путаться в именах и лицах. Все смешалось, а я сама начинала чувствовать себя все более неловко.

Единственное, что немного спасало, — это дивные водоросли, напоминающие круглые блестящие виноградные ягоды, да какие-то кислые палочки, похожие внешне на черемшу. От них настроение улучшалось, и становилось не так страшно среди всех этих незнакомых людей.

— О, я смотрю, аламорфа пришлась тебе по вкусу, да? — хмыкнула в какой-то момент Латимерия и схватила такую же палочку с ближайшего подноса в руках ловкой русалки-официантки.

— Аламорфа? — переспросила я, доедая очередную палочку и уже не с таким уж большим раздражением обмениваясь кивками с очередными знакомцами, чьих имен в жизни не вспомню.

— Да, это наркотическая водоросль, выведенная для нас чаротвердниками. Не без помощи, конечно, и наших жрецов. А то что бы эти земляные червяки без нас вообще смогли? — хмыкнула она и откусила крупный кусочек палочки. — Вода — абсолютная стихия. Самая сильная и великая.

Щеки девушки порозовели, и мы наконец-то отошли в сторону от основной толпы гостей. Я даже успела понадеяться, что знакомствам пришел конец. Но, уловив направление нашего движения, приуныла. Впрочем, когда до меня дошел смысл сказанного подругой, остальным мыслям в голове места не осталось.

— Это что, наркотик?! — ахнула я, отбрасывая травинку и уже прикидывая, сколько я этой штуки съела.

— Да. Ну, не паникуй, он безвредный, — усмехнулась девушка, поигрывая толстой косой бус на своей груди. — Сколько ни съешь — отравления не случится. Если травы станет слишком много, то ты просто начнешь засыпать. А так — хорошее настроение и расслабленность тебе гарантированы.