Морской эмир (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 48

Не без труда я надела короткий плотный корсет, усеянный цветами из белоснежного коралла, затем дополнила наряд виалом первых драконов, который повесила на шею, жемчужинкой палтуса Бро, засунутой в мини-кармашек, серьгами гаруспика и комплектом Венинумары. Подойдя к зеркалу в таком виде, признаться, в первый момент я слегка опешила. Оттуда на меня смотрела никак не меньше, чем очередная сестрица Латимерии. Какая-нибудь эмирита Айремора, а то и настоящая эмиресса…

Сердце кольнуло, я вдруг подумала, что в другой жизни могла бы быть настоящей женой Тирреса. И мне бы это даже шло.

Но в этой жизни я исчезну из морского эмирата, даже не попрощавшись с ним. Думаю, так будет проще для нас обоих. Хотя на самом деле мне так сильно хотелось его увидеть, обнять, почувствовать тепло его рук… что стоило об этом подумать, как становилось тяжело дышать.

— Тейноран! — крикнула я, усилив приказ.

Голосовые связки завибрировали магией, звуковая волна ударила о воду, и стремительный поток помчался прочь, вызывая для меня шеррия.

Тот явился почти мгновенно.

— Я слушаю, прекрасная лаурия, — с низким поклоном проговорил он, с гораздо большим трудом удерживая вертикальное положение в безвоздушном пространстве, чем я.

На миг вспомнилось, что когда-то это было и для меня трудно. Когда-то я всплывала к потолку при каждом движении.

Теперь в этом не было никакого труда. Более того, хотя прямо сейчас я оставалась с двумя ногами под коротким золотистым подолом, другие, скрытые магией облики ощущались не менее ярко, чем этот. Я чувствовала эфемерный хвост русалки, которым, казалось, могу взмахнуть — и он появится. Чувствовала чуть колыхающиеся вокруг призрачные щупальца кракена: протяни их чуть вперед, наполни жизнью — и сильные кольца обовьют шею Тейнорана, заставив его задыхаться…

— Ты пойдешь со мной, — проговорила я, а потом вкратце рассказала слуге все, что запланировала. Он хмурился, кивал, а его карие глаза ощутимо темнели.

— Это опасно, — протянул он после всего, что услышал, крутя между пальцев серебристый грифоний коготь. — Но раз так сказал Ал, то повода не верить ему у нас нет.

— Ты думаешь, письмо мог написать не он? — напряглась я вдруг.

Но шеррий покачал головой.

— Коготь — действительно редчайший артефакт. И он является подтверждением правдивости письма. Никто в Айреморе не смог бы достать подобный.

Как-то резко полегчало. Конечно, оставался вопрос, как такой артефакт сумел раздобыть Ал, но это уже стоит спросить у него самого.

— Значит, ты одобряешь вылазку? — улыбнулась я. — У меня нет никакого желания оставлять тебя в морском эмирате.

— Не думайте обо мне, — покачал лысой головой шеррий, косички на его затылке чуть качнулись, расплываясь в стороны. — Из Айремора не выпускают именно вас. Только вас одну. Если вам удастся покинуть его, за мной дело не станет. Меня отпустят, либо я сумею выбраться самостоятельно.

— Думаешь, тебя не накажут за мое исчезновение?

— До слуг никому нет дела, прекрасная лаурия, — снова качнул головой он, и на его полных губах мелькнула добрая улыбка. — Но мне приятно, что вы беспокоитесь обо мне. Не стоит. Я помогу вам бежать, а если мне придется остаться здесь, то останусь без вопросов.

— Я к такому варианту не готова, — нахмурилась я. — Так что держись рядом, пожалуйста. Чтобы мне не пришлось бежать за тобой в случае необходимости.

— Как скажете, прекрасная лаурия, — поклонился шеррий.

Мы выскользнули из дворца, а у ворот нас уже ждала Латимерия. Она не обратила на Тейнорана ни капли внимания, как и подобает благородной госпоже. Такие, как она, никогда не замечают прислуги, не знаю, как у них это получается, словно какой-то ген в крови заставляет отворачивать голову, будто людей низшего сословия не существует вовсе. Как и говорил Тейноран: «До слуг никому нет дела».

Еще через четверть часа мы были у огромного храма, который я видела лишь единожды, в свой первый день в морском эмирате. И вот, надеялась, что теперь видела в последний.

И снова меня поразила дикая, словно не тронутая человеком, первозданная красота местной природы. Казалось, будто вокруг древнего храма все так, как было много веков назад, еще до пришествия сюда человека. Дивные растения оплетали белый камень зелеными лапами, словно обнимая, цветы самых разных форм и размеров крепились к ямочкам в камне, вонзали свои корни в трещины и торчали из всех углов так, словно это было самое лучшее место для жизни.

На входе в храм Латимерия переговорила с каким-то русалом в вычурных одеждах. Он кивнул, затем почтительно поклонился эмирите и дунул в какую-то крупную розовато-голубую раковину, затем зашептав что-то невнятное.

Звук был глухой и почти неразличимый в толще вод.

Но море отозвалось сразу же, подсказывая мне, что тут творится какое-то особое колдовство. Буквально кожей я ощутила, как завибрировало окружающее пространство, а затем позади нас просто взял и вырос массивный забор из живых водорослей, не пропускающий на территорию храма ни одну живую душу. Более того, перед этим удивительным живым забором выстроилась целая стайка маленьких рыбок с подозрительно крупными пугающими зубами.

Я поняла, что войти в храм отныне невозможно не только человеку, но и любому другому морскому существу.

По спине пробежали мурашки.

— Серьезно у вас тут, — прошептала я, а Латимерия в ответ только хмыкнула и подмигнула, увлекая меня вглубь храма.

Там, в самой дали, у стены, украшенной мозаикой, лежала та самая черная жемчужина, которая поразила меня еще в первый раз. Она казалась просто огромной, в половину человеческого роста. И пока я на нее глядела, создавалось впечатление, что по ее поверхности змеятся самые настоящие человеческие вены, разве что иссиня-черные, страшные и пульсирующие…

Ко всему прочему, вся морская святыня была опутана густыми темными водорослями пугающего кроваво-красного цвета.

— Ну вот, — развела в стороны руки Латимерия, пока я с быстро бьющимся сердцем рассматривала все вокруг. — Что ты хотела тут сделать? Поглядеть на нашу несчастную Жемчужину?

— Лати… а ты не могла бы… ну… — замялась было я, пытаясь придумать, как выпроводить девушку. Но та снова усмехнулась, сообразив все и без моих просьб.

— Да поняла я, что тебе нужна тишина, — фыркнула она. — Не разделяю твоих духовных восторгов, но мешать не буду. Если что, я собираю полисифонию вон там, в другом конце храма.

С этими словами она махнула рукой и скрылась с глаз, ловко лавируя между каменными колоннами, за которыми в итоге ее и перестало быть видно.

Я осталась вдвоем с Тейнораном, который тоже, как ни странно, старался не отсвечивать, и вовсе делая вид, что его тут нет. Я незаметно кивнула шеррию, чтобы держался поближе, он медленно склонил лысую голову с черными косичками в знак понимания. Затем я развернулась и, убедившись, что никто за мной не следит, неторопливо, с изрядной долей опасений стала двигаться в сторону мрачной жемчужины.

И чем ближе я становилась к морской святыне, тем тяжелее, казалось, делалась вода вокруг. Словно ее плотность увеличивалась, плыть так же легко, как прежде, уже не получалось. Атмосфера же вокруг и вовсе была давящей и даже какой-то скорбной. Стоило мне оказаться от опутанной водорослями драгоценности на расстоянии полушага, как внутри громадного шара начали чудиться алые движущиеся искорки. Сперва казалось, что это чьи-то кровавые глаза — может быть, еще одного кракена или чего-нибудь пострашнее. Однако, приглядевшись, я поняла, что это нечто иное. Нечто живое.

Сердце забилось быстрее. Я невольно задержала дыхание, закрыла глаза и поняла.

Алые огоньки были душами. А может быть, теми самыми ликами магии воды, что составляли основу жизни людей в Айреморе.

— Вам нужно поторопиться, прекрасная лаурия, — едва слышно прошептал Тейноран. Я вздрогнула от испуга. Мысленное погружение в сущность черной жемчужины оказалось чересчур глубоким.

— Да-да, — быстро закивала я, снова испугавшись, но на этот раз того, что забыла слова колдовства, которое нужно произнести, чтобы снять сигну Анабены ядовитой.