Средневековый мир «Игры престолов» - Ларрингтон Кэролайн. Страница 41

Таким образом, человеческая жертва является неотъемлемой частью истории происхождения самого мощного символа мессии, и неудивительно, что на жертвах делается акцент в версии культа Мелисандры. Массовое сожжение тех, кто не преклонил колени перед Владыкой Света или Станнисом, больше напоминает экзекуции средневекового католицизма, нежели ритуалы какой-либо из мировых религий. Катары, чье учение отразилось в культе Р’глора, умирали сотнями на кострах инквизиции; казнь путем сожжения – верный способ избавления от врагов без риска, что их могилы станут объектом паломничества или почитания, – считалась эффективным способом искоренения веры.

Являются ли Азор Ахай и «Принц, который был обещан» (мессия, который появляется в пророчествах на старом валирийском) одним и тем же лицом, еще предстоит узнать. Пророчество о Принце хорошо известно мейстеру Эйемону и важно для самоосознания Таргариенов, но не ясно, считают ли последователи Р’глора, что Азор Ахай будет выходцем из Валирии.

Красные жрецы Бенерро и Мокорро думают, что возвышение Дейенерис и возвращение драконов означают многое, и Мокорро отправляется в Миэрин, чтобы разузнать, может ли Дейенерис быть реинкарнацией Азора Ахая:

Она родилась из дыма и соли, чтобы создать заново этот мир. Она – возрожденный Азор Ахай… после ее победы над тьмой настанет лето, которому не будет конца… сама смерть склонит колено… и все, кто сражался на ее стороне, возродятся (ТД, Тирион VI, 314).

Миф о том, что Принц со своим мечом победит Великого Иного (и, может быть, Иных), возможно, ключевой в эсхатологии Известного мира, но никто, кроме Мелисандры, кажется, особо на это не рассчитывает, так же как на спасение от Белых Ходоков / Иных с наступлением зимы или на то, что что-то может изменить Известный мир.

Как было сказано выше, до конца не ясно, допускает ли какая-нибудь религия в Известном мире существование своих богов за пределами умов верующих. Мы, возможно, согласимся с Эуроном Грейджоем, который не особенно почтительно отзывается о богах: «Лошадиные боги, боги огня, золотые боги с глазами из драгоценных камней, боги, вырезанные из кедра или из горных утесов, незримые боги… Я знаю их всех» (ПС, Железный капитан, 271). Но есть что-то мистическое в трехглазом вороне и в том, что Торосу удается оживить Берика Дондарриона и Бессердечную с помощью силы Р’глора. Единственная надежда Джона Сноу заключается в том, что Мелисандра сможет использовать эту оживляющую силу. Помогает ли Красный Бог лишь тем, кто безоговорочно верит в него? Похоже, что, подобно силам чернокнижников Кварта, возрождение драконов стимулирует энергии, которыми обладает Р’глор. Снег, преграждающий путь к наступлению на Винтерфелл, начинает таять после того, как Станнис приносит свою дочь, Ширен, которую любит больше всего, в жертву Р’глору. Однако из-за человеческого фактора жертва кровожадному богу принесла мало пользы: ужас наемников Станниса при виде того, что он сделал, их отступление вместе с лошадьми к Болтонам и, наконец, реакция Селисы приводят к предсказуемому результату.

Мы можем скептически относиться к Станнису и Красному Богу. Станнис не является, с моей точки зрения (и с его точки зрения тоже), мифическим героем, способным одолеть силы тьмы: только Мелисандра, кажется, уверена в нем, но, возможно, покидая его лагерь перед битвой, чтобы отправиться в Черный замок, она уже изменила свое мнение. Насколько действительно она верит и насколько ей нравится манипулировать Станнисом, Селисой и другими вестеросскими приверженцами культа, остается открытым вопросом; ее рукава и карманы полны порошков и склянок с ядами, которые заставляют людей ей верить, а ее пророчества обычно не сбываются. Одно дело видеть изображения в огне и совершенно другое – понимать их значение (так же, как и сны, о которых пойдет речь в следующей главе), что Мелисандра обнаруживает не один раз. Вспомним рассуждения Тириона: «Пророчество похоже на злобного мула ‹…› Доверишься ему, тут оно тебя и лягнет» (ТД, Тирион VIII, 60).

Таким образом, в Волантисе проводятся выборы, растет недовольство рабов, с запада доходят воодушевляющие слухи о намерении Дейенерис отменить рабство, угрожающем интересам этого торгового города, наблюдается новый всплеск религии Красного Бога, проповедуемой на площадях города. Все это сулит, вопреки сомнениям Тириона, большие неприятности. В городе стоит странный запах: «И этот запах, висящий в жарком и влажном воздухе. В нем переплелись цветы, рыба и вроде бы слоновий навоз. Ароматы сладости, земли, мертвечины и гнили» (ТД, Тирион VI, 386). Пора попрощаться с городом, покинуть бушующий океан южного побережья Эссоса, запрячь лошадей и отправиться в другое море – травяное море дотракийцев.

Дейенерис Бурерожденная. Автор – Давид Дебуа

Глава 5. Восток

Дабы избежать предвыборного хаоса в Волантисе, мы направляемся на восток к Дотракийскому Морю, огромной степной территории, полностью заросшей травой, где кочуют различные кхаласары дотракийев. Нам понадобятся хорошие лошади, готовность есть необычную пищу и наличие драгоценностей, чтобы задобрить хозяев, и тогда наше путешествие в страну повелителей лошадей пройдет успешно.

Дотракийцы

Темноволосые, меднокожие всадники, организованные в отряды из мужчин-воинов, зовущиеся кхаласарами, во главе которых стоит кхал, ведут кочевой образ жизни. Они живут в юртах и в основном едят мясо. Дотракийцы – великолепные наездники; они вооружены изогнутыми мечами и носят легкую броню из кожи, полагаются на свою скорость, число и умение драться в молниеносных набегах. «Для мужчины на спине лошади изогнутый меч [аракх] хорошая вещь, его легче держать, но он бесполезен против стальных доспехов», – говорит сир Джорах (3.3). Их боевые навыки не имеют равных в Эссосе. Всадники разрушили города, стоящие по берегам Дотракийского Моря, а их репутация заставляет при встрече с ними содрогаться от страха.

«Дотракийцы не верят в деньги; большинство их рабов были даны им в качестве подарка», – говорит Джорах Дейенерис (3.3), хотя его определение «подарка» довольное неточное. Экономика табунщиков проста, основывается на набегах и дани – или, точнее, плате за сохранение денег. «Они приходят, получают от нас дары и уходят», – объясняет волантийский таможенник Каво Ногарис (ТД, Тирион VI, 318). В Ваэс Дотрак находится большой рынок, так как город расположен на торговом пути через Дотракийское Море, по которому следуют те, кто предпочитает не плыть через Валирию и не отдавать дань странным традициям Кварта. Там происходит торговля между купцами Запада и Востока; дотракийцы могут прийти и обменять на что-нибудь награбленное, но они не торговцы. Если они что-нибудь продают, то это рабы. В этом случае их жертвами обычно являются мирные люди Лхазарина или пастухи овец, которые уводят свой скот на восток степи и которых дотракийцы продают в городах залива Работорговцев и Волантисе. Дотракийцы презирают этот скромный сельский народ. «Является ли лошадь другом овце?» – спрашивает Маго (1.8), когда Дейенерис узнает о человеческих жертвах при набеге на Лхазарин. Ее вмешательство с целью спасти мейегу (целительницу или колдунью) Мирри Маз Дуур от изнасилования будет иметь ужасные последствия; спор среди воинов кхаласара о явной снисходительности Дрого к гуманным чувствам Дейенерис косвенно приводит к его смерти и к расформированию кхаласара.