Вишенка на десерт (СИ) - Лис Алеся. Страница 63

Но вскоре не выдерживаю, выглядываю сквозь пальцы. Маска Вефандинга отлетела, валяется на полу. Его глаза пылают холодным огнем. И глаза Тора тоже пылают. Сейчас они как братья одной крови. Наследие Древних струится в жилах обоих. Но Вефандинг и сам Древний. Он живет тысячу лет. Он мощнее Тора. Это понимают все собравшиеся, в том числе и Маска.

Сердце сжимается. Теперь, если бы и хотела, не могла бы отвести взор. Сердце даже не бьется. Затаив дыхание, наблюдаю за каждым движением. И когда часть угольного кнута мимоходом черкает плечо Тора, и в прорези рукава виднеется свежая рана, вскидываюсь в порыве подбежать к нему. Останавливает только жесткая рука лорда Роуза.

— Тихо, Вив, — снова заставляет отвернуться. — Ты ничем не поможешь. Мы можем только молиться, чтоб стража как можно скорее добралась сюда. Я истощен до капли.

Понимаю, что он прав, но сердце разрывается от боли. Что могу я, которая едва научилась заставлять растения прорастать? Что могу я, которую каждый из них с легкостью задавит одним лишь пальцем? Но сознание мечется в поисках решения. Прижимаю ладонь к полу. Чувствую тепло гладких досок, изуродованных заклятиями, разбитых на щепки. Мне кажется, моя душа сейчас так же избита, изуродована.

И даже головы не поднимаю, когда каким-то шестым чувством чувствую, как в нашу сторону летит темный шар. Лорд Роуз закрывает меня собой. Но я все равно знаю о приближении жуткой тьмы и понимаю, что нас не спасет ничего. Но только он до нас не долетает. Тор вскидывает раненую руку, отбивает серебряным сиянием в сторону. Но за это получает неожиданный удар кнута по ребрам. В прорехе появляется бледная полоска кожи и длинный тонкий порез, из которого каплями выступает кровь. Тор пошатывается, но сразу же выравнивается. Однако секунды потеряны, и темный кнут Вефандинга опутывает его шею.

Закусываю с испуга ладонь, чтобы сдержать крик, и еще больше не отвлекать на себя внимание.

Доски под другой ладонью вибрируют, нагреваются, отзываются едва заметным живым теплом. Неосознанно посылаю импульс, и он возвращается едва ощутимой пульсацией. От понимания того, что произошло, перехватывает дыхание. Собираю все свои силы, все отчаяние и страх. Руки обжигают от энергии, от нагретого силой дерева. Выливаю всю себя в сухое, почти мертвое растение, стараюсь отдать последнее. Столько, на сколько хватит сил. Это чудовище не должно прийти к власти, не должно нанести вред тем, кого люблю, кого успела полюбить, уничтожить то, над чем работали сотни лет.

— Вив! — на плечо опускается рука.

И сила бурлит, выплескивается через край, а из сухой древесины пробиваются побеги, обвивают ногу Вефандинга, тянут вниз. Древний на секунду теряет концентрацию, и Тор вырывается из убийственной петли, а затем наносит удар прямо в солнечное сплетение противника.

Но у меня уже темнеет в глазах из-за истощения. Тяжело приваливаюсь к груди лорда Роуза. И туман полностью окутывает сознание.

***

— Вивьен… Вишня… Вишенка, — кто-то зовет издалека.

Но я не хочу просыпаться. В темноте уютно и спокойно. В темноте нет измены, нет обиды и боли нет. В темноте нет переживаний. И любовь, которая приносит разрывающую изнутри боль. — Проснись, прошу. Почему она не просыпается?

— Может, кхм… лорд Торнтон, — узнаю голос доктора Ллойда… — Мотивация вернуться недостаточно сильная.

— Как это недостаточно сильная! — конечно, возмущается.

Упрямый, самоуверенный аристократик. Действительно, как его величайшая светлость может быть недостаточным мотивом, чтобы вернуться из забвения. Только вот, несмотря на свои чувства, я готова все оставить как есть. Слишком больно понимать, что я его люблю и готова истощить себя до дна, чтобы спасти. А он ничего подобного мне не чувствует. Я только удобная кандидатура на брак. Удачный вариант, которым легко можно манипулировать по необходимости.

— Вишенка, — склоняется. Его дыхание так близко, шевелит локон у уха, и он нестерпимо щекочет щеку. — Вишенка, неужели ты ни капли меня не любишь? Неужели мои чувства для тебя ничего не значат. Вернись, милая, вернись. Давай, наконец, сломаем проклятие Тристана и Ровены. Вернись ко мне, любимая!

Любимая? Маленький проблеск и снова тьма. Мне почудилось. Наверное, почудилось. Не проснусь, пусть не тешит свое аристократическое самолюбие.

— Вернись, подари мне свое сердце, подари мне таких солнечных рыженьких девочек и мальчиков, — шепчет и дальше, мучает мое бедное, кровоточащее сердце. — Будь со мной, моя колючая Вишенка. Не оставляй меня… Любимая...

Я не верю… в то, что слышу, не верю. Ресницы дрожат, по щеке скатывается слезинка. Зачем он так со мной?

Едва слышно вздыхаю, и упрямое влюбленное сердце больше не может слушаться гласа разума. Веки дрожат, открываются. Моргаю от света. Он хоть и тусклый, но после тьмы кажется слишком ярким. Незнакомая комната, по-моему, спальня.

— Вивьен! Вишенка! Любимая…

В грудь раскаленным потоком врывается воздух. Кажется, мои лёгкие уже и отвыкли дышать.

— Не шути так… — еле слышно шепчу. Язык слушается с трудом.

— Я не шучу, моя маленькая. Ни капли. Я люблю тебя….

Слезы ползут и ползут по щекам.

— Я готов снова повторить каждое слово от начала и до конца, готов повторять их тебе каждый день. А ты? Ты меня любишь?

Горло сжимается. Невыносимо трудно признаться. Но его глаза, они читают меня до самых глубин, они и так видят ответ в моих глазах. Ибо скрыть его мне не под силу.

— Люблю… Люблю больше жизни… — поднимаю ладонь, провожу по щеке. — Неужели это не понятно? С первого дня, с первого взгляда, мое сердце билось чаще в твоем присутствии. Я едва могла связно мыслить и отвечать на твои вопросы.

Он прижимает губы к моей ладони, обхватывает ее руками, словно боится, что я заберу.

Доктор Ллойд тихо выходит из комнаты, чтобы нам не мешать.

— Это правда?

— Чистейшая, — улыбаюсь…

Мне очень хочется получить именно сейчас тот сладостный страстный поцелуй, который до сих пор бередит душу. Но Тор лишь нежно прикасается к моим губам своими. Наверное, боится. Я все еще чувствую себя истощенной.

Тело совсем не слушается, кружится голова. Но как только туман более или менее рассеивается, самый настоящий ужас, словно стрела пронизывает сердце.

— Где Вефандинг? Что с ним? — чуть не вскакиваю с постели. Но Тор снова укладывает меня на подушки.

—– Его задержали. Как только я, конечно, не без вашей помощи, его обезвредил, поле, мешавшее проникнуть в кабинет, исчезло, и появились стражники. Он больше никому не навредит, не бойся. Его план провалился. Люди теперь не те беспомощные, слабые существа, которыми их в последний раз видели Древние. Мы способны за себя постоять. И хотя толчок нам дала цивилизация Древних, но за столько веков мы тоже не сидели на месте и развивали то, что нам было дано.

— А за ним не придут другие, чтобы захватить нас? — неожиданно в голову приходит ужасная мысль.

— Вряд ли. Подозреваю, Вефандинг, или как там его зовут по-настоящему, был среди своих изгоем. Потому и решил покинуть родные места и попытаться получить власть среди никчемных, по его мнению, людей. Потребность постоянно держать иллюзию, чтобы скрывать собственную расу, истощала его. Поэтому иногда приходилось носить маску. Особенно уместно это было, когда пришло время собирать круг приближенных.

Упоминание о доверенных лицах вызывает новый вопрос.

— А остальные мятежники? Они тоже задержаны?

— И они тоже, — кивает.

— А что с королем… — наконец вспоминаю самое главное. И не могу сдержать дрожь. — Боже… Тор, я не знаю… я не хотела, — чуть не плачу. Порываюсь снова встать. — Я не владела собой.

— Конечно, не владела, — снова так же спокойно укладывает на подушки. — Мы это знаем. И подозревали. Как только поняли, что ты не Вивьен. И продумали все с самого начала. Труднее всего было смирится с тем, чтобы ты хоть пару секунд, но была уверена в том, что исполнила приказ. Прости, что заставил это почувствовать. Но иначе мы бы его не выманили. Ваша связь была слишком чувствительна к любым твоим эмоциям. Ты должна была поверить... — виновато целует мою ладонь.