Ты жена мне, помнишь? - Островская Ольга. Страница 12

Интересно, если брак магический и закреплённый на крови, что бы это не означало, может, есть какие-то способы убедиться в том женаты мы, или нет?

Задумавшись, я застываю смотря на своё такое непривычное и чуждое отражение в зеркале.

А ведь действительно? Если у них так легко накладываются иллюзии, почему он предположил, что его жена играет в какие-то игры, вместо того, чтобы заподозрить подмену?

На глупца не похож. Скорее наоборот слишком проницателен.

Тогда почему? Не почувствовал на мне магии? Так уверен в своей силе, что даже мысли не допускает, что может быть кто-то сильнее?

Как-то это странно всё.

А если всё-таки заподозрит, что я не та? Что меня тогда ждёт?

Желание понять, что к чему, и стремление разобраться в опасной для моей жизни ситуации теперь становится таким неожиданно-сильным, что внутри буквально что-то зудеть начинает. А под кожей словно искры пламени пробегают, отражаясь в расширенных зрачках.

Откуда-то приходит твёрдая уверенность, что на мне должен быть какой-то знак, что-то подтверждающее мой замужний статус. И его-то, этот знак, возможно, и увидел Федерик.

Эта ничем, кроме внутреннего знания, не подкреплённая уверенность назойливой трелью звенит в голове.

Откуда я это знаю? Почему так уверена? Потому что ведьма?

И что это за знак? Где он?!

Моё отражение страдальчески морщится. Тоже мне ведьма. Что-то знаю… что-то мне кажется… а доказательства где?!

В раздражении, сжимаю край умывальника до побелевших костяшек. И внезапно вижу, как по моим предплечьям пробегают вспышки пламени, ослепляя обжигающей болью.

Взвизгнув испуганно, в панике отдёргиваю ладони от золочённой раковины. Но становится только хуже. Руки теперь полностью вспыхивают, начиная от едва заживших ладоней.

Я тут же принимаюсь лихорадочно отвинчивать металлический кран, чтобы обратно пустить воду, но огонь уже охватывает плечи. И на мне начинает пылать сорочка. Языки пламени буквально пожирают тонкую ткань.

Чёрт. Чёрт. Чёрт. Как это остановить? Я такими темпами сейчас в факел превращусь. А Богини рядом нет, чтобы успокоить мой огонь.

Подвывая от ужаса и боли, засовываю руки под воду. Раздаётся шипение, в воздух вздымается пар… Не помогает, надо в ванну лезть.

И тут дверь с грохотом распахивается.

– Что здесь происходит?! – врывается в комнату Федерик.

– Горю. Спасите, – всхлипываю жалобно, сбивая мокрыми ладонями огонь с горящих рукавов.

– Замри! – жёстко приказывает мгновенно сориентировавшийся принц. Таким командным тоном, что я буквально застываю, испуганно таращась на него в зеркале.

Быстро сплетя что-то пальцами, он бросает эту паутинку в мою сторону. Меня будто прохладным ветром обдаёт, разом унимая жжение. И огонь начинает утихать.

Нахмурившись, Федерик подступает ко мне ближе. И, мрачно сжав губы, принимается водить ладонями над моим телом, туша остатки пламени.

– Спасибо, – улыбаюсь ему дрожащими губами, когда наши взгляды встречаются.

– Почему ты воспламенилась? Что произошло? – сжимает он мои плечи, едва прикрытые обгоревшей тканью.

– Не знаю, – признаюсь ему абсолютно честно. – Я ничего не делала.

– Прямо-таки ничего? – прищуривается недоверчиво.

– Ну-у-у, стояла и думала. Это считается?

– С твоим потенциалом и нестабильной после покушения магией вполне, – неожиданно хмыкает принц, подступая ближе и почти прижимаясь к моей спине. – И о чём же ты таком думала, что настолько разволновалась?

Ага, так я и призналась, что о нём и думала.

– О своём положении, – вздыхаю, пытаясь отодвинуться. Но упираюсь животом в раковину. И тут же замечаю, что взгляд «мужа» в отражении беззастенчиво скользит по моей груди, проглядывающей через обгоревшие прорехи в сорочке.

– Разве твоё положение так ужасно? – интересуется он хрипло. И тут же неожиданно меняет тему, сбивая меня с толку: – Покажи мне свои руки, Анна. Сильно пострадали?

– Кажется, не сильно, – растерянно качаю головой.

И только теперь я осознаю, что действительно как-то слишком легко отделалась. Кожу там, где горел огонь, немного щиплет и жжёт. Но это даже в малейшей степени не похоже на то, что я должна сейчас испытывать. И на моём теле не заметно даже намёков на ожоги.

Поспешно поднимаю руки, ошарашенно рассматривая слегка покрасневшие ладони. Всего лишь покрасневшие. Слегка...

Это просто в голове не укладывается. Я же помню, как мне было больно. Или это было моё воображение? Как так может быть? Мой огонь меня не обжигает?

И тут я замечаю ещё кое-что. То, чего раньше не видела. На моих запястьях красуется тонкая вязь чёрных линий, сплетающихся в красивый узор.

– Что это? – выдыхаю потрясённо.

– Брачные метки, – слышу немного удивлённый голос «мужа». – Как ты сняла с них мою иллюзию?

Брачные метки? Так просто? Вот он знак! Тот самый! Значит, я не ошиблась!

– Иллюзию? На них была иллюзия? Почему? – не выдержав, разворачиваюсь я в его руках.

– Ты сама меня попросила спрятать их, – хмурится принц. – После нашей первой брачной ночи. Целую истерику мне закатила.

– Зачем? – округляю я глаза. Чем больше я узнаю об этой Анне, тем сильнее сомневаюсь в её умственных способностях.

– Чтобы никто не знал, спим мы вместе, или нет, – кривится раздражённо его высочество. – Стыдно тебе было.

– Глупость какая! – вырывается у меня. Что за бред? Если эти метки появляются после… консумации брака, то смысл их скрывать? Раз уж вышла замуж…

Федерик удивлённо прищуривается, всматриваясь в моё лицо. И на его губах появляется довольная улыбка.

– Я очень рад, что ты это наконец-то поняла, – тянет он предвкушающе, обнимая меня за талию и прижимая к себе. – Помочь тебе помыться от копоти? Твои ладони наверняка слишком болезненно-чувствительны сейчас.

Кажется, «муж» у меня не только одарённый но и хитропопый сильно. И соображает буквально на ходу. В спальне вон ещё осторожничал, а сейчас вот уже и мыть собственноручно собрался. И ведь не прикопаешься. Вроде как заботится.

Но нужна ли мне эта забота?

Нахмурившись, я осторожно веду правой ладонью по тыльной стороне левой.

– Действительно, немного болезненно. Но вполне терпимо, – сообщаю Федерику, бросив на него полный сомнений взгляд.

– Зачем же терпеть? – вкрадчиво спрашивает принц. – Пойдём, я буду осторожен. И всего лишь помогу. Обещаю.

И, не дожидаясь моего ответа, увлекает меня к большой ванне.

Я и глазом моргнуть не успеваю, как меня осторожно поднимают и переставляют в огромную каменную чашу. А дальше его высочество «муж» ловко избавляет меня от обгоревших остатков сорочки. Оставляя в чём мать родила. И, игнорируя весьма откровенную реакцию собственного организма на мою наготу, принимается спокойно и сосредоточенно набирать воду.

Вот странное дело. Я этого мужчину едва знаю. Но мне почему-то не хочется его останавливать. И не хочется отказываться от его помощи. Пусть даже мои руки не так уж сильно и болят.

Просто… обо мне очень давно никто не заботился. Не советом, или дружеской поддержкой, а вот так… интимно… помогая… делая для меня то, что может сделать только кто-то очень близкий. Без вопросов и просьб. Просто потому, что он может это для меня сделать. И моя раненная женская сущность сейчас буквально тает от столь неожиданных действий понравившегося мне мужчины.

Мне этого не хватало. Никогда не хватало. Это то, чего просить я никогда не умела. И не получала.

Сильная же. Самостоятельная. Сама должна о себе заботиться. И о муже попутно.

Моего бывшего вообще сложно было назвать заботливым. А когда в нашу семью пришла беда, он и вовсе оставил меня с этой бедой наедине.

И хоть я понимаю, что мотивы у Федерика самые что ни на есть корыстные. И близким его назвать ну уж точно никак не назвать. Мы вообще почти не знакомы. Я отлично понимаю, что он пользуется возможностью экстренно приручить и приучить к себе новый вариант жены, пока она ничего не вспомнила. Но вместе с тем, моё чутьё мне уверенно твердит, что он действительно сделает так, как сказал. Просто поможет.