Осколки: коготь Зверя (СИ) - Чернышева Майя. Страница 30

Несчастная женщина, утратившая связь со своим природным началом. Зачем она решила утратить свою врожденную доброту и мягкость?

Дама Адамантис не пожалела никого: чьи-то замыслы были отвергнуты и жирно перечеркнуты ее стилусом; у кого-то от первоначальной идеи осталось меньше, чем одно предложение; а иные вообще были вынуждены уйти с занятий, потому что ей не понравилось само оформление документа.

Хоть мой проект был выполнен безупречно по сравнению с этими ничтожествами, я ощущал неприятный холодок в животе. Когда она достала мою папку, то я с удивлением обнаружил, что даже внешне моя работа не настолько истерзана ее записями, как работы других студентов.

— Останетесь после занятия, — отчеканила дама Адамантис, аккуратно отложив мою работу в сторону, — а теперь давайте обсудим структуру ваших проектов…

Оставшиеся час и десять минут тянулись как несколько лет. Я наскоро заклеил кровоточившую ладонь медицинским клеем, но того явно было недостаточно, потому что ранки болели. Соблазн попросить Ленарда дать заживляющую мазь неумолимо теплился в душе, но уж лучше было сразу расписаться в своей слабости и потребности в помощи.

Принц Нилиона не слабак. Принц Нилиона разрешает все трудности сам.

Как только однокурсники гурьбой покинули кабинет, я осмелился подойти к столу дамы Адамантис. Она вручила мне папку со словами:

— Не хотела разжигать в вас звездную болезнь. Неплохой замысел, Нилионский.

Не очень хочется вдаваться в подробности этого проекта — он во многом для меня значимый, но не в том смысле, что обычно закладывают в это слово. Скажу лишь, что планировал увеличить скорость и маневренность мотоциклов, которые не модифицировались уже много лет.

— Есть ли у вас какие-то замечания? — решил на всякий случай осведомиться я.

— Думаю, вы умеете читать, — недобро сверкнула та глазами.

Я аккуратно положил папку в сумку и уже намеревался уходить, когда дама Адамантис сказала:

— Все же я ожидала от вас большего, принц Алан. Судя по характеристике сэра Уильяма, вы подаете большие надежды как инженер-изобретатель. Однако этот проект… Просто хороший. Не более. Ведь вы же не хотите бы просто хорошим правителем для своего королевства?

Никогда в жизни по моему самолюбию не наносили удар подобной силы. При моей оценке даже капитан Горн был вынужден признать, что я обладаю «отличной для своей категории физической подготовкой» и «прекрасными интеллектуальными способностями». «Просто хороший» было для меня равносильно «Посредственный».

— Обязательно внесу коррективы, — кивнул я.

— Успеете до конца недели?

Любая стоящая корректура проекта должна была занимать минимум полторы недели. Но я уже успел запятнать себя клеймом посредственности, так что времени на раскачку не было.

— Обязательно, — кивнул я, тем самым практически подписывая себе смертный приговор.

***

Мой торжественный разнос перед командой запланировали уже на тот вечер, однако меня он сильно не заботил. Куда больше меня занимали правки, на выполнение которых у меня оставалось пять с половиной дней.

Тиннакорн и Фланн с Томасом знали о произошедшем не больше остальных — Ленард и Адам упорно хранили молчание об обстоятельствах миссии — потому слухи и сплетни уже успели прочно засесть в их разуме. Капитан задерживался на собрании у сэра Персиваля, потому до его прихода эти трое успели порядком мне надоесть.

— Ну, скажи честно: ты ему двинул в морду? — с придыханием спрашивал Фланн.

— Я похож на человека, который решает проблемы насилием? — раздраженно спросил я, лихорадочно проверяя свои расчеты и выискивая моменты, которые дама Адамантис сочла «просто хорошими».

— Моему дяде на Нилионе как-то раз сломали челюсть, — встрял в разговор Томас, — а он всего-то сказал, что ему настойки медоноса не долили.

— И, по-вашему, это был я?

— Остыньте, Вашество, — поднял ладони вверх Бернадотт, — мы же понимаем, что вас бы не выпустили из вашего дворца из мрамора во время секретной тренировки по перегрызанию железа на скорость.

Ленард, все это время стоявший в стороне, прыснул со смеху. Я сам едва сдержал улыбку, вспомнив о своих первых преподавателях по общей военной подготовке. И вдруг мне на ум пришла весьма колкая фраза, которой безумно захотелось поделиться:

— Железо — это слишком легкое задание. А вы попробовали бы прорешать за неделю весь задачник начальной математики…

— Прости за вопрос, — вежливо уточнил Томас, — ты перегрызал железо?

Он попытался (в прямом смысле слова) заглянуть мне в глаза, и меня передернуло. С Нартом все было ясно: льстец. Причем весьма неумелый. В Артенаре отец периодически проводил собрания всех наших родственников, где каждый третий из десяти намеревался получить больше денег на свое безбедное и бездельное существование. Остальные семь из каждой десятки пытались удержать имевшееся денежное содержание, чтобы не дать тем трем выскочкам жить лучше, чем они. Забавное и жалкое зрелище.

— Нет, — лаконично ответил я, — не хватает уровня мастерства.

— Поразительно, — вошел в кабинет капитан, — а я думал, ты у нас сведущ во всем.

Адам не был хорошим разведчиком. Уже к концу первого месяца я мог расслышать звук его шагов по коридору и то, как он замирает у двери, подслушивая нас. Так что в тот день меня не застигли врасплох.

— У совершенства нет предела, — скромно улыбнулся я.

Горн был на взводе. Всю неделю он избегал меня, копил в себе яд для моей репетиции казни. Но одобрение отца служило мне щитом и благословением одновременно, потому ни одна его колкость не смогла бы ударить по мне.

— Ну, что ж, рыцари, начнем собрание, — занял капитан место во главе стола, — пять дней назад во время проведения спасательной миссии в Затерянном мире, так же известном нам как Земля, имело место быть одно достаточно серьезное правонарушение со стороны принца Алана Нилионского…

В защиту Адама, могу подчеркнуть, что тот избегал драматизации и изложил свою версию событий без каких-либо трагичных завываний, стука кулаком по столу и риторических вопросов со зловещими подергиваниями бровями. Только когда он кончил свой рассказ и обвел сокомандников взглядом, то нечаянно выдал свое волнение чуть более сильным логическим ударением в своем вопросе:

— Я не хочу быть единственным судьей, потому что принцип единства и братства не дает мне на это морального права. Давайте же вынесем решение вместе. Что вы думаете о проступке принца Алана?

Томас прокашлялся и своим мерзким осторожно-заискивающим тоном заговорил больше со мной, нежели чем с окружающими:

— Я не поддерживаю жесткость высказываний принца Алана, но и не считаю его действия неправильными. Капитан, вы с нами всего несколько лет, потому не знаете, что ведуньи сотворили с Арилией и с нашим миром. Корень зла просто цвел и пах в их головах. Они…

— Рот закрой, урод! — неожиданно рыкнул на него Фланн. — Корень зла он нашел, садовод! Ты за всех не говори!

— Ведуньи убили мать принца Алана! — не сдавал позиций Томас. — Ему не понаслышке известно, на какое зло они способны…

— Если ты хочешь подлизаться к нашему молодому монарху, то не при нас! — напирал Бернадотт. — У него уже есть один подпевала, которому за это хотя бы платят!

Ленард, ютившийся у самого края стола и молчавший, побелел до синевы от злости.

— Бернадотт! — хлопнул по столу ладонью капитан. — Если не хочешь стать героем нового разбирательства, то прекрати наезжать на товарища! Томас, тебе есть что еще сказать?

— Только то, что я на стороне Алана более чем полностью, — гордо ответил тот.

Даже несмотря на то, что поддержка не помешала бы мне, внутренне я не ощутил никакого удовлетворения. Этот «подпевала» согласился бы с любым моим поступком, покуда в нем теплилась надежда на какие-либо привилегии с моей стороны.

Получил бы он их – тот еще вопрос.

— Фланн, можешь высказываться. Но предупреждаю: еще раз отчебучишь подобное — мало не покажется, — предупредил Горн.