Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит (СИ) - Княжина Елена. Страница 49

– Что это там?

– Ташерские цапы, – обернулась к окну Эйвелин. – Они иногда залетают в наши края, если устают от охоты в море. Удивительные создания… Способны перенести любые передряги. В шторм дрейфуют неделями, кормясь чем придется. В надежде, что судьбой их прибьет к верному берегу. Здесь они отдыхают перед тем, как отправиться обратно в Ташер.

Стайка птиц манерно вышагивала в темноте, демонстрируя длинные тонкие ноги. Расставляла в стороны крылья, стремясь скорее просушить богатое оперение. Не промокающее, самореставрирующееся, с двойным слоем теплого пуха… Оно ценилось по обе стороны Эшерского моря.

Как раз сейчас цапы вытаптывали и склевывали сонную руту, подбираясь к бесценному черноягоднику. Заведующая Тарлинской лечебницы заказывала баночку таких ягод на черном рынке. Потом тряслась над ней, как над венцом Имиры. И лишь избранным (и весьма состоятельным) пациентам выдавала по ложке целебной смеси.

И вот сейчас я наблюдала, как белая стая бесцеремонно склевывает целое состояние… Может, потому и оперение у них такое уникальное.

– Лис… – в горле Эйвелин булькнуло, девушка схватилась за подоконник и окончательно побелела.

Ее глаза засияли золотом, озарив все пространство библиотеки. Но тут же вернулись к изначальному цвету, сменившись глубокой бледной зеленью, что крикеточное оперение.

– Мисс Ламберт! – я подхватила ее под мышки и осторожно уложила на спину.

Ковер в библиотеке был мягкий, с толстым, густым ворсом. До дивана прилично дальше, поэтому… сойдет.

– Надо вызвать целителя, – сообщила хозяйке, которая и без меня догадалась, как все плохо. – Срочно.

Боги Эррена, и откуда на утесе, омытом северным Эшерским морем, взяться целителю?! Вряд ли ведь он с цапами прилетел черноягодник собирать?

Я заметалась взглядом по стенам, пытаясь найти намек на шкафчик со снадобьями. Такой должен иметься в каждом уважающем себя доме. Но нашла лишь черный хоботок, нахально высунувшийся из книг.

Взвизгнула, растеряв остатки самоконтроля, и Эйвелин машинально выпустила из пальцев фиолетовую ленту. Тут же виновато простонала и закатила глаза.

Вархова бездна!

– Не бойтесь, это Рок, он… обычно Добрый, – шелестела синими губами мисс Ламберт. – Когда не Злой. Родственник… со стороны жениха…

Морок высунулся из книг уже наполовину и теперь нервно покачивался в паре метров от нас. От дрожащей меня и бредящей Эйвелин, без сил уложившей на ковер чернявую макушку.

На письменном столе под лампой лежала россыпь «тьманитов». Больших, округлых, размером с крупные анжарские орехи. Что там Райс говорил про цепь, способную пленить исчадие?

Ох, до пленения исчадия ли мне было? Магистр бессовестно спит (и даже не ворочается), а я на ватных ногах до стола не доберусь.

Хоботок приветственно дернулся, и ко мне стремительно подкатился обморок. Существо было очень, очень похоже на тварь с болота. И на тех изнаночных, что торговались у черного алтаря.

Разве что у «Рока» не было щупалец. Всего один хоботок, гибкой змеей танцующий над ковром… Но от этого ни гхарра не легче!

Я до красноты растерла свое лицо, яростно пощипала щеки, пытаясь прийти в чувство. Не должен целитель, пусть и младший, падать в обморок, когда у него на руках пациент! Неважно, что творится вокруг – хоть разрыв на разрыве, хоть вторжение Керрактского рогатого воинства.

– Данн… Даннтиэль… – Эйвелин закатила свои колдовские глаза, менявшиеся с зелени в золото и обратно. Дернулась всем телом и тихонько застонала.

«Уууу!» – вторил ей хоботок, завывая уж слишком профессионально.

На изнанке я понимала суть их речи, но здесь «ууу» было простым «ууу».

– Сейчас… сейчас… – обещала девушке скорейшее избавление от беды, а сама в отчаянии скребла ногтями ковер.

Матерь вархова… Я так боялась, что что-то подобное случится с Софи. Несколько учебников по первой помощи беременным проштудировала! Специально выучила плетения, помогающие в родах и ослабляющие боль. Вдруг «тот самый момент» случится не там и не с тем? В смысле, не с Граймсом и не в лечебнице…

Любая магическая беременность таит в себе опасности. А уж если будущие родители обладают сильной искрой… Или, напротив, пусты, как осенний Звездносвод, но носят одаренное дитя… Словом, глаз да глаз за такими «особыми случаями».

– Позови Райса! – велела «хоботку», бестолково мотавшемуся над столом.

– У-у-у!

Ясно, да… Тут и изнаночный переводчик не нужен. Я бы тоже на месте твари изнанки не стала звать темного магистра. Райс спросонок не просто в разрыв закопает – вообще к праотцу отправит. Или к праматери.

– Где ваша аптечка? Эйвелин? – потрясла хрупкие плечи, но хозяйка имения окончательно утратила связь с реальностью и потеряла сознание.

Ее тонкая девичья кожа, и без неведомой хвори прозрачная, сейчас вообще просвечивала. Будто изнутри рвалось главное светило Звездносвода, разрывая обычную человеческую плоть.

Хоботок дернулся перед моим носом, указывая в сторону кухни.

– Уууу…

Ощущая, что ко мне тоже подбирается хворь (душевная, крепкая, с какой и профессиональный психиёлог не справится), я поднялась и побежала в указанном направлении. Морок последовал за мной, стелясь черным облачком над полом. Убедился, что я открыла верный шкаф и выудила из него крошечную шкатулку, украшенную красными агонитами, с россыпью маленьких сосудов внутри.

Уже не пытаясь скрывать магию (От кого? От морока с хоботком? Не смешите мой потерянный душевный покой!), я раскидала по полу несколько световых плетений и принялась с азартом рыться в аптечке. Открыла каждый флакон и придирчиво понюхала.

– И это все, что есть?

Бестолковый набор, ей Варху! Все больше от ожогов и бесконтрольных выплесков силы. Всего один укрепляющий тоник и восстановитель резерва.

Аптечку в доме Кольтов я набила зельями и мазями на все возможные случаи, какие только в голову пришли. И теперь Софи была счастливой обладательницей средства от укусов ядовитой сифы, когда-то водившейся на анжарских полях, но по заверениям природников давно вымершей. Лет сто назад. Что не помешало мне перестраховаться.

Но сир Рэдхэйвен, похоже, рассчитывал на божественный авось! До чего временами самонадеянны сильные маги…

– Ладно… Это. Это. И вот это, но надо усилить, – сосредоточенно покивала мороку, нервозно качавшемуся за спиной.

Испугаться я успею позже. Может, даже умру от ужаса. Но потом.

Подняла голову, поймала взволнованный взгляд золотых щелок в черной тени…

– Мне нужен черноягодник. Он растет у маяка. Надеюсь, что еще растет, если цапы все не склевали.

Интересно, эта жуткая жуть меня хоть немного понимает?

– Пару горстей… ну… вот так, – я сложила ладони лодочкой и покачала в воздухе.

Изготовлений мазей и зелий не входило в мои прямые обязанности ни в Тарлине, ни в Анжаре. Просто нравилось. Успокаивало и возвращало в жизнь иллюзию контроля. Скромное хобби, дозволявшее немножко творчества и экспериментов. Но Граймс мои мази хвалил, а с ним такое нечасто случается.

Морок исчез из господской кухни, а через какое-то мгновение появился в ней вновь. «Выплюнул» из жутковатого изменчивого тела горсть черных ягод. Даже не помял… Хотя – чем ему?

– Сп-пасибо, – просипела, все еще помня, как точно такие же твари тащили Райса по изнанке и пытали его черным ядом… Это трудно забыть. Трудно.

Я растолкла ягоды в кашицу и смешала с тоником. Эйвелин нужны были силы на борьбу… С чем-то, что рвалось изнутри. С ярким светом, который норовил сорвать оковы. Она была крепкой девушкой, я чувствовала в ней яркую искру, но магическая беременность изматывала и не таких.

– Уу! – нервно поторопил морок. Тут он был прав, конечно. В таких случаях и секунда на счету.

Я вернулась в библиотеку, порывисто плюхнулась на ковер. Получившуюся фиолетовую кашицу нанесла на побледневшие губы, виски и запястья Эйвелин. Втерла, впечатала пульсарами, разнося золотые всполохи по дрожащему телу.