Прах к праху - Хоуг (Хоаг) Тэми. Страница 80

— А на последней жертве имелись следы истязаний? — крикнул Типпен от кофейника.

— Вскрытие назначено на восемь часов, — ответил Ковач и посмотрел на часы. Семь сорок. Он повернулся к Мосс. — Роб Маршалл из отдела юридической поддержки встретит тебя у «Феникса». Видите ли, начальство решило публично подлизаться к Эрскинам, после того как Главная Защитница Шлюх устроила вчера вечером хай на весь мир. Лично мне наплевать, обиделись они или нет. И еще, пусть сегодня днем кто-нибудь побеседует с мужем этой вампирихи, но уже в участке. Мэри, попроси его прийти, а когда они спросят зачем, скажи что-нибудь такое туманное. Мол, рутинная процедура. Поинтересуйся, не осталось ли у них чека от кредитной карточки или квитанции из охотничьего домика, в котором они проводили уик-энд, когда была убита Лайла Уайт.

— Грег Эрскин видел нашу жертву в числе последних. Первая жертва жила в приюте какое-то время. Подруга второй обитает там сейчас. Для меня — слишком много совпадений, — заявил Ковач.

— А вы не боитесь, что Тони Эрскин тотчас растрезвонит об этом всем местным газетенкам? — спросил Юрек.

— Если мы будем предельно вежливы, она лишь испортит собственный имидж, — возразил Ковач. — Мы же покажем всем, что трудимся в поте лица, тщательно прорабатываем возможные версии. Разве не того же самого требовала от нас Тони?

— А от вчерашнего собрания была какая-то польза? — спросил Хэмилл.

— Что касается машин, то нет, — ответил Элвуд. — Лишь видеозапись.

Ковач вновь посмотрел на часы.

— Просмотрю ее чуть позже. Наша доктор Стоун уже точит свои ножи. Куинн, ты со мной?

Тот кивком подтвердил, мол, да: — и отказался принять звонок. Схватив пальто, они с Ковачем направились к выходу.

Снег припорошил грязный переулок, в том числе и машину Ковача. К сожалению, он также замаскировал все, на чем можно было в два счета проколоть шины — вроде битых бутылок, осколки которых усеивали мостовую, словно опавшие листья. Ковач вытащил из груды мусора на заднем сиденье щетку и смахнул снег с ветрового стекла, капота и задних фар.

— Ну как, нормально добрался до отеля? — поинтересовался он у Куинна, когда они наконец сели в машину. — Ты уж извини, я никак не мог тебя подбросить. Сам понимаешь, дела…

— Ничего страшного, — уклончиво ответил Куинн, отвернувшись в сторону. Он едва ли не кожей ощущал на себе взгляд Ковача. — Кейт так расстроилась из-за кассеты, что я решил проводить ее до дома, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Понятно. Ну и как она?

— Ничего хорошего. Вбила себе в голову, что последняя жертва — это ее подопечная. И что на кассете кричит тоже она, когда убийца ее истязал. И теперь всю вину валит на себя.

— Что ж, может, оно даже к лучшему, что ты проводил ее до дома. А потом? Наверное, пришлось ловить такси?

— Угу, — солгал Куинн. Перед глазами у него по-прежнему стояла утренняя сцена…

Проснувшись, он увидел в тусклом утреннем свете рядом с собой на подушке голову Кейт. Ее невероятно ясные серые глаза были широко раскрыты и смотрели на него. А еще в них застыла неуверенность. Он надеялся, что ночь любви решила все их неурядицы. Но, увы, это не так. Да, эта ночь подарила им нечто вроде утешения, вновь связала их души, зато усложнила все остальное. А ведь после пяти лет, проведенных в чистилище, ему казалось, будто он вновь вознесся на небеса.

И что теперь? Этот неозвученный вопрос неловко повис между ними, когда утром они встали, оделись, собрались, схватили свои портфели и вышли за порог. И никаких утренних ласк, никаких нежностей и поцелуев. Времени на разговоры не осталось, да и вряд ли Кейт была склонна их вести. Первое, что она делала, когда чувствовала, что загнана в угол, — замыкалась в себе, захлопывала дверь и тихо злилась. Впрочем, бог свидетель, он сам не лучше.

Она высадила его у отеля. В номере он наскоро побрился, надел свежий костюм и, понимая, что опаздывает, бегом бросился за дверь…

— Я пытался позвонить тебе утром, — сказал Ковач, давая задний ход, хотя нога его по-прежнему лежала на педали тормоза. — Но ты не ответил.

— Наверное, был в душе, — солгал Куинн. — Ты оставил сообщение? У меня даже не было времени проверить.

— Просто хотел узнать, как там Кейт.

— Не проще было бы позвонить ей самой? — раздраженно спросил Куинн, но, посмотрев на Ковача, решил сменить тему: — Кстати, прояви вы тогда больше интереса к убийству Лайлы Уайт, думаю, в моем присутствии здесь не было бы необходимости.

Ковач вспыхнул.

«Скорее пристыженный, чем злой», — подумал Куинн, хотя Сэм предпочел сделать обиженное лицо.

— Я тот случай разложил по полочкам.

— Боюсь, вы тогда вели расследование сломя голову. Иначе как объяснить, что вы не заметили татуировки?

— Мы спрашивали. Я в этом уверен. По крайней мере, должны были, — ответил Ковач, соскальзывая от полной уверенности к сомнению. Вытянув шею, он снял ногу с тормоза и посмотрел в заднее стекло. — Может, мы поинтересовались, но не у того, у кого нужно… А может, никто вообще не заметил этой чертовой татуировки.

— Ее родители — простые люди из провинциального городишки. Ты считаешь, они не заметили бы, что у их дочери на груди красуется лилия? А ее постоянные клиенты? Неужели они все как на подбор с плохим зрением?

Ковач завел мотор и рванул вперед, затем так же резко нажал на тормоза. Машину тотчас занесло на мокром снегу, и она громко стукнулась бампером о мусорный бак.

— Черт!

Куинн поморщился, затем расслабился. Его внимание было по-прежнему приковано к Ковачу.

— Вы также не проверили алиби Эрскинов.

— Я не стал спрашивать у них квитанцию. Какой им был резон убивать эту женщину? Никакого. Кроме того, Тони подняла такой хай! По ее словам, мы вели расследование спустя рукава.

— Я читал отчеты, — ответил Куинн. — В течение недели вы трудились усердно, а затем все хуже и хуже. Кстати, в случае с Фон Пирс точно так же.

Ковач слегка приоткрыл окно, зажег сигарету и выдохнул наружу дым. Его «Форд» застыл рядом с мусорным баком. Из дома вышла Лиска и, посмотрев в их сторону, покачала головой, затем села в свою машину.

— Ты насмотрелся этих случаев, и сам знаешь, как оно бывает, — сказал Ковач. — Если замочили шлюху, то управление это почти не колышет. Для них это примерно то же самое, как если бы автобус переехал бродячую собаку. Бирку на ногу, труп в мешок, завели дело — а дальше как получится. Если быстрых результатов нет, расследование спускают на тормозах. Приоритет отдается законопослушным гражданам, которые, на свое несчастье, попали под горячую руку собственным ревнивым супругам или обторчавшимся нарикам. Я сделал все, что мог, — добавил Ковач, глядя сквозь ветровое стекло на снегопад.

— Я тебе верю, — сказал Джон. В уголках рта детектива залегли суровые складки. — Просто, случись все иначе, нам было бы куда легче с тремя другими жертвами.

— Как давно вы были знакомы с Фон Пирс? — спросила Мэри Мосс, опускаясь на один конец зеленого дивана в гостиной «Феникса» и молча как бы приглашая Риту сесть на другой. В мягкое место ей уперлась пружина.

— Примерно два года, — ответила Рита, так тихо, что Мэри потянулась к портативному магнитофону на кофейном столике, чтобы придвинуть его ближе. — Мы познакомились в городе и сразу подружились.

— Вы работали на одной и той же территории?

Рита посмотрела на Тони Эрскин. Та устроилась на подлокотнике дивана, положив руку на плечо своей подопечной. Затем перевела взгляд на Роба Маршалла. Тот занял позицию по другую сторону кофейного столика. По его виду нетрудно понять, что он предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, но только не здесь, — беспрестанно болтал ногой, как будто к ней был присоединен мотор.

— Да, — сказала Реннер. — Мы с ней работали по стрип-клубам и в «Таргет-центре».

Голос ее звучал как будто из другого измерения, тихий, как мышиный писк. Да и сама Рита была похожа на мышку — в старых джинсах, фланелевой рубашке, она никак не производила впечатления «ночной бабочки», готовой за энное количество баксов обслужить очередного любителя продажного секса, каких в сомнительных кварталах Миннеаполиса нашлось бы немало. Впрочем, теперь это была другая Рита Реннер. Та, которая «исправилась», а вовсе не та, которую арестовали за хранение наркотиков и во влагалище нашли трубку для курения крэка. Как говорится, почувствуйте разницу.