Прах к праху - Хоуг (Хоаг) Тэми. Страница 92

— Надеюсь, вы понимаете, что Питер не хочет предавать это дело огласке, — сказал Эдвин Нобл шефу Гриру. — Известно ли, в течение какого времени мы можем рассчитывать на получение тела?

— Точно сказать пока нельзя. — Грир стоял во главе стола в конференц-зале мэрии, широко расставив ноги и сцепив руки, словно солдат по стойке «вольно» или недовольный вышибала. — Только что звонили сержанту Ковачу. Насколько я понимаю, он ждет звонка из лаборатории ФБР по поводу каких-то анализов. Возможно, после того, как результаты будут готовы, а это может быть хоть завтра, хоть через неделю…

— Я хочу похоронить свою дочь, Грир, — резко прервал его Бондюран. Он не смотрел на начальника полицейского управления. Взгляд его был устремлен в некое видимое ему одному измерение. Он отказался от предложения сесть и нетерпеливо мерил шагами конференц-зал. — Мысль о том, что тело моей дочери заперто в каком-то холодильнике, словно кусок мяса, сводит меня с ума. Верните ее мне.

— Питер, дорогой, мы все прекрасно понимаем, — попыталась утешить его Грейс Нобл. — Мы разделяем твою боль. Уверяю тебя, полиция делает все возможное, чтобы покончить с этим делом…

— Неужели? Ваш главный детектив потратил больше времени, оскорбляя меня, чем допрашивая подозреваемых.

— Сержант Ковач порой бывает грубоват, — ответил Грир, — но количество раскрытых им преступлений говорит само за себя.

— Не хочу показаться слишком наглым, шеф, — сказал Эдвин Нобл. — Заслуги сержанта Ковача поистине впечатляющи, но что полезного сделал он за последнее время? Зато мы имеем еще одну жертву. Складывается впечатление, что убийца утер ему нос по всем статьям. У сержанта Ковача есть на данный момент хотя бы один полноценный подозреваемый?

— Лейтенант Фаулер доложил мне, что сегодня кого-то допрашивали.

— И кого же? Подозреваемого?

Лицо Грира превратилось в каменную маску.

— Я не вправе…

— Она была моей дочерью! — гневно выкрикнул Питер Бондюран, и его голос эхом отлетел от стен зала. Он отвернулся от взглядов присутствовавших и закрыл лицо руками.

Мэр прижала руку к своей пышной груди, словно при виде этой картины у нее защемило сердце.

— Если кого-то приводили на допрос, — сказал Нобл, — то это лишь вопрос нескольких часов, прежде чем пресса распространит информацию. Я вовсе не намекаю на неэффективность вашей службы безопасности, шеф. Просто в деле подобного масштаба избежать утечки информации практически невозможно.

Грир перевел взгляд с адвоката Бондюрана на супругу адвоката Бондюрана, которая по совместительству являлась его начальницей. Расстроившись, что все возможные пути отступления перекрыты, он тяжело вздохнул.

— Охранник из дома мисс Бондюран.

В этот момент запищал интерком, и Грейс Нобл подняла трубку на другом конце стола.

— Миссис Нобл, к вам сержант Ковач и специальный агент Куинн.

— Пригласи их войти, Синтия.

Ковач показался в двери еще до того, как мэр закончила предложение, и словно в прицел снайперской винтовки уставился на Бондюрана. Питер выглядел еще более худым и осунувшимся, чем накануне. Он посмотрел на Ковача с явной неприязнью.

— Сержант Ковач, агент Куинн, спасибо, что присоединились к нам, — поприветствовала вошедших мэр. — Давайте все присядем и поговорим.

— Я не собираюсь вдаваться в подробности расследования, — упрямо предупредил Ковач. Сесть рядом с Бондюраном и Эдвином Ноблом он не пожелал.

Все продолжали стоять.

— Насколько мы поняли, у вас есть подозреваемый, — начал Эдвин Нобл.

Ковач смерил его ненавидящим взглядом, затем перевел глаза на Дика Грира и мысленно обозвал его подхалимом.

— Мы никого не арестовывали, — ответил Ковач. — Мы все еще прорабатываем различные версии. Я только что работал над одной из них.

— У мистера Ванлиса есть какое-нибудь алиби на ту ночь, когда исчезла моя дочь? — резко спросил Бондюран. Он поглядывал на Ковача каждый раз, когда проходил в полуметре от него, нервно расхаживая по залу.

— А у вас есть алиби на ту ночь, когда исчезла ваша дочь, мистер Бондюран?

— Ковач! — рявкнул Грир.

— При всем моем уважении, шеф, не в моих привычках передавать собственное расследование в чужие руки.

— Мистер Бондюран — отец жертвы. Существуют смягчающие обстоятельства.

— Таких обстоятельств можно придумать миллиард, — проворчал Ковач.

— Сержант!

— Сержант Ковач полагает, что я подлежу наказанию за свое богатство, — заметил Бондюран, все еще меряя шагами зал и глядя в пол. — Возможно, он считает, что я заслужил потерю дочери, чтобы познать всю глубину страданий.

— После того, что я сегодня услышал, полагаю, вы вообще не заслужили права быть отцом, — парировал Ковач, чем вызвал у мэра вздох удивления. — Вы более чем заслужили потерять ее, но не тем образом, как это произошло. То есть в том случае, если она мертва, а мы пока не можем этого утверждать.

— Я надеюсь, у вас есть достойное объяснение собственному поведению, сержант, — Грир расправил широкие плечи спортсмена и угрожающе двинулся на него.

Ковач равнодушно сделал шаг в сторону. Его внимание было приковано к Бондюрану. Тот перестал ходить туда-сюда по комнате и тоже впился в него настороженным взглядом, словно почуявшее опасность животное.

— Сегодня у меня состоялся весьма содержательный разговор с Шерил Торнтон, — нарушил тишину Ковач, пристально глядя на побледневшее лицо миллиардера. — Она поведала мне много интересных подробностей о причинах вашего развода с матерью Джиллиан.

Эдвин Нобл выглядел обескураженным.

— Не понимаю, какое отношение…

— Я бы сказал, весьма непосредственное, — ответил Ковач, все так же пристально глядя на Питера.

— Шерил — злопамятная и мстительная женщина, — ответил тот.

— Вы так считаете? После того как она все эти годы держала рот на замке? Я бы сказал, что это вы — неблагодарный сукин сын…

— Довольно, Ковач! — прикрикнул Грир.

— Вовсе нет. Вы в курсе, что пытаетесь лизать задницу растлителю малолетних? Ваше, конечно, право, шеф. Но я не собираюсь следовать вашему примеру. Мне плевать с высокой колокольни, сколько у него денег.

— Ох! — в недоумении воскликнула Грейс Нобл, снова прижав руку к груди.

— Предлагаю завершить этот разговор в другом месте, — дипломатично предложил Куинн.

— Да, пожалуйста, — согласился Ковач. — Комната для допросов еще тепленькая.

Миллиардера била мелкая дрожь.

— Я никогда не причинял Джиллиан вреда.

— Может, это вам так кажется, что не причиняли, — Ковач медленно обошел его, одновременно отодвигаясь подальше от Грира. Бондюран не сводил с него глаз, забыв о присутствии адвоката. — Большинство педофилов искренне убеждены, что приносят детям только благо. Некоторые даже полагают, что, трахая детей, они таким образом выражают свою любовь к ним. Вы тоже заставили себя в это поверить?

— Ах ты, сукин сын!

Питер рванулся вперед, схватил Сэма за лацканы пиджака и толкнул к противоположной стене. Они врезались в журнальный столик и опрокинули пару бронзовых подсвечников. Те разлетелись по полу, словно кегли в боулинге.

Ковач с трудом подавил в себе желание как следует вмазать Бондюрану. После всего, что он сегодня услышал, руки у него так и чесались. Может, он так и поступил бы при других обстоятельствах, встреться они, к примеру, где-нибудь в темном переулке. Но, к сожалению, такие люди, как Бондюран, нечастые гости в переулках и потому имеют смутные представления о грубых способах восстановления справедливости.

Бондюран замахнулся и нанес по челюсти Ковача скользящий удар. Куинн тут же схватил его за ворот и оттащил от полицейского. Грир, подобно спортивному судье, резко прыгнул между ними, широко расставив руки и гневно сверкнув глазами.

— Думаю, вам лучше покинуть помещение, сержант, — твердо сказал он.

Ковач поправил пиджак и галстук и стер кровь с уголка рта. Он кинул взгляд на Питера, и на его лице расплылась усмешка.

— Спросите его, где он был вчера в два часа ночи, — посоветовал он. — В то время, пока кто-то поджигал машину его дочери с изуродованным трупом молодой женщины внутри.