Двадцатые (СИ) - Нестеров Вадим. Страница 11
Иногда он сурово произносил: «Не уберег. Силы не хватило» – и уходил из дома.
Как и Алексей Блохин, Василий Емельянов не удержал свою птицу. Жизнь с ее непоколебимым реализмом равнодушно столкнула выскочек обратно в натоптанную колею. Мечта об образовании рухнула, в 15 лет Васе пришлось бросить и реальное училище, и бесплатную стипендию, и отправиться работать на нефтепромыслы – в одиночку отец никак не мог вытянуть младших детей, и ситуация в семье становилась все хуже и хуже.
В. Емельянов в классе, где он учился полвека назад.
Но вскоре после этого случилось событие, которое крест-накрест перечеркнуло планы миллионов людей – в феврале 1917 года в России произошла революция. А в октябре – еще одна.
Тогда, в 1917 году, сразу же после Октябрьской революции, 16-летний Василий Емельянов стал бойцом отряда Красной Гвардии в Азербайджане.
И меня этот выбор после прочитанного совсем не удивляет.
Вместе с ним сражаться добровольцами за революцию отправились отец и младший брат – 15-летний Николай. Шесть месяцев у персидской границы в ауле Молассанны, где в 1918 году была размещена рота, в которой служил Емельянов.
Затем Вася — в вооружённых отрядах Бакинской коммуны. После захвата Баку турецко-азербайджанской Кавказской исламской армией и установления власти мусаватистов – в большевистском подполье.
Там вступает в партию, в 18 лет избирается секретарем подпольной партийной ячейки рабочих телефонной станции.
Расчетная книжка В. Емельянова на телефонной станции в Баку. 1920 г.
В общем, всё та же обычная биография в необычное время.
Подполье. Партия. Боевая группа местной партячейки. Активное участие в бакинском восстании и вооруженном захвате города. Участие в подавлении мятежа остатков Дикой дивизии. Заявление об отправке на польский фронт. Но повоевать с Пилсудским Васе не довелось – Емельянов свалился с малярией и был отправлен на лечение в госпиталь. Дальше…
Дальше он сам так описывал случившееся в своих мемуарах: «Я был в военном госпитале, когда получил извещение, что мне предлагают пойти учиться. Малярия. Приступы через день. Хинина не было – меня поили настоем хинной корки. В ушах стоял постоянный звон, а во рту горечь и полная атрофия вкусовых ощущений. Но я хорошо усвоил сказанное когда-то дедом: «Были бы кости, мясо всегда нарастет». Учиться в Москву я поехал вместе с Тевосяном».
Да, Ваня Тевосян не забыл старого товарища по бакинскому подполью, вместе с которым они еще при мусавитистах пытались сдать экстерном экзамены за курс реального училища.
В начале 20-х Тевосян привез в Горную академию целую делегацию молодых бакинских коммунистов. Кроме Емельянова в бакинское землячество входили уже упоминавшийся Ваня Апряткин и Феликс Зильбер (второй справа в верхнем ряду), сын классика латышской литературы Мориса Эдуарда Зильбера, более известного под писательским псевдонимом Судрабу Эджус.
Отец Феликса был не только писателем, но известным революционером, и после активного участия в революции 1905 года был вынужден бежать из Риги и 11 лет учительствовать в Баку.
Феликс Зильбер
Впрочем, пора уже познакомиться с этим таинственным Ваней Тевосяном. Видите в правом нижнем углу парня-кавказца в кожаной куртке? Это он.
Металлург
Иван Тевадросович Тевосян, как вы наверняка догадались — армянин по национальности.
Именно Иван Тевадросович. Привычное «Иван Федорович» — русифицированный вариант. Кстати, по одной из версий, «Федоровичем» его сделал не кто иной, как товарищ Сталин. Якобы вождь самолично зачеркнул на поданном документе армянское отчество и написал сверху «Федорович».
Это, впрочем, почти наверняка выдумка.
Но не верно и любимое армянскими авторами «Ованес Тевадросович». Не возьмусь говорить о причинах, но факт остается фактом – отец нашего героя, небогатый портной из города Шуши, что в Нагорном Карабахе, всех своих детей, кроме младшего Вартана, назвал неармянскими именами: Юлия, Иван и Изабелла.
Иван родился то ли еще в 1901-м (22 декабря по старому стилю) году, то ли уже в 1902-м (4 января по новому) но так или иначе – на этом снимке студентов МГА он младший.
Тевадрос Тевосян с детьми Юлией, Иваном (стоят), Изабеллой и Вартаном (сидят).
Начало двадцатого века – мягко говоря, не лучшее время для армян. И я не про геноцид в Турции, в Российской империи было немногим лучше.
Все первые десятилетия нового века – это непрекращающаяся взаимная резня армян и азербайджанцев, с которой власти, похоже, просто не знали что делать. Когда Ване не исполнилось и четырех, Тевосяны после страшной «шушенской резни» бежали в Баку.
Поначалу жить было просто не на что, и Юлия с Ваней ходили с котелками просить еду у русских солдат, расквартированных в находящихся неподалеку казармах. Потом стало полегче, но это была смена нищеты на бедность, не более того.
В восемь лет Ивана отправили учиться, но единственное, что смогла «потянуть» семья – это двухгодичную русскую православную школу. Ваня оказался единственным армянином в классе и поначалу ему пришлось очень нелегко, прежде всего из-за слабого знания языка. Впрочем, к концу первого года он уже говорил по-русски без акцента и писал без ошибок. Мальчик вообще оказался идеальным школьником: тетради исписаны каллиграфическим почерком без единой помарки, учебники содержались в настолько образцовом порядке, что над перфекционизмом старшего сына в семье постоянно подшучивали.
После церковноприходской школы настал черед трехгодичной торговой школы, но уже – в свободное от работы время. Сначала Ваня переписывал своим образцовым почерком школьные бумаги, потом потихоньку репетиторствовал, потом, наконец, работал уже на полную ставку в Волжско-Бакинском нефтяном обществе: конторщик, счетовод, помощник бухгалтера…
Потом революция, смутные времена, опять обоюдные погромы – гораздо более страшные и масштабные.
Юноша никогда не оставлял мечты о среднем образовании и потому поступил в вечернюю гимназию. Там он, кстати, в поисках нужного учебника по истории, и познакомился с юным телеграфистом Васей Емельяновым. Вскоре молодые люди выяснили, что состоят в одной и той же партии, причем у Тевосяна партийный стаж больше. Старшая сестра Юлия и ее жених Левон Мирзоян еще весной 1917 года признались Ване, что стали членами партии большевиков. Вскоре 15-летний клерк Волжско-Бакинского нефтяного общества взахлеб читал марксистскую литературу, а на собраниях и митингах, открыв рот, слушал Степана Шаумяна, Алешу Джапаридзе, Ивана Фиолетова, Анастаса Микояна и других «бакинских комиссаров».
Год спустя, в июне 1918 года, 16-летний Иван Тевосян становится членом РСДРП (б). А через пару месяцев, в сентябре, советская власть в Баку пала, 26 бакинских комиссаров были расстреляны и зарублены шашками на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, а вошедшие в город части Кавказской исламской армии в отместку за мартовскую резню азербайджанцев учинили в Баку беспрецедентный армянский погром. Тевосяны спаслись только тем, что пересидели под полом в своем домишке.
И.И. Бродский. Расстрел 26 бакинских комиссаров.