Весеннее чудо для мажора - Гауф Юлия. Страница 5

А охранник тем временем неумолимо приближался, и… хмм, как-то жалко его. Добрый он, только нудный и нотации будет читать о том, как нам не стыдно бухать на виду. Я-то не пошлю его, а вот Макс – тот еще зажравшийся ублюдок, и обложит Михалыча матом. Вроде и не должно меня это волновать, но коробит, когда обижают тех, кто этого не заслуживает.

– Эй, ты, Лола, – прищелкнул я пальцами, увидев свою сдобную одногруппницу.

– Она Лера, – заржал Макс.

– Вообще-то, я Лиза, – булочка остановилась напротив нас, и улыбнулась. – Бедненькие, три буквы из четырех запомнить не можете. Ну, оно и понятно, – она кивнула на бутылку в моих руках, а затем взглянула на пустые у ног. – Итак, что вам нужно, товарищи тунеядцы?

– Иди, Михалыча отвлеки, – указал на остановившегося отдышаться толстячка.

– Ага. Поговорите с ним о сале, о борщах с пампушками, – снова заржал Макс. – Толстяк поймет толстяка, да? Иди, давай.

И Макс начал забивать новый косячок. А Лиза подошла к нему, и метким щелчком выбила из пальцев.

– Эй, ты не охренела ли? – разозлился Макс, но как-то лениво, слишком он накуренный для боевых действий.

Тем временем Михалыч подошел к нам, а за ним и вездесущие любопытные девчонки из группы в погоне за новой сплетней.

– Молодые люди, вам не стыдно? – задыхаясь, спросил Иван Михайлович. – Что здесь происходит? Курение на территории ВУЗа запрещено.

– Он уже не курит, Иван Михайлович, – улыбнулась охраннику Лиза.

Причем, улыбнулась мило, а не колюче, как мне.

– А это…? – нахмурился охранник, подслеповато разглядывая меня, и бутылку, из которой я отпил.

– Это «Буратино», – хмыкнул я.

– Не алкаш ли у нас зреет? – сморщила девчонка хорошенький носик. – Иван Михайлович, не тратьте силы, он ничего не поймет.

– И что же я не пойму? – вдруг разозлился я.

Девчонка не сказала ничего резкого, но как же выбесила! Встала тут – свежая, аккуратная, явно с любящими мамкой и папкой, которые ей в попу дуют, и нос морщит, будто перед ней не человек, а помойка, которую месяц не вывозят.

Как же раздражают подобные святоши! Вечно с гребаными нотациями, будто я прошу, чтобы меня научили, как правильно жить. Не пойти ли в задницу всем этим непрошенным учителям?!

– Ну, ты же крутой парень, да? – подмигнула Лиза. – Крутые парни не слушаются обычных охранников, крутые вообще плюют на мнение взрослых. Они пьют, прогуливают, курят дурь. Обижают тех, кто ответить не может, и живут по принципу «В жизни нужно попробовать всё», вот только ничего хорошего не пробуют. Лучше ведь не в шахматы научиться играть, а на спор гонять пьяным на машине, завязав глаза, да? Ты же у нас крутой парень?

Хм, значит, мои вчерашние похождения уже в сеть выложили, и Лиза видела. Только схренов она мне нотации читает?

– Несомненно, – усмехнулся я.

– А мне что-то сомненно, – мило поморщилась она. – Ты не круто себя ведешь, а как лузер. Учиться приехал, да? Так иди, скоро пары начнутся, а это, – она вырвала бутылку у меня из руки, и швырнула в урну, – в учебе мешает. Пустые сам выброси, а я пошла. Аривидерчи, неудачники!

Глава 6

Проснулась я, без шуток, с петухами. Оказывается, орут они дай Боже. Вернее, не дай Боже!

Не выспалась жутко, сначала вспоминала наш с Андреем разговор, и злилась. А еще временами думала, что его приезд мне показался, что это просто сон. Ну не бывает ведь таких совпадений, что бывший парень живет по соседству. Страна-то огромная, даже в одном средних размеров городе, бывает, люди годами не пересекаются.

Подоила козу, вооружившись видеоинструкцией, что заняло час моего времени. Зарядка, душ и макияж отняли еще час времени, и мамин видеозвонок застал меня на кухне.

– Привет, мам, – улыбнулась я ей.

– Как ты там, детка? Что делаешь?

– Готовлю, – пожала я плечами. – Десерт Павловой сначала, а потом что-нибудь основное.

Наверное, стейк. Андрей, помнится, не любил Рибай, как и я. Нам подавай стейк Фланк хорошей прожарки, чтобы мясо духмяное, нежирное. Да, сделаю Фланк, а к нему листья салата и гранат.

– Что-то не так, – нахмурилась мама. – С Витей поругалась? Он хотел сегодня к тебе приехать, вчера заглядывал. Никита подумывал с ним съездить.

– С Виком все хорошо, – улыбнулась я, и немного усовестилась, что вчера забыла пожелать своему парню спокойной ночи. – А папа… мам, поклянись, что удержишь его! Он же, дай ему волю, будет дважды в день меня навещать, как в больнице было.

Мама рассмеялась.

Папа у меня классный, с мамой они поженились, когда я была первоклашкой. И вообще, он мне по крови не родной, а душевно – роднее не бывает. Классе в четвертом у меня жуткая аллергия разыгралась – мама какое-то моющее средство заказала для пола, и я начала чесаться так, что неделю в палате провела. И папа дважды в день ко мне приезжал, я даже тогда гадала, откуда он время берет на это? Больница не рядом с домом, и не рядом с его офисом, но в одиннадцать и в семнадцать часов папа был у меня. Сидел рядом, и также как я морщился от расчесанной кожи, будто ему было также неприятно, как мне.

– Никита неисправим, смирись, Лизок.

– Мам, поклянись, что удержишь его!

– Ладно, клянусь, – легкомысленно пожала мама плечами.

– Клянись жизнью Ани, – не на шутку перепугалась я, что папа приедет, увидит Андрея, и утащит меня домой. Еще и Андрею морду начистит.

– Может, я поклянусь жизнью Пашки? – предложила мама на откуп жизнь брата взамен младшей сестренки и, глядя на мое удивленное лицо, рассмеялась. – Лизка, давай-ка без клятв. Теперь я убедилась, что что-то случилось. Рассказывай, иначе к тебе не только Витя приедет, но и мы с Никитой, и его родителями. Ты этого хочешь?

Этого я не хочу.

Семью я свою обожаю, к младшим брату и сестренке никогда ни маму, ни папу не ревновала. Но хочется попробовать уже самостоятельную жизнь на вкус. Хотя я понимаю, что пока той самостоятельности – шиш, ведь живу я в доме бабушки, а деньги по-прежнему на карту скидывает папа. Но все впереди, нужно лишь начать.

– Мам, Андрей здесь живет, представляешь? – шмыгнула я носом. – Прямо по соседству.

– Андрей? Тот самый? – насторожилась мама. – И…?

– И я высказала ему все! – вздохнула я, вспоминая, как вчера бросила ему в лицо все.

Он даже отрицать не стал, и оправдываться, ведь как оправдаться, если я своими ушами слышала?!

А ведь в любви клялся. И это не преувеличение, он правда, в своем безумном стиле, резанул ладонь ножом, и поклялся, что любит меня. Так мы и начали встречаться. Сначала про нас слухи распускали, ведь я перестала быть тихоней, и начала отвечать на нападки. Андрею я отвечала с особым удовольствием, и начала замечать его взгляды.

Да что там взгляды? Он, не отрываясь, смотрел на меня во время пар. И это все заметили, и я уже начала думать, что, может, нравлюсь ему, но…

… но затем увидела, как он обнимается с красивой девушкой. С худенькой, а волосы у нее как из рекламы шампуня – темные, прямые, блестящие. Они стояли у универа в обнимку, и Андрей улыбался ей, а она – ему.

Я не стала плакать, я просто застыла, глядя на них, а потом… пошла домой. Пошла, четко намереваясь выкинуть Андрея из сердца, но он догнал. Его лицо в тот момент я до сих пор помню: испуганное, взволнованное, смущенное. И его объяснение. И карманный нож, которым он разрезал ладонь – инфантильный жест, но как же мне это зашло!

– Это Маша была, – Андрей тогда держал меня за плечи, – девушка моего старшего брата. Вернее, бывшая девушка, и…

– И это не мое дело. Высокие у вас отношения, – голос у меня дрожал от обиды.

– Это твое дело! Прости, я… ох, твою мать! – Андрей выругался, смахнул с волос снег, который сыпался на нас крупными, пушистыми хлопьями.