Мария Кровавая - Эриксон Кэролли. Страница 22

Смятение Франциска было понятным. Дело в том, что за время пребывания Марии в Уэльсе на континенте произошли события, изменившие расстановку сил в Европе. В основном это было связано с происходящим в Италии, где в 1525 году вторгшаяся французская армия была наголову разбита при Павии войском Карла V, а сам Франциск был захвачен в плен. Карл как мог использовал затруднительное положение Франциска. Французского короля поместили в тюрьму в Мадриде и заставили выкупить свободу. Он согласился отдать Карлу герцогство Бургундское и контроль над французскими землями во Фландрии и Артуа. Он поклялся также в вечной верности. Но коварный император оставил у себя двух сыновей Франциска: дофина и герцога Орлеанского — в качестве заложников, чтобы гарантировать соблюдение этой клятвы.

Возвратившись во Францию, Франциск немедленно отказался от обещаний, данных Карлу, заявив, что клятва по принуждению ни к чему не обязывает. Папа согласился, что при таких обстоятельствах нарушение клятвы допустимо, но заставить Карла освободить заложников не мог. Франциску сейчас очень нужна была помощь, откуда угодно. И он обратился к Англии, где помолвка Марии с Карлом была официально расторгнута. Эмиссары императора сообщили Генриху, что «он может принять леди принцессу в свои руки и беречь надежнее, чем самую драгоценную жемчужину». Генрих и Вулси незамедлительно вступили в переговоры с французским королем. Насчет него самого все было более или менее ясно. Франциск будет вынужден жениться на Элеоноре, чтобы умиротворить императора и освободить сыновей, но вполне вероятно обручить принцессу с герцогом Орлеанским.

Вот при таких обстоятельствах на седьмой день после одиннадцатого дня рождения Марии в Дувр прибыли четыре французских посланника. Это были: председатель парламента Тулузы, епископ Тарбский, виконт Тюренн и председатель парламента Парижа Ла Вист. За этим последовали два месяца упорной торговли. У англичан имелись преимущества, потому что было известно: для Франциска жизнь сыновей важнее его собственной, а для войны с Карлом ему очень нужны и английские деньги, и английская военная помощь. Он стоял перед сложной дилеммой. Жениться на Элеоноре означало связать себя с императором династическими узами, его дети будут претендовать и на французские, и на габсбургские земли. У Карла до сих пор не было наследника, а его беременная жена была больна. Если же Франциск не женится на Элеоноре, то никто не сможет поручиться за жизнь его сыновей-заложников. Вулси сам постоянно напоминал французским дипломатам, что «в мире нет страшнее злобы, чем злоба женщины», и что обойденная предпочтением короля вдова может замыслить жестокую месть. Франциск дал своим посланникам два комплекта инструкций. В первом он поручал им противиться всем требованиям англичан и настаивать, чтобы Мария была доставлена к нему во Францию как можно скорее. Во второй, тайной инструкции он приказывал им соглашаться с любыми предложениями, которые ускорят процесс переговоров и приведут к заключению соглашений.

Вулси и Генрих работали на этих переговорах очень слаженно. Кардинал встречался с посланниками почти каждый день и чередовал сердечность и теплоту с холодной сдержанностью. Улыбаясь, он убеждал французов соглашаться со всеми его предложениями, напоминая, что именно он удержал Генриха от вторжения в их страну, когда Франциск был пленником императора. А при малейшем их несогласии становился враждебным и неуступчивым. Они добивались аудиенции у короля, который приводил их в замешательство своей приветливостью. Одним взмахом руки король, разрешал все их проблемы, и, обняв Тюренна за плечи, проникновенно говорил, как ему дорог Франциск.

«Если бы мы с ним были не королями, а простыми дворянами, — задумчиво размышлял он, — я бы постоянно искал общества достойнейшего Франциска».

В следующий же раз Генрих вдруг становился холодным и замкнутым, и французы поспешно возвращались от него к Вулси, надеясь договориться с кардиналом.

Важнейшим вопросом в переговорах было требование англичан, чтобы французская сторона ежегодно платила в английскую казну 50 000 французских крон. Вначале французы наотрез отказались, по позднее согласились на 15 000 крон Вулси на это отреагировал так, как будто ему «предложили пару перчаток», а Генрих заметил, что он больше проигрывает за ночь в карты. Когда переговоры зашли в тупик, Вулси в первый раз предложил, чтобы Франциск не сам женился на Марии, а женил на ней своего младшего сына, добавив в качестве приманки, что в будущем герцог Ричмонд может обручиться с дочерью Франциска. Когда стало очевидным, что в течение ближайших нескольких лет Марии не будет позволено приехать во Францию, эта альтернатива начала казаться все более желаемой, и в конце концов 5 мая, после того как все пункты договора о вечном мире, военном союзе и помолвке были просмотрены и пересмотрены по нескольку раз, Генрих договор подписал.

У короля никогда не было никаких сомнений, что в конце концов участники переговоров сдадутся. За шесть недель до прибытия французов он приказал начать работы в пиршественном зале и по устройству театральной сцены, располагающейся со стороны арены для турниров Гринвичского замка Здесь должны были проходить главные празднества и представления по случаю подписания договора. Двум группам ремесленников и подсобных рабочих приказали закончить все до завершения переговоров. Плотники свою работу сделали быстро, а вот оформление интерьеров затянулось. Над лепными украшениями высоких окон пиршественного зала и устройством резных орнаментов гербовых щитов круглые сутки работали четыре итальянских живописца и позолотчика со своими помощниками. В расписанные и позолоченные багеты были вделаны «отполированные, как янтарь», старинные канделябры, подставки которых украшали пятьсот «лепных золоченых листьев».

Огромная триумфальная арка соединяла пиршественный зал с импровизированным Домом празднеств, орнаментированным фигурами фантастических животных, змеями и разного рода геральдикой. На видном месте наряду со многими девизами, «гербами и эмблемами» красовался девиз Генриха «Бог — мое право». По обе стороны располагались шесть бюстов римских императоров. На позолоту, краски и оплату гравировщикам и живописцам ушло больше трехсот фунтов На задней стороне арки была изображена панорама битвы при Теруанне — напоминание о победе Генриха над французами четырнадцать лет назад — работы Ханса Хольбейна. Хольбейн также работал над оформлением Дома празднеств, театрального помещения с несколькими ярусами сидений для зрителей. Пол в этом театре покрывали шелковые ковры, вышитые золотыми лилиями, а потолок, оформленный под руководством астронома Генриха, Николаса Кратцера, представлял собой землю (в виде карты) в окружении планет и знаков Зодиака. Ярусы зрительских мест разделяли лазурно-голубые колонны, расписанные золотыми звездами и геральдическими лилиями — эмблемой французского королевского дома. На каждой колонне была закреплена большая плоская серебряная чаша, уставленная восковыми свечами для освещения зала. В Доме празднеств тоже была воздвигнута высокая орнаментированная арка, такая же, как в пиршественном зале, а на стенах висели две картины Хольбейна. Работы над великолепным пиршественным залом и театром продолжались даже когда Вулси временно прерывал переговоры с французами, так что к тому времени, когда чиновники Вулси в последний раз переписали все экземпляры договора, иностранные позолотчики накладывали последние мазки.

Для Марии эти месяцы тягостных переговоров были наполнены восторгом радостных приготовлений. Впервые на празднестве она должна была играть главную роль, поэтому готовилась очень основательно. Ей обязательно надо было продемонстрировать умение и ловкость в танцах, которые поставил специально нанятый Генрихом маэстро. Мария и ее партнеры тщательно отрепетировали каждое па. Наряды ей шили из золотой и красной парчи, а украшения она должна была надеть самые что ни на есть изысканные, поэтому одна за другой следовали бесконечные утомительные примерки костюмов, головных уборов, поясов и обуви. Мария была невестой принца, с ее помощью английская дипломатия одержала нелегкую победу, поэтому Генрих хотел, чтобы его дочь в течение всех празднеств находилась в центре внимания. Ни у кого не должно было возникнуть никаких сомнений, что, согласившись на помолвку Марии с французским принцем, он подарил ему (а в его лице и всей Франции) свою самую большую драгоценность, свою «жемчужину, которой нет дороже в мире». Она должна предстать перед гостями самой очаровательной, одаренной и наделенной всеми достоинствами наследницей престола из существовавших в то время.