Раскол племен - Колдсмит Дон. Страница 11

Наверное, именно поэтому наутро после завершающей ночи Танца Барсук прямо нарывался на неприятности. К типи Белого Бизона он явился уже раздраженным.

— Дядя! — позвал он. В его голосе не было и намека на почтительность. — Мы хотим получить предсказания насчет охоты.

Старый шаман устал. Дни Танца Солнца были непростым испытанием даже для более молодых. Сонный, он выкарабкался из одеял, но до этого Барсуку пришлось позвать его еще раз и похлопать по кожаной стенке жилища. Шаман откинул шкуру, закрывавшую вход, и Барсук, пригнувшись, вошел.

— Мы хотим отправиться на охоту, — заявил он. — Сделай прорицание!

Эта фраза куда больше походила на приказ, чем на просьбу.

— Сын мой, клан отправляется в путь. Сегодня не время начинать охоту.

Жестокий, безжалостный взгляд Барсука обжег шамана. Впервые за много лет Белому Бизону стало страшно. И испугал его, печально подумал он, воин его собственного племени.

Белый Бизон неохотно отвернулся и принялся готовиться к танцу. Ворона приготовила барабан, а шаман натянул бизонью шкуру. Для этого обряда пользовались не священной белой, а обычной. Барабан начал глухо отбивать ритм, и шаман закружился в танце, притопывая и шаркая. Он ударял ногой о землю, будто огромный бык — копытом, и поводил головой и плечами, подражая бизону.

Танец Белого Бизона был в самом разгаре, когда посетитель грубо прервал его.

— Хватит, старик! — велел Барсук. — Бросай камни!

Ворона, потрясенная наглостью юнца, прекратила бить в барабан и застыла с раскрытым ртом. Никогда никто не осмеливался прерывать ритуальный танец.

Шаман медленно выпрямился и сурово взглянул на Барсука:

— Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Бросай камни! — Это был уже приказ, и старик подчинился, сам не понимая почему.

Шаман повернулся, достал сложенную шкуру и расстелил перед собой. Гладкая поверхность была разрисована геометрическими узорами, тускло светившимися в полумраке типи. Белый Бизон взял мешочек, богато расшитый перьями. Шаман вытряхнул его содержимое в свою морщинистую ладонь. Драматическим жестом он кинул пригоршню маленьких предметов на поверхность расстеленной кожи. Они рассыпались и запрыгали по ней, а когда остановились, Белый Бизон присел на корточки, чтобы прочесть предсказание. Раскрашенные сливовые косточки, маленькие кусочки кости и дерева, ярко разрисованная галька образовали на поверхности кожи узор. Белый Бизон разглядывал его, бормоча себе под нос и время от времени касаясь камешков искривленным пальцем.

Наконец он поднял глаза и посмотрел на Барсука:

— Сын мой, это плохое пророчество. Я не до конца понял его, но здесь опасность и смерть!

— Ты врешь, старик! Бросай снова!

Белый Бизон покачал головой:

— Я могу делать это только один раз. Потом волшебство уходит. — Тут шамана словно осенило: — Но я могу бросить черные камни.

Черные камни использовались редко, только в особых случаях. Всего их было пять, и они переходили по наследству от одного шамана к другому. Никому, кроме самого шамана, никогда не дозволялось даже рассматривать их вблизи, и для этого были основания.

Пророчества черных камней были абсолютно предсказуемы. Пять сливовых косточек с одной стороны были окрашены в черный цвет, подобно тому, как красят красным обычные игральные косточки. Но кроме цвета было еще одно едва уловимое отличие. Эти сливовые косточки были отобраны и раскрашены каким-то ловким шаманом давным-давно. Белый Бизон однажды тщательно осмотрел их и открыл секрет.

Каждая из этих тщательно отобранных косточек с одной стороны была чуть более плоской, чем с другой, — неправильность развития, совершенно незаметная в тускло освещенном типи. К тому же внимание наблюдателя должно быть направлено на цвет — не на форму. Ляжет ли большая часть косточек кверху черной стороной или же некрашеной желтой? Шаман всегда знал, что черных будет больше. Он мог использовать черные камни, чтобы усилить любое свое пророчество или совет — по желанию. Шаманы пользовались ими редко и очень осторожно, но Белый Бизон чувствовал, что теперь — самое время.

Разбросанные по коже предметы были собраны и возвращены в мешочек. Ворона торжественно разгладила кожу перед началом нового ритуала. Белый Бизон отвернулся, порылся в своем имуществе и вытащил еще один мешочек, крошечный, красиво раскрашенный и расшитый перьями. Шаман обращался с. ним бережно и почтительно. Он должен быть очень осторожен, ибо Барсук умен и наблюдателен.

Не спеша, торжественно Белый Бизон развязал мешочек и вытряхнул из него пять маленьких сливовых косточек. Затем он достал специальный сосуд, сделанный из кончика бизоньего рога, и бережно сложил косточки в него. Отполированный черный рог заблестел, когда шаман поднял его и начал петь слова заклинания. Наконец Белый Бизон простер руку над гадальной кожей и высыпал косточки на ее поверхность.

Барсук зачарованно смотрел, как они прыгают и скользят и наконец замирают. Четыре из пяти лежали черными сторонами кверху, одна показывала желтую некрашеную сторону.

— Айээ, дело плохо, как я и сказал, — нараспев промолвил довольный шаман.

— Это обман! — Барсук почти закричал. Он прыгнул вперед и сгреб рассыпанные по коже косточки.

Белый Бизон, бесконечно изумленный, мог только безмолвно следить за неожиданным поворотом дела. Молодой воин тряс косточки в ладонях. Как он мог так быстро понять их секрет?

Барсук высыпал косточки обратно на кожу и, замерев, ждал, когда они остановятся. На этот раз все пять легли черными сторонами вверх. Лицо Барсука начало наливаться гневом. И в этот миг Белому Бизону открылось истинное положение вещей. Барсук не разгадал секрета косточек. Он просто разозлился, что их волшебство обернулось против него.

Взмахнув рукой, наглец смел косточки с гадальной кожи. Они разлетелись и запрыгали по типи, одна едва не упала в очаг. В полной тишине другая косточка с мягким щелчком ударилась о туго натянутый кожаный чехол типи рядом с Вороной. Та автоматически поймала отскочившую косточку и уставилась на нее.

— Это обман! Мы все равно пойдем! — Барсук вскочил и выбежал из типи.

Глава 11

Ворона и Белый Бизон несколько мгновений в ошеломленном молчании смотрели друг на друга. Потом старуха, неодобрительно цокая языком, принялась собирать рассыпанные черные сливовые косточки. Одна куда-то затерялась, но в конце концов Ворона нашла ее в золе возле очага.

Белый Бизон внимательно осмотрел косточки и вместе с чашей из бизоньего рога убрал обратно в мешочек. Шаман очень обеспокоился. Было ясно, что Кровавые собираются отправиться на охоту, не обращая внимания на прорицание. Складывалась крайне затруднительная ситуация. Клан Лошади собирался отправиться в путь. Теперь они должны или ждать возвращения Кровавых, или, если необходимо, уходить без них. И то, и другое было плохо. Юнцы снова создавали проблемы для клана и собственных семей.

Белый Бизон поспешил к типи вождя, торопясь сообщить ему о случившемся. Снимающий Голову стоял у входа и смотрел, как Барсук скачет по лагерю, созывая своих сторонников на охоту.

— Прорицание было плохим, Снимающий Голову. Но они все равно уезжают.

К вождю и шаману присоединился Койот, и втроем они смотрели, как растет волнение среди молодых воинов и увеличивается группа верховых охотников.

Койот заговорил:

— Мы выходим завтра, даже если они не вернутся?

Снимающий Голову не отвечал. Он задавал себе тот же вопрос. К тому же в душе его вспыхнули прежние опасения при виде гарцующих и кричащих Кровавых. Не похоже это было на подготовку к охотничьей вылазке. Им надлежало быть спокойными и сосредоточенными. А вместо этого они словно распаляют друг друга. Это будет не охотничья вылазка. Это будет военный поход!

Ряды охотников все увеличивались, и даже отсюда было видно, что к Кровавым примкнули молодые воины из других кланов Народа. Айээ, теперь уже казалось, что всадников больше, чем у человека пальцев на руках и ногах!