Солдат удачи (СИ) - Ковалев Валерий Николаевич. Страница 34

— Ничего не пропустили? — взглянул на них Бес.

— Все чисто.

— Дай-то бог.

Стали готовиться к вылазке.

Командир с Хазаром установили на свои автоматы специальные приборы бесшумной стрельбы, которые выдали группе для проведения диверсионных и разведывательных операций. Максим заточил до бритвенной остроты финку и саперную лопатку, а Снегирь подготовил взрывное устройство из пластита с часовым взрывателем, упаковав его в сумку от противогаза.

Когда на землю опустилась по-летнему темная южная ночь, все четверо выбрались из окопа на фланге и поползли к недалекой балке. Под локтями шуршала трава, пряно пахло чабрецом. Иногда на той стороне взлетала ракета, химерно высвечивая развалины и степь перед ними, отчего весь пейзаж казался нереальным. Бойцы, уткнув головы в землю, замирали. Когда ракета гасла, ползли дальше.

Балка началась с каменистой проплешины, переходящей в извилистый овраг со склонами, поросшими дубами и колючим терном. Внизу было русло пересохшего ручья. Осторожно двинулись дальше.

Под чьей-то ногой хрустнула сухая ветка.

— Тихо, — зашипел Бес.

Замерли, сверху доносился треск цикад. Взмах руки, группа продолжила движение. Вскоре стало чуть светлее, сухое русло поднималось вверх. Снова поползли, стараясь не шуршать палой листвой. Выбрались перед колючим ограждением. Снова замерли и несколько минут напряженно вслушивались в ночь.

Хазар штык-ножом сделал в спирали проход, закрепил резаные концы на целые. Бес нацепил сверху белый лоскут, по одному скользнули в проход. Сдерживая дыхание, поползли дальше. На фоне фиолетового неба возник блокпост, затаились в полыни.

До ушей, приближаясь, донеслась тихая песня. В лунном свете появился часовой в каске и с автоматом на шее.

Часовой мурлыкал себе под нос, обходя по периметру бетонную коробку блокпоста.

— Давай, — дохнул Бес в ухо Максу, как только дозорный скрылся за углом.

Максим прополз еще несколько метров вперед, укрывшись в неглубокой выемке, отстегнул клапан на чехле, достал саперную лопатку.

снова появился в лунном свете бандеровец, последней строки не закончил.

— Хэк! — приподнявшись, взмахнул рукой диверсант. Мелькнув жалом, лопатка вонзилась в переносицу. Взмахнув руками, часовой рухнул на спину.

В тот же миг три тени метнулись вперед. Забежав с тыла, Максим остался прикрывать товарищей. Хазар выбил ногой дверь, остальные ворвались внутрь. При тусклом свете фонаря подсменный клевал носом за столом, с нар под стеной доносился храп.

Часто залязгали автоматные затворы, опорожняя магазины. Кисло запахло порохом. Подсменный свалился на пол, хрипя, сучил ногами. Хазар добил его выстрелом в упор.

— Снегирь! — обернулся назад Бес. — Давай минируй здесь все по-быстрому.

Снегирь, сняв сумку, пару минут поколдовал с ней и осторожно сунул под топчан.

— Готово.

— Уходим, — приказал командир.

Все быстро покинули блокпост, на выходе к ним присоединился Максим. Группа исчезла в темноте. Найдя по белеющему лоскуту проход, один за другим нырнули в него. На той стороне проволочного заграждения зарысили к балке, пригнувшись к земле. Уже на выходе из лога услышали, как позади тяжело ухнуло. В небо ударил сноп огня, полетели бетонные обломки.

За успешно проведенную операцию всю группу представили к наградам — Георгиевским крестам. Вручили в штабе бригады, когда вернулись.

Между тем позиционная война продолжалась.

В светлое время суток на разных участках линии соприкосновения возникали перестрелки, а ночами украинская сторона наносила по боевым порядкам ополченцев минометные и артиллерийские удары. Делалось это потому, что наблюдатели европейской миссии ОБСЕ фиксировали подобные нарушения мирных соглашений только днем. С наступлением темноты наблюдатели европейской миссии исчезали.

По всему участку Мариупольского направления продолжали свою работу и снайперы, роль которых значительно возросла. Они выбивали из засад личный состав, находящийся в окопах, затрудняли туда доставку боеприпасов и продовольствия, вели разведку, а также выполняли другие, свойственные им задачи.

Найденов вполне освоился с этой профессией. Регулярно выходя на «свободную охоту», он к началу осени увеличил свой личный счет до пяти убитых нацистов.

Однажды ночью, за пару часов до рассвета, он, как обычно, отправился в Широкино. Теперь эти обширные развалины с остовами сгоревших зданий и домов, густо поросшие бурьяном, именовались «серой зоной».

По Минским договоренностям эти участки появились в результате разведения воюющих сторон, и там не должны были вестись боевые действия. Украинской стороной договоренности нарушались. Ее подразделения регулярно входили туда, занимаясь мародерством и совершая провокации. Ополченцы препятствовали бандеровцам как могли.

Спустя час, где ползком, где перебежками, Максим добрался до остова кирпичного здания в восточной части. Его накануне он наметил для засады. Прислушиваясь и поводя из стороны в сторону винтовкой, крадучись вошел внутрь.

Обождав, пока глаза привыкнут к темноте, поднялся по лестничному маршу, заваленному обломками штукатурки, на второй этаж. По всему этажу тянулся длинный коридор, куда выходили несколько помещений с выбитыми дверьми. В оконные проемы лился неверный свет. Судя по разбитым партам, грифельным доскам на стенах и разбросанным учебникам, когда-то это были школьные классы.

Для лежки Макс выбрал классную комнату в центре коридора, в наружной стене которой была метровая пробоина, идущая до пола. Стал обустраиваться у щели. Прислонив к стене СВД, снял с плеч рюкзак, достал оттуда плащ-палатку, развернул и положил на пол, рядом пристроил флягу с водой. Спустя пару минут он уже лежал у пробоины, уперев винтовочный приклад в плечо, внимательно наблюдая в протертый замшей окуляр. Ночное небо постепенно светлело. Где-то в степи тоскливо закричал стрепет. Внизу примерно на километр просматривались развалины, за ними туманилась занятая бандеровцами высота.

Пару раз он давал глазам отдохнуть, и спустя еще час на востоке проклюнулась заря. В остатках посеченных минами садов зачирикали птицы, по одной из заросших травой улиц рядом с остовом сожженного «Урала» пробежал бродячий пес.

Туман меж тем рассеялся, на высоте послышались хлопки. Оттуда в глубину позиций ополченцев унеслась тройка мин, в ответ заработал пулемет. Начался обычный для этих мест день.

Чуть отвернув ствол к зарослям кустарника вправо, Максим увидел в окуляре почти вплотную второй и прищуренный глаз. В следующий миг резкий удар сорвал с головы каску, она покатилась по бетону. Не выпуская из рук винтовку, Найденов откатился в сторону, замер, чувствуя на щеке кровь. Пощупал пальцами выше уха, понял, что там сорвало кожу, достал из разгрузки медпакет, разорвав, перебинтовался.

Посидел некоторое время и, набросив на голову капюшон, пригнувшись, скользнул к выходу. Быстро пробежал по коридору в последний класс, залег за остатками стены и, вскинув к плечу СВД, прильнул к оптике. Теперь кустарник просматривался сбоку, и через несколько секунд он заметил шевеление веток.

Потом над одной из веток поднялась голова в бандане, лицо было женское. Макс плавно нажал на курок. Пуля вошла точно в лоб — и лицо исчезло. Максим понял, что в него стреляла снайперша.

О них на передовой давно шли разговоры. Кроме обычных наемников из Европы — той же Польши с Германией и Хорватии, — в подразделениях «Правого сектора» имелись снайперши из Прибалтики. В прошлом девушки занимались биатлоном, а теперь приехали на заработки.