Познакомлюсь с принцем. Не Золушка (СИ) - Циль Антонина. Страница 16
Нижний этаж домика был темен, но сверху брезжил свет лампы. Талина поднялась на первый этаж. Женщина, сидевшая за столом перед карточным раскладом, встретила ее удивленным взглядом, а затем довольно ухмыльнулась:
– О, так они не соврали. У меня действительно гости. Кто-то новенький, ха-ха. Как ты меня нашла?
Талина кашлянула, но голос предательски дрогнул от волнения:
– Деньги, много.
– Ну да. А что же еще?
Фея Тьмы поднялась со стула и обошла вокруг гостьи. Она казалась молодой и красивой, но Талина знала, что Моргате не менее восьмидесяти лет. Еще мама Талины пугала дочь в детстве: «Не будешь держать спину – заработаешь горб, как у безобразной Моргаты».
Никакого горба у феи не наблюдалось, зато на запястье сиял магический браслет. Моргата перехватила взгляд гостьи:
– Да, меня приговорили к домашнему заключению. Я не гнию в темнице только потому, что королю и королеве временами нужны мои, скажем так… советы. Вот это милый браслетик оповестит судью, как только я высуну нос за дверь. Я бы давно его сняла, но он должен постоянно быть в контакте с живой плотью. Так чего ты хочешь, птичка?
Фея цепко ухватила Талину за подбородок и заглянула в ее глаза. Но амесса Лю Фонтэр стойко выдержала жутковатый взгляд Темной феи.
– Отмщения. Меня обидели.
– Мужчина, разумеется.
– Да, и его зовут… – в мрачной комнате узницы было тихо произнесено имя короля.
Моргата вздрогнула, глаза ее сузились и, как показалось Талине, карий зрачок на миг вытянулся в змеиную щель.
– Какое совпадение, – сладко промурлыкала Моргата. – Представь себе, я тоже жажду поквитаться с августейшим Августиком. Ко всему, что ты назовешь в качестве мер наказания, я добавлю еще столько же, только более изощренных и болезненных.
– Я согласна, – выдохнула Талина.
– И ты примешь мои условия? Я ведь не золота попрошу. Зачем оно мне тут? Я потребую кое-что другое.
– Я согласна, – повторила Талина.
– Что ж, скрепим договор кровью. А пока… раздевайся.
Через полчаса из дверей дома, где держали Темную фею, вышла женщина. Между полами плаща сверкнуло богато расшитое платье. Она нажала на лунар. Посредник появился из дверей трактира напротив и, жуя, одобрительно кивнул:
– Закончили свои дела, госпожа? Все в порядке?
– В полном, – весело ответила амесса, имя которой громиле так и не назвали во избежание «недоразумений». Он и не интересовался. Госпожа платила не только ему, а проблем он не хотел. – Выведите меня отсюда и найдите экипаж.
По знаку посредника охранники проверили дом. Моргата сидела на своем обычном месте, за столом для гадания, и раскладывала бесконечный пасьянс. Карты хулиганили: трефовая дама и пиковый король вроде бы выпадали в зону страданий, но им все время мешала дама сердец.
… Таня выловила Золушку на третьем этаже. Сама поднялась и дождалась появления сестры из чердачного люка.
– Поговорим?
– Фу! Испугала! – Золушка села на перекладину прямо посредине лестницы. – Давай в другой раз, дел много.
– Другой раз будет другим разом. А мне сейчас нужны ответы. Какого демона, Синди? Ты чуть не попалась! А виноватыми стали бы мы все! Ты бы слышала тех мужиков из тайной службы! Тебя должны были поймать и допросить! Доказала бы, что ты не шпионка?
Золушка понурилась, кусая губы:
– Я думала, потанцую и сбегу. У меня тут не так много удовольствий, знаешь ли.
– Откуда конь?
– Друг одолжил.
– А наряд? Туфли?
– Туфли я купила, честно! Долго копила!
– Но Этелия не дает тебе карманных денег.
– В теплый сезон я езжу с Флорой на рынок. Продаю… кое-что – только своё! Мне чужого не нужно! Вот, собрала потихоньку.
– Двести золотых?
– Фаллантцы меня пожалели – сделали скидку.
– А наряд – от феи, да? Твой маскот?
Золушка поморщилась.
– Я угадала, – Таня кивнула. – Так почему крестная не предупредила тебя о чарах? Ровно в двенадцать все намагиченное превращается в то, из чего было создано! Фея тебе не сказала? Как так?
– Алеона? Шутишь? Да она за каждое выцеженное бесплатно слово удавиться готова! Твоя Талисса такая же. А ты откуда про чары знаешь?
– Доводилось сталкиваться, – соврала Татьяна. – И все же ты что-то скрываешь! Если влюбилась в принца, то почему сразу не раскрылась? Призналась бы: мол, сироту родня притесняет. Ем не досыта, недосыпаю, тружусь с утра до вечера! Ты же нас ненавидишь! Заодно и поквиталась бы.
Золушка подняла на сестру недоумевающий взгляд:
– Зачем мне лгать? Никто меня тут не притесняет. Все справедливо. Да, тружусь, но я обязана. И ем я нормально. И сплю. Этелия имеет право на запреты – я пока под ее опекой, до девятнадцати лет. И почему я должна вас ненавидеть? Вы мне просто не нравитесь. Этелия – врунья и жадина. Онция – зануда и язва. Ты… просто язва, дерешься еще…
– Ну тогда я вообще ничего не понимаю, – Таня развела руками.
– Вот и не лезь в это, – со всей искренностью в голосе посоветовала Золушка. – Правда. Не лезь, Тьяна. За то, что выручила меня – спасибо. Поверь: я очень благодарна. Зачем я во дворец отправилась? Почему так себя вела? Это не моя тайна, объяснить ничего не смогу. Но я тебе зла не желаю, честно. А если ты влезешь, будет плохо… всем.
– Я не могу не влезать, – призналась Татьяна. – Ты не поверишь, но у меня свой интерес.
– Тогда, – Синди поглубже нахлобучила свой серый чепец, – каждый сам за себя. Если что – я тебя предупредила.
… До начала месяца Ледохода оставалось чуть меньше двух недель. Пользуясь своими календарными правами, зима, видимо, решила отомстить напоследок и упорно заваливала земли Лю Дэбрэ снегом.
Тане становилось скучно при одной только мысли о том, что ей придется сначала томиться в замке, а потом по бездорожью добираться в столицу. Еще хуже ей делалось от «предвкушения» службы при королевском дворе.
Перманентно скверное настроение привело к ожидаемым результатам – Татьяна начала поглощать больше еды. Где-то глубоко-глубоко еще жил этот созданный Тьяной защитный механизм: с едой я «в домике», с едой я в безопасности, а наслаждение от вкуса – оно ж как любовь, верно? Еда меня любит, а я отвечаю взаимностью.
Флора и Жатенья, заметив повышенный интерес к чудесным булочкам с великолепным желтым маслом и миндальной присыпкой, начали подсовывать Тане больше свежей сдобы. А овощей и каш, наоборот, на столе появлялось все меньше, ибо «что это за знатная амесса такая, которую тянет на крестьянскую пищу?»
К счастью, Таня вовремя разозлилась. На себя саму. Можно, конечно, лежать на кровати под теплым одеялом, часами изучать атласы Кронеланда и соседних королевств, убеждая себя, что это не лень, а учеба.
Сушеные фрукты так и просятся в рот, притворяясь малокалорийным рецептом, а после них почему-то хочется подкрепиться чем-нибудь более серьезным. И вылезать вообще не тянет – от холода не спасает журчащая в стенных трубах замка горячая вода. Под одеялом тепло и сонно, и очертания границ соседних государств расплываются, расплываются… но надо же и жить когда-то!
– Все! Хватит! – в один прекрасный момент взревела Татьяна, испугав Труэля, сладко посапывающего в кресле в своем зазеркальном мире. – Начинаем утреннюю… ах нет, уже дневную зарядку!
Пробежка до ворот и обратно, и так семь раз. Маг слабым протестовал в подпрыгивающем на груди Татьяны зеркальце:
– Нельзя-я-я-зя подверга-а-а-а-ать брен-н-н-ную-ю-ю плоть подобн-н-ным-м-м испыта-а-аниям…
– С моей плотью ничего плохого не сделается, – сквозь зубы процедила Таня. – Чем больше испытаний – тем лучше.
– Я не о в-в-в-а-а-ас-с-с… м-меня ука-а-ачивает…
Таня пожала плечами и переложила зеркальце в плотный кармашек.
Махи ногами, прогибы, наклоны, приседания – после комплекса, найденного Татьяной когда-то в интернете, жизнь показалась более реальной.
– Какой позор, – протянула Онция, застав сестру в момент подпрыгиваний. – И это дочь рода Лю Дэбрэ. Мы с мама́ пустим тебя весной на поля, будешь помогать крестьянам. А то они вечно стонут, что много трудятся.