Наследник олигарха (СИ) - Крамор Марика. Страница 41

Чувствую себя немного некомфортно в уютной розовой мягкой пижаме со смешными котиками.

— Налетай, — полосует по мне насмешливым взглядом и уточняет, — только не говори, что он не в твоём вкусе.

— Очень даже в моем. Я всегда считала, что тебе проще из ресторана заказать фреш, чем заморачиваться с мытьем фруктов. Про «выжать сок» я вообще молчу.

— А ты не думай об этом, выпей. И иди полежи. А мы тут сами с Мишкой справимся. Да, Мишань?

Сын счастливо подтверждает мужские слова, а я пытаюсь прогнать туман из сознания. Чувствую себя отвратительно. Ужасно болит голова. Кровь бьет виски изнутри, затылок разрывается от режущего чувства. Во всем теле слабость, особенно неприятно ноет шея и плечи. Нос распух, глаза красные. Вид у меня, конечно, малопрезентабельный.

— Ты посидишь с ним?

— Да. Я ведь уже сказал.

— Ты подхватить болезнь от меня можешь…

— Влад. Заканчивай.

Чувствую неимоверное облегчение и благодарность. Мишутку я очень люблю. Но сегодня он меня задергал: няне я объявила выходные, чтобы не заразить, а сама еле на ногах держусь. Развлечения вот уже два дня стараюсь предлагать максимально спокойные: сортеры, конструктор, книжки, мультики. Стыдно признаться, но у меня пустой холодильник. Весь сегодняшний день Мишка на гречке, хлебе и яйцах. — Я как раз Мишутке ужин соображу. Ты сегодня в пролёте, извини.

— Не стоит, — Демид мягко пленит мою ладонь и осторожно оттесняет меня к выходу из кухни. — Ты пока отдохни, а мы не пропадём.

— Если что, зовите.

— Окей, — Демид широко мне улыбается, закрывает дверь перед моим носом и начинает о чем-то воодушевленно болтать с Мишкой.

А я медленно плетусь в гостиную.

Воспользовавшись мужским советом, без зазрения совести устраиваюсь на диване и укрываюсь мягким плюшевым покрывалом.

А потом… провал.

Утро наступило совершенно неожиданно. Сначала медленно промаргиваюсь, а потом нехотя разлепляю веки. Я лежу в спальне. Все в той же смешной пижаме. Головная боль заметно утихла. Но на ее место пришла новая: на коже чувствую тёплое дыхание, от которого мурашки торопятся распространиться по спине. Слегка поворачиваю голову и понимаю, что Демид удобно устроился за моей спиной. Как ни в чем не бывало обнимает меня за талию и сопит в шею. Нормально! Это по меньшей мере удивительно: проснуться с ним в одной кровати в обнимку!

Выныриваю из-под его руки и немедленно ищу глазами Мишку. Сыночек сладко спит на животе в своей кроватке, раскинув ручки и ножки в разные стороны.

— Доброе утро, — тихий осторожный шепот долетает до моего ещё не до конца прояснившегося сознания. И я отодвигаюсь на край кровати. Резче, чем следовало бы.

— Привет, — с трудом выдавливаю из себя. — А ты что здесь делаешь?

— Я вчера вечером заехал. Фрукты завезти. Ну и остался за Мишкой приглядеть. Ты быстро уснула, а я не стал будить. Ну и малого ж не мог бросить.

— Я о том, что ты делаешь в моей постели.

— Так я ж говорю. Ты уснула. И я тебя отнёс на руках, чтоб удобнее было ночью. И сам вырубился. Вообще не помню как. Мишка меня вчера вымотал. Я его еле уложил.

— Аа, это он может, — надеюсь, удивление на моем лице не слишком заметно. — Я даже не думала, что ты до утра останешься.

— Я тоже. Но будить тебя не хотел. Тебе получше?

— Да, намного. А с рубашкой что случилось? — киваю на обнаженный торс, а сама стараюсь не смотреть на твёрдый живот. Раньше я не могла отказать себе в желании потрогать прокачанные мышцы. А ещё я жуть как любила их целовать.

— Мишка постарался. Она вся заляпана. Мы вчера приготовили ужин. Думали, ты присоединишься. Не фонтан, конечно, но как смогли.

— Спасибо, я чувствую себя отдохнувшей.

— Да брось. Мы же не чужие люди.

Его взгляд завораживает и не позволяет отвернуться. У Демида всегда была надо мной особенная власть. Чувствую дикое смущение. Всю ночь мы спали, прижимаясь друг к другу...

— Тебе пора, наверное? — сама не пойму, отчего сожаление пропитывает голос. От неизбежного расставания или…

— Если захочешь — могу уехать. Но все же я бы предпочёл остаться. И побыть рядом, пока тебе не станет лучше. И, кроме того, — я знаю, что он сейчас скажет. Сегодня «его» день по графику. И я в любом случае «должна» Демиду воскресенье, — я могу Мишку забрать на улицу, лучше он свежим воздухом подышит, правильно?

Округляю глаза, не веря в то, что слышу. Демид не тыкнул в меня моим же графиком. Почему-то стало стыдно за свои мысли. Я во всем ищу подвох.

Мой взгляд подозрительно огибает черты мужского лица. Странно. Совсем недавно он бы безапелляционно заявил: «Остаюсь». И никакая приписка «ты ж не против» не смогла бы ввести в заблуждение относительно короткого приказа. А теперь…

— Кстати, а чем вас на завтрак кормить? А то вчерашняя гречка слегка подгорела и имеет немного горький вкус — сам я ее ел через силу.

Вау! И даже доставку не заказал?!

На жестких губах ни следа улыбки. Серьёзный тон, твёрдый взгляд. Темные волосы растрепаны, а на щеке тонкие вмятины от подушки. Но самое главное другое. Демид мне в жизни завтрак не готовил.

Окончательно потерявшись в ситуации, я тянусь к телефону на тумбе: нужно понять, который час. Кажется, ещё очень рано.

Семь утра…

— Извини, я на всю ночь вырубилась. А тебе на работу не надо? — «выходной» у Демида — понятие нестандартное.

Ответа нет, и я сползаю с кровати и бегло разминаю мышцы шеи. Тело все ещё ломит. Печально.

В коридоре он меня настигает.

— А я рад, что провёл ее с тобой.

Растерянно поворачиваю голову в сторону Демида.

Недоуменно гляжу на мужчину. Похоже, я потеряла нить разговора.

— Эту ночь, — короткое пояснение заставляет вспыхнуть. — Я рад, что провёл ее здесь.

— Только давай договоримся, что в моей кровати ты больше спать не будешь.

— Да я ж случайно…

— Да все у тебя случайно, — тонкая смешливая шпилька вновь не наносит Демиду абсолютно никакого урона. Мужчина лишь начинает улыбаться.

— Да. И ещё совершенно случайно я перенёс все встречи с сегодняшнего дня на завтра.

— Как в воду глядел, — я уже откровенно смеюсь в ответ. — Пойду в ванну, хоть приведу себя в порядок, пока сынок дрыхнет.

Тихонько прикрываю дверь и подхожу к зеркалу. Губы сами собой изгибаются в неверящей ухмылке.

Лицо такое же помятое, как и у Демида. Глаза влажные. Нос красный, периодически я им ещё и шмыгаю. Кожа бледная. Волосы растрёпаны. Отлично выгляжу!

Расческу. Срочно! Еще и голос хриплый.

— Я так и не понял, — начал Демид, как только я нашла его на кухне, — что на завтрак будем?

Взгляд скользит по холодильным полкам, и я отмечаю, что гость до отказа подзабил его продуктами. Вон пара упаковок творога виднеется под листьями салата.

— Сырники, — заключаю добродушно.

Демид удивил и здесь. Завтрак мы готовили вместе: под моим чутким руководством мужчина смешал ингредиенты, пока я заваривала чай и раскладывала посуду.

— Демииид, — тяну, смеясь, — ты как ребёнок, полкухни заляпал мукой.

— Какие полкухни?! — возмущенное восклицание вызывает у меня новый приступ веселья, а я не могу налюбоваться на него: он так и остался с оголенным торсом. А на щеке его белеет полоска муки. — Я щепотку просыпал!

— Мама! Папа! Я тоже хочу играть!

Сыночек сначала подбегает ко мне, и я присаживаюсь на корточки, обнимая малыша. Затем кусочек детской ласки перепадает и Демиду. А после Мишка доказал мне, что Демид не так уж и испачкал кухню: после сына перемывать придётся все…

Но даже несмотря на это, утро прошло в атмосфере веселья и радости. Хоть мое самочувствие и было далеко от идеала, но на душе стало неожиданно светло и уютно.

Демид вызвался погулять с Мишкой, строго-настрого запретив мне приводить кухню в порядок. А я, плюнув на все, решила ещё поспать.

Вот так Демид подарил почти целый день такого необходимого мне отдыха и спокойствия. И я безмерно ему благодарна.