Анима (СИ) - Бо Вова. Страница 8

— Серьезно? — я даже не смог злиться. — Да я на любой барахолке смогу продать его минимум вдвое дороже.

— А вы не на барахолке, — стал серьезным следак. — Так что?

— Отказываюсь.

— Можем ведь и по-плохому, — перешел на совсем неделовой тон мужчина.

— Это как? — скептически изогнул бровь я. — Помаринуете меня тут еще?

— Одна карта в длани, — как бы невзначай намекнул он.

И намек я понял. При смерти призывателя из его длани выпадает всего одна карта. Так называют отпечатки из-за схожести по внешнему виду в физическом воплощении.

Остальное уходит обратно в Аниму.

— Мы не угрожаем, не подумайте, — врубил добрячка крыс. — Просто всякое случается. Мало ли разлом откроется как раз в вашей камере.

— Камере? — не понял я.

— Штраф платить будем? — проигнорировал он вопрос, получив молчание в ответ. — Ладно, тогда дальше по списку. Так как штраф вы оплатить не в состоянии и за вас это сделать некому, вы приговариваетесь к принудительным работам на благо города. Вплоть до полного погашения неустойки. Которая составляет сто сорок рублей.

— Сотенкой не ошибся? — перешел я на ты от такой наглости.

— Отнюдь, — довольно усмехнулся следак. — Сорок осталось от нарушения границ. Еще сотня за сокрытие личности. Вам ведь сказали отметиться в храме до вечера.

— Так я же у вас просидел все это время, — начал закипать я, но уже понял, что все это просто спектакль.

— Как говорят на западе, здоровье индейца шерифа не еб… Не волнует. Пакуйте его, ребята.

На этих словах мне нацепили обычные наручники помимо блокиратора. Шприц с зельем никто не горел желанием забирать, так что я оставил его себе. Меня потащили по коридорам.

Вывели из здания, чтобы погрузить в знакомый бронированный микроавтобус. На улице действительно уже наступила ночь. Уже на выходе меня вновь догнал следак.

— Не передумал по поводу карты? — участливо спросил он, протянув мне пачку сигарет. — Ты смотри, регистратура у нас открывается утром, так что не все штрафы могут туда дойти. Да и по реестру можем тщательней проверить, глядишь, и в плюсе останешься.

Я промолчал, проигнорировав это «заманчивое» предложение. Свобода, деньги и прочее не так уж важно для призывателя, вставшего на путь Анимы. А вот найти хороший отпечаток действительно сложно.

— Ну как знаешь, — равнодушно поморщился крысюк, прикурил и задрал голову, посмотрев на звездное небо. — Кстати говоря, нахождение на улице во время комендантского часа. Нарушение. Еще пятьдесят рублей к общей сумме штрафа.

Я сохранил каменное лицо. А потом внезапно опомнился и повернулся к следователю.

— Как ваше имя? Вы не представились как положено.

Он хотел было что-то возразить, но потом замер, переваривая. Видимо, решил, что ничего страшного не случится.

— Майор Тарасов. Старший следователь по делам призывателей Следственного Департамента Москвы.

— Майор Тарасов, — кивнул я. — Вас не было в моем списке, но я внесу вас без очереди.

— Каком еще списке?

— Списке дел. Которые я собирался закончить, прежде чем покину город.

— Его ты не скоро покинешь, — усмехнулся он. — Или скоро, тут как посмотреть.

На этом наш разговор закончился. Меня погрузили в микроавтобус и повезли имп знает куда. И только сидя в полной темноте машины, которую подбрасывало на каждой кочке, я наконец позволил себе широко улыбнуться.

Пока что все идет в точности по моему плану, и даже лучше. Даже не пришлось самому нарушать закон, что было бы слишком заметно. Сами замели. А я уж было решил, что они действительно как-то пронюхали про храм в диких землях.

Тюрьма для призывателей была в точности, как описывал наставник. Он тоже начинал свой путь отсюда и считал это место идеальнейшим для старта во всей Москве. Разумеется, если тебе не повезло родиться в клановых семьях или ты не жаждешь пахать на них до конца жизни.

Камеры на десять человек, много решеток, камер видеонаблюдения и охраны. Были и общие зоны для проведения досуга, даже одна комната с телеком. Отличий от обычных тюрем было два. Все поголовно носили блокираторы и мужчины с женщинами находились в одной тюрьме вперемешку.

В целом, здесь были «курортники». Призыватели вроде меня, которых целенаправленно загребли под предлогом штрафов. Настоящие преступники сидят в местах с защищенными камерами, покрытыми рунами. Но это только особые личности.

Чаще всего призывателей-преступников просто убивают или изгоняют в дикие земли, что примерно одно и то же.

Ты либо приносишь городу пользу, либо не мешаешь своим существованием делать это другим. Шестеренки должны крутиться непрерывно и бесконечно. То же касается и нас. Курортников держат с одной целью. Чтобы мы закрывали новые разломы на территории Москвы. Ведь пока разлом не разведан, он может таить в себе любые опасности, а войти на ту сторону могут лишь призыватели.

Никаких тебе регистраций, бюрократии, вступления в клан, получения разрешения, отчетов. Все новые разломы в твоем распоряжении. А еще кормят, на улице жить не надо. И самое главное — бесплатное медицинское обслуживание в случае ранения.

Главная проблема — случайно не выплатить долг слишком быстро. Впрочем, не думаю, что у кого-то это получается. А как выбраться дальше я не переживал. Рано или поздно меня так и так вытащат.

Двое охранников меня зарегистрировали, забрали все мои вещи и выдали взамен застиранную темно-оранжевую форму. Затем проводили к камере Б-3. Пузатый охранник с щеками как у хомяка и глазами-бусинами довольно толкнул меня в камеру.

— Принимайте пополнение, — произнес он булькающим голосом. — Чемпион турнира, так что уважьте уж.

Я обернулся, посмотрел на закрывающуюся дверь. Сквозь решетчатое окно заметил неодобрительный взгляд другого охранника из пары. Он взглянул на меня и слегка пожал плечами, как бы извиняясь.

Оглядев камеру, я понял, за что именно. Семеро призывателей, пять парней и две девушки. И у всех рожи такие, что прямо сейчас в выпуск криминальной хроники запускай на первую полосу. При этом женщины смотрели на меня как удав на хорька.

— Доброй ночи, — поприветствовал я их, на что получил лишь усмешки.

Наставник рассказывал мне об этом месте. Тюрьма — это миниатюрный замкнутый мирок со своими порядками и правилами. Но на курортников это не сильно распространяется, так как люди здесь не задерживаются надолго.

Либо погибают в разломах, либо становятся такими калеками, что проще выкинуть их на улицу и повесить долг, чем ждать, пока длань все регенерирует. Но встречаются и бывалые, что проводят на курорте по несколько лет. И эти, кажется, были из последних.

А значит, они либо очень сильные, либо хорошо лижут задницы начальству. Чувствую, сейчас мы это проверим.

— Когда заходишь к старожилам, — начал говорить ближайший у входа мужик с изрытым лицом, — принято кланяться старшему.

Я внимательно разглядывал его лицо. Мелкая сетка морщин, круги под глазами, небольшой жирок на боках, что в принципе редкость для разломщика. Блокираторы явно не идут на пользу, раз длань не может справиться даже с такими элементарными дефектами организма. А жировой запас накопить для призывателя вообще нереально, все свободные ресурсы идут на усиление тела.

— Кто старший? — спросил я.

— Пахан, — кивнул он в сторону самого здорового бугая, что полулежал сразу на трех матрасах.

Пахан был человеком тучным, крепко сбитым. Я бы сказал, что по молодости он был хорошим физовиком, может быть даже танком в группе. Но что-то явно пошло не так, потому что иметь такое пузо для призывателя равносильно смерти. Медлительные не выживают, а на мага поддержки он ну совсем не похож.

— Кланяться не собираюсь, — я сразу обозначил свою позицию. — И нет такого правила. Какую из коек я могу занять?

Поднялся еще один детина, лысый, жилистый и с огромным шрамом через все лицо. Видимо, получил еще в детстве. Иначе я не представляю, как он выжил в бою с тем, кто мог оставить подобный след. Этот явно был действующим физовиком. Он же подошел ближе, когда за его спиной поднялся щербатый.