Ребенок от подонка - Гауф Юлия. Страница 3

– Нам пора, всего доброго, – кивнула я. – Идем, Лер.

– Идем… нет, стой, – возмутилась подруга. – Это же бабушка Марка, я правильно поняла? Или Камиль перешел на дам постарше?

– Я его мать, – холодно ответила Лаура, а я дернула подругу за рукав пальто, но она отмахнулась.

– Мать? Прелестно. А вы не хотите поинтересоваться, как ваш внук? Здоров ли? Всего ли хватает? А ты, Камиль, не хочешь сына на руках подержать? – Лера почти кричала, и лишь когда Марк испуганно хныкнул, она сбавила тон. – Да что вы за люди такие?!

– У мальчика есть мать, пусть она им и занимается. К нам Марк никакого отношения не имеет. Но это, кстати, не ваше дело, – бросила Лаура.

– Все, Лер, идем. Да идем же! – дернула я подругу, она резко развернулась, и мы, наконец, вошли в торговый центр. – Не стоило скандалить.

– Может, и не стоило, – пробурчала подруга. – И это уж точно не мое дело, но у меня мама через такое прошла. Бабушка ее лимитой называла, с отцом рассорила, и меня знать не хотела. Лишь когда постарела, когда болеть начала, обо мне вспомнила. Сейчас все зовет в гости, квартиру обещает, а мне не надо. Мне бабушка нужна была в детстве. Эти, – Лера качнула головой, – такие же. Подавай, подруга, в суд. Миллионов с них не срубишь, но ты должна о сыне подумать, и им нос утереть. И прекратить молчать, как лохушка! Сволочи они.

Я тяжело сглотнула. Лера считает, что мне не стоит терпеть, и она права. Но когда дело касается Марка, меня такая обида охватывает, что я не могу ругаться. Ком в горле стоит. Кажется, скажу слово, и расплачусь. А унижаться я больше не хочу, хватило мне.

– Соня, – вдруг услышала я за спиной окрик. – Подожди!

Я остановилась, но не обернулась, спиной чувствуя приближение Камиля.

***

КАМИЛЬ

– Соня. Подожди! – крикнул, отбежав от матери.

Стоит. Замерла, не двигается. Как в нашу первую встречу. Я заметил ее сразу же, первого сентября, на первом курсе. Соня шла в светлых джинсах, из-под которых выглядывали розовые носки с зайцами, на которые я и засмотрелся. Неделю из головы выбросить не мог, пока не подкараулил, и не окликнул.

Тогда она также замерла.

Добивался ее, любил, как невменяемый. Ее одну видел. Плюнул ведь на мать и отца, в один голос твердивших, что мы – не пара, что она со мной ради денег, и что мне самому надоест быть примерным парнем. Мне с Соней хотелось быть, каждый день в ее глаза смотреть.

– Что ты хочешь? – она обернулась, и взглянула на меня устало.

Черт его знает, что я хочу. Может, потрясти, как следует, и правду выбить? А почему, собственно, и нет?

– Ты правду мне не хочешь сказать?

– Какую правду, Камиль?

– Чей он? – кивнул на коляску, а самого внутри корежит.

Сын. Радовался ведь, как кретин, что у нас малыш будет. Пофиг, что нам лет мало, от любимой ведь! Жениться уговаривал, а Соня все смеялась, что не хочет с пузом белое платье надевать. Потом, после. Как родит.

– Генетически он наш с тобой, а по факту – мой, – зашипела Соня. – Ты достал уже меня унижать. Хочешь, чтобы я в суд обратилась? Они тебе предоставят бумажку, что Марк от тебя.

– А ничего, что он от Руслана? – я почти заорал это, и рявкнул надоедливой Лере: – Уйди.

– От Руслана? От твоего друга из баскетбольной команды? – нахмурилась Соня, и выглядела такой искренней в своем удивлении. – Он же умер, как я слышала, а ты… ты бредишь. Я виделась-то с Русланом всего пару раз.

Я бы поверил ей с радостью. Если бы мне кто-то сказал, что видел Соню с Русом, я бы поговорил с ней, и поверил любому объяснению. Нашел бы оправдание.

Но я итак слишком долго был кретином.

Слушал о похождениях Руса, которые он мне рассказывал в насмешку, как я сейчас понимаю. Что в той же пятиэтажке, в которой жила мать Сони, у Руслана есть телка, с которой они видятся редко. Она несвободна, и это добавляет в постель огня – так он говорил. Что парень у нее лох, который очевидного не видит.

Я слушал все это, но не сопоставлял. Мало ли девушек может жить в родном доме Сони? Она-то со мной. Только-только забеременела. Уже потом, ближе к Сониным родам, Руслан с отвращением сказал, что его телка тоже скоро родит, и никто из них не знает, от кого именно – от Руслана или от «лоха».

Но и тогда я ничего не понял.

Понял лишь когда Марка купал. Соня все еще слабой была, хотя неделя с родов прошла. Я мыл сына, и увидел на его бедре родимое пятно в форме звезды. Таким же хвастался Руслан, что оно у них в семье передается. Удивительная редкость, но лучшая родовая метка. Да я и сам в раздевалке видел это пятно. Такое же необычное. Такое же…

Вот тогда я и понял все. И увидел, наконец, что Марк на меня не похож ни капли.

Изменяла, предавала, врала. До сих пор врет!

– Да, Соня. От Руслана. Хватит уже врать!

– Камиль…

Черт, не признается ведь. По глазам вижу, снова вид оскорбленной невинности приняла, а это Соня делать умеет. Ушел тогда, чтобы не убить ее, я бы не сдержался. Оторвал от себя ее руки, пытающиеся меня удержать, и свалил. Наверное, зря вернулся и сейчас.

– Если тебе нужны деньги, – оборвал я ее, – я могу помочь, правда. Содержание назначу на… него, – указал на спящего ребенка, и быстро отвернулся от Марка. – Только прекрати врать, что он мой. Лучше просто молчи, если бабло нужно. Вижу же, что нужно.

Наверное, это лучший вариант. Я разузнал, что у Сони с деньгами совсем туго, и какое горе у нее в семье случилось. Согласится, перестанет попадаться мне на глаза, и натравливать неадекватных подружек, которые готовы стоять с плакатами, на которых будет написано, что Марк – мой.

Но Соня сжала ладони в кулаки, сузила глаза, и прошипела:

– Ну ты и сволочь, Кам! Да, деньги мне нужны, а вот подачки – нет. И знаешь, что? – голос ее дрогнул, щеки раскраснелись, и я, ненавидя себя, любовался ею. – Я подаю в суд!

***

СОНЯ

Лишь когда я выпалила то, что пойду в суд, только тогда я и окончательно решила, что так и сделаю.

Хватит с меня уже. И не только в деньгах причина, знаю я, что с алиментами можно мухлевать, и в итоге я буду получать на Марка копейки. Тут в другом дело – в бесконечном унижении, в том, что и мне, и сыну в любой момент могут бросить, что Марк нагулянный.

– Что? Какой суд? – к нам подошла Лаура. – Соня, тебе в суде ничего не светит. Не позорься, и…

– Мама, уйди, – зло бросил Камиль. – Это тебя не касается.

– Не касается? Имя нашей семьи будут полоскать, и меня это не касается? – возмутилась Лаура, а я развернулась, и пошла к подруге.

Решено, иду в суд! Пусть делают тесты, пусть обяжут Камиля признать Марка. Знаю, что от этого для меня много мороки будет. Слышала от подруг, как бывшие из вредности не дают разрешение на вывоз ребенка из страны, пугают, что отнимут родительские права… но, наверное, лучше я потерплю все это, чем выслушивать про то, что я спала с Русланом, которого видела-то раз пять.

А ведь Марик подрастет, и до него могут дойти эти гадкие сплетни. И этого я не допущу.

– Я слышала, что ты в суд собралась, – спокойно произнесла Лера, и я кивнула.

– В понедельник.

– Молодец.

Я криво улыбнулась. Мне не приносит удовольствия молчание, но и решение с судом далось мне тяжело, и не радует.

– Слушай, – прошептала подруга, – а Марик точно от Кама? Он так уверенно говорил. Может…

– Не может, – покачала я головой.

– Не обижайся. Бывает же, что вечеринка, все гуляют, и… ну, всякое бывает.

– Я не пью. И измену я бы запомнила, – спокойно ответила я. – Мне стыдиться нечего. Я не изменяла, и сына от Кама родила. Получит он свою бумажку, и пусть катится к черту.

Главное – не плакать, просто не плакать. Деда Паша прав, Марку нужна нормальная, а не истеричная мама.

– Соня, – снова окликнул меня Камиль. – Сонь, давай поговорим.

– Уйди от нее! – рявкнула Лера.

Мы обернулись. Лауры не видно, наверное, Камиль отправил ее по магазинам, или она передумала устраивать шопинг. Но хорошо что мне не придется терпеть ее.