Герой не её романа (СИ) - Соболева Агата. Страница 11

Нащупав пульт Виктор включил телевизор, оставив его бубнить фоном. Шла какая-то передачка про голливудских звезд, где от Гвинет Пэлтроу незаметно перешли к Блейк Лайвли и обсуждению ее нарядов для красной дорожки. Геральд между делом подбирался все ближе и ближе, теперь скорее ведомый запахом колбасы, чем желанием привлечь внимание.Еще до того, как он преодолел безопасное расстояние и уселся на диван, Аня решила все же заканчивать с сушкой штанов и отправиться домой.

- Давай вызову такси?

Уходя из его квартиры, Анна поймала себя на мысли, что так толком ничего и не узнала об этом человеке, потому что больше они говорили о ней.

Вряд ли за ним толпами бегают девушки, поэтому он и такой заинтересованный.

Мысленно она пожала плечами. Сомнения о принятом решении глушили звенящая пустота в квартире и жизни. В конце концев она же все лишь согласилась сходить куда-нибудь с Виктором, чтобы пообщаться и провести вместе время, а не в ЗАГС с ним собралась, с целью стареть вместе и ждать когда же смерть наконец разлучит вас.

Хрупкие крылья

Утром звонила мама. Разговаривать не хотелось. После двух неотвеченных, она написала смс.

"Дядя Рома послезавтра уезжает. Хватит вести себя как маленькая. Жду на ужин."

Аня прочитала, и закрыла сообщение со спокойной душой. Никуда она не собиралась. Вернее собиралась, но не слушать рассказы о том, какая она бестолковая, и все занимается ерундой какой-то. А на "настоящее", как его назвал Виктор, свидание. Ясное дело, что она не собиралась никому рассказывать, что после подставы, что устроил дядюшка, они на самом деле стали общаться. И Виктор даже романтические порывы проявляет. Ну а Аня... Она позволяет их проявлять. Потому что, как бы не было грустно это признавать, одиночество давило бетонной плитой на грудь. И, в чем она никогда и ни за что не признается, она решила попробовать для себя что-то новое в отношениях, как и говорила мать.

Все что происходило можно было назвать одним словом. Ирония.

Один раз в год, когда она все же встречалась с, можно уже сказать бывшими, подругами, после определенного бокала вина или коктейля непременно вспоминались школьные влюбленности и университетские романы. Под конец перебирания этих воспоминаний с видом знатока кто-нибудь всегда изрекал свою накопленную мудрость. Одни говорили, что в этом возрасте уже надо думать не о чувствах, а о более приземленном и материальном. Как правило, это были те, кто строили карьеру, зарабатывая признание, сплетая клубок из нужных связей или заколачивая бабки. Кто-то ухмылялся и говорил о том, что любить хорошо, особенно себя. Поэтому они любили себя и выбирали мужчин, которые разделяли данные взгляды и тоже любили...их. Упрямый романтик внутри Ани не признавал таких снобизма и лицемерия, а его союзник бунтарь кричал, что она еще всем докажет, что это не так и все сдохнут от зависти. Но пока все шансы сдохнуть были у нее. В одиночестве. И без денег. Не имея особого признания. И конкретно сегодня.

Вытащив из ящика прикроватной тумбочки свою любимую игрушку в постели - тонометр, Анна уже в четвертый раз измеряла давление. Низкие цифры никак не хотели увеличиваться ни после контрастного душа, ни после кофе, ни крепкого сладкого чая... Голова плыла и туго соображала, нагнуться или резко сменить положение тела было ого-го как рискованно, перманентно тошнило, а слабость приглашала провести день в горизонтальном положении.

Но буквально через полчаса после сообщения от мамы, пришло от Виктора. Там сообщалось, что он будет ждать ее у центрального фонтана на площади в 14 часов.

Куда они пойдут и что будут делать, сообщить он отказался. Бурча недовольно себе под нос, Анна стала неторопясь собираться. Погода вроде была сухая и день достаточно теплым, поэтому она решила дать еще один шанс своему любимому платью-водолазке и красной помаде по цвету один в один совпадающему с ее беретом. Французская коса, очки в толстой черной оправе, грубоватые ботинки на тоской подошве с внушительным протектором, пальто (хотя уже хотелось бы надеть тренч). От запахов сегодня мутило, поэтому задумчиво перебрав флаконы на комоде в прихожей, она остановила выбор на L'Eau d'Hiver Frederic Malle. Ненавязчивый аромат, сидящий так близко к коже, что заменял собой ее запах. Нежный. Интимный. Чистый и комфортный. Наносишь и ощущаешь себя только после душа, в махровом халатике и мягких пушистых носочках, намазанная кремушком. Расслабончик. Никаких грязных мускусных животных нот, никакой флиртующей удушливой ванили, или приторно-сладкого и липкого запаха разврата.

Этот парфюм ей подарил два года Филипп. Она вспоминала его с нежностью. Музыкант. Густые блестящие кудри до плеч. Прекрасные синие глаза. Резной профиль. Бархатный голос и улыбка... такая заразительная, искренняя и светлая. Они познакомились ,когда их группа приезжала к ним в город, и провели вместе прекрасных шестнадцать дней. Она была на всех репетициях и с обожанием смотрела как Фил обнимал гитару, тонкими длинными пальцами перебирал струны. Это даже сложно назвать романом... Он называл ее музой и сказал, что она похожа на теплую нежную весну, поэтому ему напомнил этот аромат ее, и он его купил в подарок.

До назначенного места добираться было недалеко, но все же Аня решила не рисковать, и взяла такси, хотя жаба душила за эту ненужную трату, благо обошлась поездка дешево.

Голубая шапочка с помпончиком были снова в добром здравии, куртка тоже не имела следов душа посреди улицы, а Виктор улыбался широко и добродушно.

- Я знаю, что принято дарить девушкам цветы на свидании, а я без букета. Но цветы будут... правда, немного не так, как обязывают правила.

И цветы, действительно, были...

Нет. Он серьезно? Свидание в ботаническом саду?

Нельзя было не признать, что все же удивить ее у него получилось. Оценить в каком плане - хорошо или плохо - она, правда, пока не могла. Обычно приглашают в ресторан, в театр, на концерт, в кино в конце-концов, или боулинг. Но... ботанический сад, это что-то новенькое. Буквально через десять минут, Анна могла смело сказать, что это был лучший букет, что ей дарили. Она даже не понимала, насколько давили эти серые панельки, серые мостовые и серый асфальт, серые лужи и талый грязный снег, лысые деревья и кусты, сейчас похожие на разлохмаченный веник, серое хмурое небо. Цветные фасады зданий, яркие рекламные баннеры, вывески и плакаты, пестрые куртки и шапки прохожих. Все не то. Оно только подчеркивало серость. И это чувствовалось очень явно здесь. Жизнь в буйстве красок не заменить пластиком. Переходя из зала в зал, Аня впитывала жадно запахи листвы и цветов, глазами пыталась вобрать как можно больше, чтобы излечить те усталость и уныние, что лишили сил.

Но все было не так просто. Именно в этот день впускали посетителей в комнату с живыми бабочками. Первыми эмоциями были страх и брезгливость. Как не крути, это насекомые. И ими будет кишеть помещение. Но стоило увидеть это, и глаза загорелись, и иногда даже вырывались какие-то попискивания от восторга. Хрупкие красавицы поражали. Одни размером, другие формой крыльев, третьи окрасом, а четвертые своей способностью к маскировке. Бабочки были повсюду. На стенах, на потолке, на растениях. Они перелетали с места на места по ведомым только им делам, или праздно порхали без цели. Иные заинтересованные гостями присаживались познакомиться. Вот и легко взмахивая своими крылышками крупная бабочка приземлилась на плечо Анны. Чувства отвращения и обожания сплелись в клубок. С одной стороны - было видно волосатое брюшко, кучу тоненьких кривых лапок и шевелящиеся усики, с другой, завораживал потрясающий окрас крыльев и осознание насколько на самом деле они беззащитные и доверчивые.

- Ее, наверное, привлекли твои духи.

Виктор решил делему чувств, подставив палец и сняв насекомое, позволив рассматривать его вблизи, но с учетом личных границ.

- Ты посмотри какой глубокий и переливающийся синий цвет. Я в жизни таких оттенков не встречала. - Аня скорее выдохнула, чем сказала.