Истинная для ледяного дракона, или Ректор на прицеле (СИ) - Романова Ирина. Страница 41
– А лавка закрыта? – я окинула взглядом стол и миску с овощным рагу и небольшой порцией мяса. Пара кусков хлеба, несколько яблок и чайник с уже заваренными травками. Действительно, не богато… А ведь, судя по пятнам на моем потолке, крыша течет, а мне надо будет на что-то ее ремонтировать. И надо это делать так, чтобы никто не заподозрил того, что у меня есть деньги…
Но за то, что я вот так легко нашла приют, надо благодарить богиню.
После обеда я выстирала свое платье, вычистила ботинки. Присев в кресло, неожиданно уснула, усталость взяла свое.
Проснувшись ночью, я просто перешла в спальню, улеглась на матрас и, прикрывшись плащом, снова уснула. Я слишком устала… Сердце щемило болью, не было привычного покалывания магии в пальцах. Душа звала все бросить и вернуться домой…
Но этот мир на шестнадцать лет станет мне домом. Сочту это жизненным опытом и испытанием на крепость духа. Все знания, которые я смогу получить здесь, не будут мне лишними, тем более, есть доступ к закрытой части библиотеки. Скорее всего, это книги о магии, но я еще все же изучу все, что мне сможет помочь в будущем.
Чем больше я буду занята, тем меньше мне останется времени, чтобы думать о будущем.
Глава 31
Я стояла в спальне Тессариона, прислушиваясь к тому, что происходило сейчас в купальне. Он мягко выпроваживал юную меня, которую сюда закинула добрая драконица…
Меня обуревало море чувств, я бы хотела броситься туда, обнять его и саму себя. Но шестнадцать лет самоконтроля, и даже бичевания, сделали свое дело. Опустив голову, я сжала руки в кулаки и, решившись, села на край кровати, (ноги не держали), прислушиваясь к звукам вне комнаты.
Наконец-то раздались долгожданные шаги… Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом.
– Спит? – уточнила у него.
– Спит, спишь… – растерялся он и запахнул халат сильнее.
– Хорошо. Прогонишь? – потерла глаза, легла на кровать и подтянула ноги к животу, устало прикрывая глаза. Магия пока с трудом проникала в опустошённые каналы, и это только добавляло усталости.
– Нет. Отдыхай! – Тессарион сел рядом. Расшнуровал ботинки, чуть приподнял меня, укладывая на подушки, и прикрыл одеялом.
– Долгий путь был к тебе. Не прогоняй… – глаза заполнились слезами. Снова накатил страх, что он не захочет принять меня своей парой.
– Не буду, да и не хочу! – Тессарион лег рядом и прижал к себе.
– Я посплю чуть-чуть, и потом расскажу… – веки слипались, и я больше не могла держать их открытыми.
– Отдыхай, я рядом! – тихо шепнул он, и поправил выбившуюся прядь волос, убирая ее с лица.
Во сне я снова летала, ипостась, получив немного магии, проснулась, и требовала свободы. Проснувшись одна в спальне ледяного дракона, я, полежав, решилась встать. Мне все еще не верилось, что я вернулась в это время, хоть и ждать мне еще месяц до полноценного объединения.
В апартаментах Тессариона было пусто, но на кровати лежало платье, белье, легкие туфли. В кресле рядом лежали халат и домашняя обувь. Дверь в ванную была открыта, и я, подхватив халат, обувь, ушла купаться. Там была уже наполненная водой каменная чаша. Я, с удовольствием скинув с себя старую одежду, легла в воду, полную ароматной пены. На бортике стояли все лучшие средства по уходу за телом и волосами.
Такого блаженства я не испытывала давно…
В маленьких апартаментах аптекаря ванная была маленькая, узенькая, и вода едва теплая. Все потому, что мало того, что все это грелось дровами в печи, но и была жесткая экономия. Поэтому мылась я едва теплой водой, а в ней еще и потом стирала белье, из-за все той же экономии воды.
Жизнь в мире без магии была очень дорогой. Настолько, что ремонт крыши, оплата дров и угля на зиму, мне обошлись в десять драгоценных камней. У аптекаря денег не было, вернее, их едва хватало на еду и оплату налога. Я это поняла через несколько месяцев, что люди почти не тратят деньги на лекарства, потому что бедны настолько, что просто их у них нет.
Я смогла слегка повысить доходность с помощью мази, что спасала от потрескавшихся губ и рук. Одна из прачек зашла как-то узнать, нет ли чего-то, способного помочь. Решившись, я пообещала сделать, и попросила ее зайти через неделю. Магии у меня были крохи, и я могла ее использовать, хоть и в минимальных количествах.
Мазь была готова, и я ее даже испробовала на своей же руке, которую оцарапала. Мазь не могла стоить дорого, потому что ее бы не покупали, потому это, конечно, прибавило денег, но подать на торговлю росла с каждым годом.
Как бы я ни старалась не тратить камни из запаса, но последние годы мне пришлось очень жёстко экономить. Аптекарь умер, я осталась преемницей. Хотела было уйти, бросить аптекарское дело, но те люди, которые приходили сюда за помощью… я не смогла их бросить. Да и куда идти, с уже с насиженного места?
Нашла выход, просто зимой переехала на первый этаж, чтобы не топить все три, а летом снова селилась в своей комнате.
Пока воспоминания бродили в моей голове, я успела помыться и, вытершись, накинула халат и вышла в комнату.
– Доброе утро, вернее, уже глубоко день, но это же не важно? – Тессарион стоял в спальне, держа в руках поднос с едой. Поставил его на столик и подошел ко мне. – Я все еще не верю в происходящее, там я вижу одну Ларейну, здесь – другая.
– Все настолько сложно, да? – попыталась улыбнуться ему.
– Очень. Но ведь главное, что ты жива, и здесь. Я очень терпеливо жду рассказа, чтобы хоть как-то составить логическую цепочку происходящего.
– Я попытаюсь все объяснить, – подошла к креслу, села в него, начиная есть. Тессарион подошёл со спины и начал сушить мне волосы.
– Ты кушай, я подожду. Пока расскажу то, что понял сам. Сон, или не сон: ты, не добившись от меня взаимности, решила, что ошиблась, и сама на себя наложила отречение от пары. Мы все не знали, что делать, и возникла мысль, что твоя мать сможет чем-то помочь… Ты ушла, а моя мать увидела подсказки в видениях, что ты придешь, и это – мой единственный шанс исправить все! И я, уснув в том времени, очнулся в этом, зная о будущем… Это так странно.
– Не страннее, чем осознавать мне, что я здесь, – я отложила ложку, наевшись, и взяла чашку чая.
Тессарион обошел меня и, взяв второе кресло, присел напротив, тоже взяв чашку в руку.
– Не сомневаюсь, – сказал он. А я, рассматривая его, поняла: он изменился, во взгляде исчез лед.
– А там, с той Ларейной, ты ведешь себя как? – вдруг заволновалась я.
– Там случается парадокс, я не помню о тебе, когда встречаю ее… – он задумчиво рассматривал что-то за моей спиной.
– Все, о чем ты сказал, все так и есть. Шагнув через временной портал, я оказалась около храма, куда в три года принесла меня моя мать… – я вздохнула, – едва успела услышать от нее, что переходы по времени отнимают жизнь, и многие годы. Она тут же умерла, произнеся несколько фраз… Темные фениксы – она из них, я теперь знаю, как они сгорают и рассыпаются в прах. Мама спасала мою жизнь, бегая по времени и прячась… она знала о пророчестве, и очень хотела, чтобы у сестры ничего не вышло, даже ценой своей жизни.
– Сколько ты потеряла? – его взгляд снова заледенел.
– Сто… – снова вздохнула я, – а последующим прыжком могла потерять больше. Пятьсот, тысячу… Так сказала богиня, и дала советы, что делать. Я так спешила жить, что просто не могла потерять столько. Я просто должна была переждать шестнадцать лет, чтобы не умереть от собственного проклятия, и вернуться живой…
– Все позади… – он спохватился, оставил чашку и, встав, подошел ко мне. – Тебе надо выпустить драконицу, а так как выходить нельзя, давай пойдём в пещеру, там достаточно места!
– Да, надо, но я, честно говоря, боюсь, получиться ли, да и магии мало, каналы еще не восстановились, резерв – едва на донышке, – засомневалась я.
– Я помогу, – он протянул мне руку, и я, решившись, вложила свою ладонь. – После оборота станет легче, каналы восстановятся сами! Я так понимаю, ты жила все эти годы вне магии? Чтобы проклятие перестало убивать тебя?