Неизвестный (СИ) - Ли Катерина. Страница 16

Мы идем вдоль озера, куда глаза глядят, пока не выходим на небольшой песчаный пляж. Два шезлонга с уютными матрасиками так и манят, и мы усаживаемся на один из них. Алексей ставит на второй шезлонг небольшую дорожную сумку. Я и не заметила, что у него в руках что-то было…

Ловко вытаскивает из сумки термос и какие-то свертки. Импровизированный стол располагаем на втором шезлонге, раскладываем снедь на белоснежном вафельном полотенце, которое так же, как и продукты, Алексей выуживает из сумки. Он все предусмотрел. И от этого нравится мне все больше.

Распаковывает бутерброды, салфетки. Наливает в пластиковые стаканчики душистый черный чай с чабрецом. Принимаю угощение, с удовольствием впиваюсь зубами в бутерброд с ветчиной и зеленью. Вкуснятина!

- Вкуснее ничего не ела, - делаю комплимент повару. Он улыбается обаятельно.

- Это все потому, что на природе, - целует меня в щеку и откусывает от моего бутерброда добрую половину. Смеемся. Так классно, что выбрались! И даже молчание не напрягает. Когда с обедом покончено, убираем остатки еды в сумку, мусор в пакет. Алексей немного сдвигается, садится на шезлонг верхом и, откинувшись на спинку, притягивает меня к себе, кутая в объятиях.

- Сто лет ни с кем не обнимался. Это, оказывается, очень приятно… - шепчет мне в висок, а я улыбаюсь и устраиваюсь в его руках поудобнее: полубоком, поджимаю ноги и укладываюсь так, чтобы касаться носом обнаженной шеи майора. Он вздыхает, притягивает меня крепче.

- С огнем играешь, Стефания… - его голос мягок и тягуч, как патока. И я вязну в ней, не пытаясь выбраться. Пропадаю в своих чувствах к этому мужчине. Неожиданно острых чувствах, практически обнаженных. Таких, что ни разу в жизни не испытывала. Даже с некогда любимым мужем не было такого пожара внутри. – Расскажи о себе? – вопрос звучит неожиданно, и я даже теряюсь.

- Ты хочешь сказать, что после того вечера не пробили информацию? Не поверю!

- Почему же, пробили. Но я хочу, чтобы ты сама рассказала.

- Что рассказать?

- Да что угодно… Что сама считаешь нужным. Может, то, чего никто не знает?

- Нууу… - я немного отстраняюсь и сажусь напротив майора, практически повторяя его позу. Верхом на шезлонг, чтобы мысли не путались от близости. – Я была в детстве девчонкой-сорванцом. И пока все сверстницы играли в куклы и мечтали о красивых платьях, я носила джинсы и гоняла с пацанами на велосипедах. Была «своим парнем» в компании ребят постарше, а после выпускного в школе поступила не на журналистику, как мечтала моя учительница по русскому и литературе, а в колледж на парикмахера, - во взгляде Алексея пляшут черти. Он не ожидал услышать то, что я сказала. Но сам же сказал, рассказать то, что я посчитаю нужным. – В коллежде параллельно с учебой окончила автошколу и бухгалтерские курсы. Что мне, кстати, очень помогает в работе салона. После коллежда устроилась на работу, стала откладывать деньги, чтобы поступить в вышку. Но что-то пошло не так, и как-то все завертелось, закрутилось… Потом встретила Степана. Мы стали встречаться, а через полгода поженились. Еще через год родилась Нина.

- Жалеешь, что не продолжила учебу? – берет мои руки в свои ладони, согревая.

- Сначала было жаль, да. Но, как оказалось, в моей профессии можно и нужно учиться постоянно. Мастер-классы, семинары, тренинги… Все время надо совершенствоваться, чтобы быть в потоке. Иначе, мы не смогли бы предлагать клиентам услуги и процедуры, которые есть на данный момент в нашем салоне. Да и это не предел. Много чего, на самом деле, еще не реализовано…

- А твои татуировки? Расскажешь?

- Ооо, это занятная история, - смеюсь. – Первая татуировка появилась назло мужу. Он всегда был категорически против рисунков на теле. Да и я такая девочка-припевочка была… После детства, проведенного с мальчишками, я вдруг обнаружила, что моя угловатость приобрела другой вид. Там, где надо, округлилось, и парни стали на меня совсем по-другому смотреть. Я отрастила волосы из дурацкого каре и стала заплетать косы. В моем гардеробе появились платья и юбки. Но душа требовала чего-то эдакого. А муж запрещал. И в один день, когда он в очередной раз спустил на тормозах какую-то мою претензию, я пошла и сделала тату. Совсем маленькую завитушку на пояснице. Тогда работала в салоне, где рисунки на теле были под запретом. И строгий дресс код. Поэтому никто и не знал, что у меня есть тату. И знаешь, Степан даже не устроил мне скандал. В знак протеста на его спокойное поведение, я сделала еще одну татуировку. Потом еще. А потом я уволилась из того салона, потом был развод, потом открыла Барбершоп…

- И понеслась душа в рай? – не сдерживаясь, смеется майор.

- Что-то типа того. Состригла косы, и сделала самую большую татуировку. На предплечье.

- Экстремальная девочка, - притягивает меня за затылок, чмокает в губы. – И что, после развода у тебя не было отношений?

Вздыхаю. Я знала, что придется отвечать на этот вопрос. Но все же надеялась, что Алексей не будет так любопытен.

- После пары провалов я не стала и пытаться, - усмехаюсь. – Тем более у меня дочка подростком была на тот момент. Какой бы я пример ей подала, если бы стала активно устраивать свою личную жизнь…

- Ты хорошая мама. И воспитала достойно дочку.

- Я надеюсь на это.

- А муж?

- А что муж? – улыбаюсь.

- Общаетесь?

- Да, общаемся. Мы ведь расстались без скандала. Просто как-то все сошло на «нет», и это было обоюдное решение. Мне хотелось развиваться. Мне стало тесно. А его воспитывали, как кормильца и добытчика. Его отец имеет немецкие корни, отсюда фамилия. А со стороны матери были грузины и русские. И он усвоил патриархальный нрав с молоком матери. Но только в семье это ему никак на руку не сыграло.

- Потому что к дикой кошке нужен свой подход, - чуть хрипло говорит майор, переводит взгляд на мои губы. Улыбаюсь, снова чувствую, как сердце замирает. Как же волнительно рядом с ним. И я сама тянусь за поцелуем, шепчу у самых губ:

- Возможно… - щетина колется, но этим возбуждает еще больше. Алексей притягивает меня к себе ближе и перекидывает мои ноги через свои бедра так, что я сижу на них верхом. Сжимает мою попку горячими ладонями. Одна рука скользит вверх по спине, словно обдавая жаром прямо через куртку. Пальцами сжимает мой затылок, не давая отстраниться. А я и не хочу. Подаюсь всем телом вперед, ощущая возбуждение майора. Не понятно, кто из нас стонет, но мы выпиваем эти стоны вместе с поцелуями. Губы печет, но остановиться невозможно. Прикусываю нижнюю губу Алексея, открываю глаза одновременно с ним. Смотрит на меня расфокусированным взглядом. И тут на его щеку падает капля. Отстраняюсь, поднимаю взгляд к небу и понимаю, сейчас мы оба промокнем… Не сговариваясь, быстро встаем с шезлонга, забираем вещи и, держась за руки, бежим через пляж и сосновую рощу к машине. Дождь настигает нас на полпути, но промокнуть мы не успеваем. В машине майор включает теплый обдув и скидывает влажную куртку. Я снимаю шапку и шарф, и отправляю вслед за курткой Алексея на заднее сиденье.

- Куртку тоже снимай, сейчас станет тепло, - ждет, пока я закину косуху на заднее сиденье и пристегну ремень безопасности. Затем плавно выезжает с парковки и неспешно едет сквозь не на шутку спустившийся дождь.

- Ну а ты? – говорю, ловя вопросительный взгляд. Разворачиваюсь на сиденье, чтобы сидеть лицом к майору, поджимаю под себя левую ногу и смотрю выжидающе. – Расскажешь о себе?

- Вырос в деревне, отец работал в тогда еще колхозе водителем. Мама учительница истории в школе. Обычный сельский парень, который никогда не был отличником, но которому повезло с крестными. Они оба работали в городе, Ольга инспектором по делам несовершеннолетних, а Николай в ГИБДД. В итоге, они взяли меня в оборот и заставили взяться за ум. Я окончил школу милиции, потом поступил в универ. Сначала патрулировал вокзалы и получал копейки. Потом потихоньку стал расти. И вот он я, старший следователь Смирнов, - смеется.