Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович. Страница 11

Объединение «Востокнефтедобыча» призвано было реализовать решение XVII съезда ВКП(б) об освоении открытого нефтедобывающего района между Волгой и Уралом (оно получило название «Второй Баку»). В состав объединения входили недавно созданные тресты «Башнефть», «Пермьнефть», «Сызраньнефть» и «Эмбанефть».

Но и здесь Байбаков проработал лишь около года. В 1939 году в составе Народного комиссариата топливной промышленности было создано Главное управление по добыче нефти в восточных районах страны вместо объединения «Востокнефтедобыча». И Байбакова назначили начальником этого главка с переводом в Москву. В том же году он стал заместителем наркома топливной промышленности.

Осенью 1939-го произошла реорганизация управления топливной промышленностью: вместо единого наркомата были образованы Наркомат нефтяной промышленности и Наркомат угольной промышленности. Первый из них возглавил Каганович, взяв Байбакова к себе заместителем. Как скажет Байбаков в одном из поздних интервью: «А потом меня забрал Каганович».

Лазарь Моисеевич Каганович, 1930-е (РГАСПИ)

«Железный Лазарь»

Из всех, с кем ему приходилось работать, включая Сталина, никого Байбаков так не боялся, как Кагановича. Мы это знаем из ответа на вопрос, однажды заданный ему внучкой: «Дед, а кого ты больше всех боялся?»

Кагановича называли «железным наркомом», «железным Лазарем». И было за что. Человек, носивший эти прозвища, не знал жалости и пощады.

Выходец из бедной еврейской семьи, самоучка, не получивший должного образования из-за «черты оседлости», Каганович вознесся к вершинам советской власти, на протяжении более четверти века возглавлял промышленность и транспорт СССР, пережил сталинскую эпоху и скончался в возрасте 97 лет, за пять месяцев до распада страны.

Он считался «лучшим учеником Сталина». Ему поручали самые ответственные задания. В Политбюро каждый секретарь курировал определенные направления работы и отделы ЦК (при том что в этих отделах были заведующие). 26 января 1930 года Секретариат ЦК ВКП(б) принял очередное решение о распределении обязанностей между секретарями ЦК. И. В. Сталину поручались «подготовка вопросов к заседаниям ПБ и общее руководство работой Секретариата ЦК в целом». На В. М. Молотова возлагалось «руководство отделом культуры и пропаганды и Институтом Ленина». Л. М. Каганович же — как секретарь ЦК — «руководил организационно-инструкторским отделом и отделом распределения административно-хозяйственных и профсоюзных кадров». Кроме того, он курировал кадровую политику. Чуть позже получил право курировать НКВД.

В декабре 1930 года после перехода В. М. Молотова на пост председателя Совнаркома И. В. Сталин назначил Кагановича своим заместителем по партии. Далее тот не только возглавлял работу Организационного бюро ЦК ВКП(б) и ряда важнейших отделов ЦК, но и руководил заседаниями Политбюро ЦК в период отпусков И. В. Сталина.

Особую роль Кагановича в руководстве аппаратом ЦК определяло постановление Секретариата ЦК о приеме работников в аппарат ЦК ВКП(б), утвержденное 17 января 1934 года. В нем говорилось: «а) Установить, что прием или увольнение всех без исключения работников в аппарат ЦК производится лишь с утверждения т. Кагановича или т. Сталина, б) Обязать заведующих отделами ЦК ВКП(б) строго придерживаться этого постановления».

Весьма примечательно, как готовилось это постановление. Каганович написал первоначальный вариант, и звучал он так: «Установить, что прием всех без исключения работников в аппарат ЦК производится лишь с утверждения секретаря ЦК». Сталин исправил текст, демонстративно поставив фамилию Кагановича на первое место. Сталинский вариант и был окончательно утвержден Секретариатом.

Всю первую половину 1930-х годов во время отсутствия Сталина в Москве работой Политбюро руководил Каганович. Нередко он лично формулировал решения и подписывал протоколы заседаний. Именно на его имя в такие периоды в ЦК поступали документы от различных ведомств и местных партийных руководителей. Сам Сталин, посылая в Москву директивы и предложения, адресовал их обычно так: «Москва. ЦК ВКП(б) для т. Кагановича и других членов Политбюро».

13 ноября 1933 года Секретариат ЦК ВКП(б) принял постановление о реорганизации секретного отдела ЦК. В результате в этом отделе остался только аппарат, обслуживающий Политбюро. «Секретный отдел, — говорилось в постановлении, — подчинен непосредственно т. Сталину, а в его отсутствие — т. Кагановичу. Прием и увольнение работников Секретного отдела производится с ведома и согласия секретарей ЦК». Зарплата сотрудников секретного отдела устанавливалась на 30–40 % выше, чем у соответствующих категорий работников в других учреждениях. Управлению делами ЦК поручалось «в месячный срок удовлетворить все заявки на квартиры сотрудников Секретного отдела ЦК», а также «предоставить в полное распоряжение Секретного отдела ЦК 5 дач с обслуживанием их аппаратом Управления делами ЦК».

День ото дня Каганович приобретает все большую власть и наращивает аппаратное влияние. 17 августа 1931 года Политбюро принимает решение ввести Кагановича на время отпуска Сталина в состав Валютной комиссии, а пятого июня 1932-го его утверждают заместителем Сталина в Комиссии обороны. 15 декабря того же года решением Политбюро создается отдел сельского хозяйства ЦК — ключевой в условиях массового голода, заведующим назначают Кагановича. 18 августа 1933 года была образована комиссия по железнодорожному транспорту под председательством Молотова. Каганович, наряду со Сталиным, Ворошиловым, Андреевым, Орджоникидзе и Благонравовым, назначается членом этой комиссии, но уже через день, 20 августа, его утверждают заместителем председателя, а 15 февраля 1934 года — председателем.

Восьмого февраля 1935 года Кагановича назначают наркомом путей сообщения СССР. Назначению предшествует выступление Сталина на XVII съезде ВКП(б): «Транспорт является тем узким местом, о которое может споткнуться, да, пожалуй, уже начинает спотыкаться вся наша экономика, и прежде всего, наш товарооборот».

В 1937 году Каганович, оставаясь главой НКПС, получил в придачу Наркомат тяжелой промышленности, а чуть позже и Наркомат топливной, куда он в скором времени и «забрал» к себе Байбакова, сделав его своим заместителем.

В заместителях у Кагановича

Теперь Байбаков встречался с Кагановичем едва ли не каждый день — и на коллегиях, и на совещаниях, и у того в кабинете.

«Железный нарком», по оценке Байбакова, был фигурой во всех смыслах внушительной. Его известность, влияние и власть удивляли многих своей огромностью, а простых смертных могли приводить в трепет и страх.

«Мы все знали, как близко он тогда стоял к Сталину, — рассказывает Байбаков. — Нельзя сказать, что с фигурой такого государственного масштаба работать было легко и просто. Во времена тяжелейших физических перегрузок поражала его неистощимая работоспособность, но это было скорее всего проявление физической энергии и выносливости типичного руководителя силового стиля. Ему ничего не стоило грубо и часто ни за что обругать, обидеть и оскорбить подчиненного. А необузданная вспыльчивость зачастую вредила и делу. Мог он, толком не разобравшись, под влиянием “минуты” подмахнуть приказ о снятии с должности лично ему не угодившего в чем-то, но дельного работника. Хозяйственным управленцам наркомата нередко приходилось менять толстые стекла на его письменном столе, потому что он их разбивал вдребезги, яростно швыряя на стол трубку после неприятного разговора. А иногда до того раскалялся, что грозил карами и тюрьмой за невыполнение его, наркомовских, указаний. Я догадывался, что это не пустые угрозы, что он вполне способен выполнить их. Люди из его аппарата вдруг без всяких причин исчезали и больше нигде не появлялись. Доходило дело и до рукоприкладства».