Нелюдимый (СИ) - Февраль Алена. Страница 19

Я до сих пор помню как побелела бабушка. Она кинулась к шкафу, где всегда был идеальный порядок и стала как безумная в нём рыться. Наконец вытащив из шкафа папку с документами, бабушка потащила меня в психиатрическую больницу.

В этой больнице я пролежал почти год и только за три месяца до поступления в первый класс, бабушка забрала меня оттуда. Забрала, но не отказалась от мысли активно лечить меня у психиатров. Все школьные каникулы я либо лежал в психбольнице, либо меня отправляли в санаторий для детей с психоневрологическими расстройствами.

По началу я бабушку не осуждал. Для меня было главным, чтобы она не переживала и чтобы я не портил её жизнь недопустимым поведением. Но в десять лет произошло то, отчего мои повторяющиеся каникулярные ссылки превратились в пытку. После роковой встречи, я больше не хотел тратить время на лечение.

В начальной школе у меня был всего один друг — Игорь. На мой детский взгляд, он был очень умным и правильным. Всегда чисто одет, подготовлен и очень немногословен. Порядок в чистом виде.

— Вот с таким мальчиком и нужно дружить, Костик, — все время твердила мне бабуля и я стал подсознательно к нему тянуться.

Более всего мне нравилось то, что он, как и я, не любил разговаривать. Игорь не лез ко мне с расспросами даже тогда, когда увидел мои руки с многочисленными порезами. Друг прищурился, потом задумчиво заглянул мне в глаза и не услышав объяснений, просто опустил взгляд. Правда потом, во втором классе, я в двух словах рассказал Игорю свою историю. Он молча выслушал и не осудил. Даже помощь предложил, но чем тогда мы — дети — могли помочь друг другу…

В четвёртом классе к нам с Игорем прибились Бойцов Дима и Максим. Дима был душой компании и всё время пытался подбить ребят на какую-нибудь хорошую или плохую затею. Макс был его тенью и не отходил от Димы даже на шаг.

Однажды мы с Игорьком решали олимпиаду после уроков, а Диму с Максом оставили переписывать контрольные. Учитель ушла по своим делам и мы постепенно разговорились. Конечно больше говорил Дима, а мы втроём постепенно заразились его весельем и беззаботностью, и стали активно обсуждать предстоящий тур слёт. После сдачи работ, Бойцов позвал нас к себе домой, чтобы всем вместе разработать план расположения лагеря нашего класса на тур слёте. Не знаю почему, но мы с Игорем сразу согласились.

Знай я тогда, что этот поход, в дом Бойцовых, перевернёт всю мою жизнь с ног на голову, я бы бежал от Димы, как от заклятого врага. Но я пошёл… и встретил там девчонку, образ которой на долгие годы поселился в моей голове, сердце, душе.

Она, словно торнадо, вбежала в спальню к Диме, где мы разложили на полу готовый план, и босыми ногами растоптала его.

— Ты снова забыл про мой велик, Дима! — закричала девочка, уперев руки в боки, — его украли мальчишки с соседней улицы и мне пришлось с ними подраться.

Дима что-то закричал, а я просто завис на какое-то время. Я с восхищением смотрел на очень красивую, чумазую девочку с разбитыми коленками и не мог налюбоваться ею. От неё как-будто отражались лучи чистого весеннего воздуха, летней свободы и осеннего, будоражащего беспорядка. Три времени года смешались в этой маленькой девочке. Позже я столкнусь и с четвертым — зимним преоброжением Киры… Но всё это будет позже. А тогда я просто влюбился. Без памяти. Недопустимо.

С той встречи, я стал частым гостем в квартире Бойцовых. Если бы я мог, я ходил бы к ним каждый день, но и тут сыграл свою роль чёртов порядок. Желание видеть Киру каждую минуту, отходило на второй план, когда я представлял как это будет выглядеть со стороны.

Нет! Недопустимо таскаться к Диме каждый день! У посещений должен быть определенный порядок.

В итоге, я стал ходить к Бойцовым по средам и воскресеньям, когда у Игоря не было занятий в олимпиадном кружке, и когда Дима не ходил в бассейн. После каждой, пусть и мимолётной встречи с Кирой, я не мог успокоиться — я бесконечно прокручивал в голове каждую деталь встречи, воспроизводил в памяти каждую секунду, отмечая всё новые подробности или моменты.

Никто из мальчишек не замечал моей влюблённости в Киру. Даже Игорь не видел моих пронзительных взглядов в сторону Димкиной сестры. Ни разу друг не заводил со мной подобных разговоров, чему я был даже рад. Делиться своей одержимостью Кирой, я не хотел ни с кем.

Но проклятые каникулы вгоняли меня в ещё большую депрессию. Я не видел Киру иногда и по три месяца. Возненавидев по этой причине лето, я в определённый момент выпрягся и отказался ехать на очередное лечение.

Мне тогда только исполнилось шестнадцать лет, а Кире — четырнадцать. Она стала гулять с ровесниками, а я готов был глаза себе вырвать, лишь бы не видеть этого.

Однажды я даже застал её с мальчиком. Я пришёл к Диме за учебником и увидел на лестничной площадке Киру.

Она была не одна.

И ее обнимал очередной мальчик. Они смеялись и тихо о чём-то говорили.

Мне тогда просто снесло голову. Это не он, а я должен быть на его месте. Это не его руки, а мои должны гладить её волнистые длинные волосы. И это мне она должна улыбаться так, как сейчас улыбалась чёртовому блондину.

Внутри поднялась такая злость, с которой я не смог совладать.

— Руки от неё убрал! — рявкнул я на пацана и Кира с блондином, словно ужаленные, тут же отскочили друг от друга.

Я готов был броситься на мальчишку, но тут поймал её взгляд. Девочка всегда смотрела на меня с некоторым опасением и недоверием, но сейчас… Сейчас её лицо выглядело настолько испуганным и шокированным, словно перед ней стоял ужасный монстр, а не живой человек.

Кулаки на руках сразу же разжались, а по телу пошла судорога.

— Эй, парень. Ты чего? — со свистом проскрипел блондин и я нехотя отвернулся от напуганной девочки.

Ослабив горловину водолазки, я тихим голосом сказал.

— Иди домой… быстро.

Блондин обвел Киру мимолетным взглядом и ринулся к лестнице. Через минуту хлопнула дверь подъезда, а вместе с этим и девочка развернулась на каблуках, и не мешкая ни секунды, вошла в квартиру.

В тот вечер я, Димка и Макс нарвались на компанию гопников на окраине района и подрались. Помню я дрался как никогда в жизни, мне в одинаковой степени нравилось причинять боль и получать ответные удары. В итоге, сильно побитый, но расслабленный я пришёл домой и чего только не услышал от бабушки. На её слова, к тому времени, мне уже было плевать. Главное, я получил разрядку, а тело полыхало от физической боли.

Я потом часто использовал подобный приём, когда видел Киру с мальчиками. Ей и тем более её воздыхателям, я больше ничего не говорил. А вот после… После я не давал своему телу покоя в местном клубе по вольной борьбе. Вызывал на бой самого здорового бойца и выхватывал по полной программе. По хер, что некоторые стали считать меня психом, главное, что такая «терапия» хоть как-то помогала мне переключиться.

А за Кирой я продолжил наблюдать, но теперь даже на шаг к ней старался не подходить. Даже издалека, ловя мой взгляд на себе, девочка пугалась и тут же пыталась скрыться.

А я не мог не смотреть… Не мог не вдыхать её запах, даже на расстоянии… Моя выдержка и самообладание падали на колени перед красивой девочкой со светлыми глазами.

За один ее приветливый взгляд, я готов был с жизнью проститься. И это не утрирование. Я был готов на всё ради неё.

А потом я стал наблюдать другой её взгляд. К испугу добавились новые эмоции. Год назад, я стал замечать, что когда глаза Киры случайно спотыкаются о меня, в них отражается… брезгливость и леденящий холод. Девочка выросла и теперь не столько боялась меня, как брезговала. Это дикое понимание перевернуло всё моё нутро наизнанку.

Может она, на уровне подсознания, чувствует какая грязная кровь во мне течёт?! — размышлял я, когда ночью шёл в свою палатку в тот роковой вечер.

Через каких-то пять минут я увидел предмет моих мечтаний. Причём на моем же лежаке в палатке.

Глава 6